Волчьи пляски

– Вы мне? – нерешительно спросила она.

– Тебе, тебе, – утвердительно кивнула «Яга» и снова призывно махнула костлявой рукой, – Айда, чо застыла? Не укушу, чать.

Рита не совсем поняла чудной говор старухи, однако, рассудив, что от этого ничего плохого не случится, шагнула в указанном направлении. Бабулька же, подождав пока та окажется в прихожей, быстро запахнула дверь и даже закрыла ее на замок.

– Чо, выследила их чо ль? – заговорщически прошипела «Яга», подступив к девушке и наведя на нее колючие бесцветные очи, – Давно пора! Они тут такое вытворяют…

– Кто они? – немного растерялась Рита.

– Да не напускай тумана ты на бабу Фросю! – рассержено проквакала старуха, тяжело оседая на резную тумбочку резного старинного трюмо, стоящую тут же в прихожей, – Я вас молодых уже насквозь вижу. Муженька свого выпасаешь? Так тута он. Поди, уж два дня. С ней. С твоей разлучницей. Вертихвостка еще та. Я как посмотрела, так исплевалась. Вот уж кому следовало бы космы повыдергать. На лице написано, что шалава…

В голове Риты что-то щелкнуло. Включилось воображение. Кажется, план подсказывали сами обстоятельства. Правда, выглядел он пока зыбким и неконкретным, но…чем черт не шутит, когда бог спит.

«Все же лучше, чем вообще ничего, – наспех поразмыслила она, заодно находя слова для дальнейшей беседы.

– Что ж, ваша правда, – сделав сокрушенный вид, сделала Корнеева нужное для собеседницы «признание», – Наверное, у меня на лице написано. Я-то дура обеды ему готовлю, да детей воспитываю, а он…кобель… И давно он таскает сюда девиц?

«Баба Яга» придвинулась ближе и с пониманием зацокала языком.

– Врать, рыба моя, не буду, – участливо выговорила новоявленная «подруга», – Не особо-то люблю за чужими приглядывать. Может и раньше бывал, я не видела. Квартира, хоть и по-соседству, но кто их там разберет. Видела твово мужика пару-тройку раз. Видный такой, представительный. С цацками. Девки на таких клюют…

Странное чувство посетило Корнееву в процессе выслушивания ответа старухи. Речь, вначале быстрая, едва не переходящая в скороговорку, по ходу беседы стала постепенно растягиваться, быстро пройдя стадию нормальности и все более превращаясь в монотонное бухтение. Казалось, что у бабы Фроси неожиданно закончился заряд потайной батарейки, до сих пор питавший ее тело энергией. Выглядело чем-то похоже на то, как садятся элементы питания на кассетном магнитофоне, отчего тот начинает безразмерно «тянуть» музыку и слова. В конце концов, уловив, что вместо слов старушенция начала выдавать бессвязное бормотание с низким подвыванием, Рита сделала неожиданный вывод. У ее новой знакомой, по-видимому, не совсем ладилось с психикой.

– …Витька мой тогда…не приведи господь… с Любкой стервой… – разобрала она с трудом из сумбурного бормотания, – А она…ляжки по постели раскидала…и ржет, кобыла…

«Боже правый! – сама для себя прокомментировала Рита, – Похоже, у бабы Фроси-то кукушка улетела уже давно. И, судя по ее поведению, возможно именно на почве мужских измен. Сначала измены, потом психоз, а затем вырождение его в психическую болезнь. То-то выглядит она своеобразно. Шизофренички мне еще здесь не хватало!

Подмывало скорейшим образом бежать из этой квартиры с ее непредсказуемой хозяйкой. Лишь усилием воли девушка заставила себя успокоиться. Надо.

– Правда ваша, баба Фрося, – живо подхватила она ускользающую нить разговора, – Козлы они, эти мужики. И мой такой же, хоть и представляется порядочным. Я-то особо раньше не присматривалась к нему. Верила, дура.

– Конечно дура. Кто же еще? – оживилась «Яга», – Засекла я его, миленького, на днях…а может вчера…не припомню, извини. Голова моя садовая всего не упомнила, – она вдруг перехватила пристальный взгляд Корнеевой и выпалила вдогон с изрядной долей злости, – Да, здорова я! Здорова! Чо смотришь? Доктор сказал, что все…

– Так с кем же он там сейчас засел в квартире? – строго спросила Рита, неумолимой постановкой вопроса вышибая старушку из начавшегося, было, приступа психоза, – Небось, какая-нибудь молоденькая? Студентка? А может вообще школьница?

Баба Фрося посмотрела на нее почти ясным взором в ответ, отчего, вошедшая в роль обманутой жены девушка едва не струхнула. Мало ли, вдруг у той выдался момент прояснения. Пойди потом, докажи ей что-нибудь. В памяти всплыла услышанная где-то мысль, что в редкие моменты прояснения сознания, такие люди становятся патологически подозрительными.

– Да нет, голуба моя, – произнесла бабулька потусторонним тоном, – Не студентка и не школьница. Дама взрослая. Наверное, лет этак тридцати. В теле, – она пристально смерила глазами фигуру Риты, словно сравнивая с параметрами «соперницы», – Все при ней. Темненькая такая, миловидная, голова в кудряшках. Сука, одним словом.

Корнеева с трудом подавила вздох облегчения и, одновременно, едва переборола позыв хохота. Что-что, а суждения бабы Фроси отличались прямотой.

– А почему это вы, интересно, определили, что она любовница? – не удержалась она от вопроса, отдававшего скрытой ехидцей, – Может все-таки жена?

– Ты тогда кто, спрашивается? – та ответила на это с явной обидой в голосе, – Я же завсегда определяю. У нее один грех в глазах. Да и ведет себя… Вертихвостка, одним словом. А когда они вдвоем вчера оргию учудили, так я все поняла. Телевизор невозможно было глядеть – так за стенкой охали… Срамно…

– Эх, баба Фрося, – трагически вздохнула Рита, – Все вы понимаете. Вот только душа у меня горит, а ничего сделать я здесь не могу. Хотела бы посмотреть ему в глаза, дак ведь он мне не откроет. Будет сидеть тихо как мышь со своей паскудницей, а мне… как дуре у дверей скулить?

– Н-да, – согласно закивала всклокоченной головой старуха, – По-другому они поступать и не будут. Разве что обманом их выманить.

– А, – обреченно махнула рукой Рита, – Он меня в любом обличье узнает. Хоть усы наклеивай. Не пройдет номер.

– А если я его выманю? – вскинулась «Яга», – Чать, не убежит, когда дверь-то уже откроет?

Реакция собеседницы вышла именно такой, на какую рассчитывала девушка. Кажется (тьфу-тьфу!), план срастался.

– А кто его знает? – хохотнула она, – Может статься, увидит меня, захлопнет дверь и сбежит через окно. Поди, его поймай. Он ведь мужик.

– А ты за дверью встань, кабы что, – предложила ее полусумасшедшая сообщница, – Как дверь откроет, ты уже тут как тут. Пикнуть не успеет твой муженек.

– Твоя правда, баба Фрося, – на этот раз Корнеева дала «Яге» увидеть ее искреннюю радость, – Может и выйдет толк.

Лестничная площадка встретила заговорщиц пустынной гулкой тишиной. Ни души. Так выглядело и, возможно, так и было на самом деле, однако Рите показалось, что из каждого дверного глазка за ними кто-то следит.

– Не боись, – словно угадав ее мысли, свистящим шепотом поспешила успокоить бабулька, – Соседи из сорок четвертой в отъезде. Где-то по заграницам поехали. Не бедные. Какие-то евреи что ли. А в этой хозяевам ни до кого дела нет. Пьют без просыха. До чертей и белочек. Стань там, – она указала место около двери в интересующую их квартиру.

Подождав, пока девушка займет исходную позицию, старуха подошла к двери и уверенно нажала на кнопку квартирного звонка.

– Эй, хозяева! – громкий оклик «Яги» прокатился в гулком помещении подъезда, больно стеганув по слуху, – Откройте! Это я, ваша соседка из сорок шестой!

Рите показалось, что она уловила внутри помещения за дверью какое-то смутное шевеление.

– Откройте, пожалуйста! – настойчиво повторила баба Фрося, приблизив свое морщинистое лицо к наружному окуляру глазка, – Письмо на ваш адрес по ошибке положили в мой почтовый ящик…

– Какое там письмо? – раздался из помещения глухой мужской голос, – Мы никакой корреспонденции не ждем и ни с кем не переписываемся.

– А я почем знаю? – гневно вскинулась старушка, – Не я же вам написала?

– Письмо с собой?

Рита затаила дыхание. Если так дальше пойдет, то они так и останутся не солоно хлебавши. Недоверие сквозило в каждом слове обитателей квартиры.

– Дома на столе валяется, – не растерялась «Яга», – Принести?

– Несите, – согласился мужской голос.

Как ни в чем не бывало, старуха повернулась в сторону своей квартиры и двинулась к ней, громко шаркая по бетонному полу старыми тапочками. Она прошла внутрь и устроила возню, сопровождаемую какими-то гневными комментариями. Дьявол, если пауза еще продлится, то можно оставить все надежды!

Однако долго ждать не пришлось. Видимо, потеряв терпение, мужчина за дверью решил взглянуть своими глазами на то, что там творила старушка. Тем паче, что по его разумению, более никто на площадке не присутствовал. Рита услышала, как щелкнул открываемый механизм замка, и увидела, как начала отворяться дверь.

«Вот оно! – воскликнула мысленно девушка, по-кошачьи подбираясь к прыжку.

Дверь распахнулась не до конца. Только настолько, чтобы через него смогло осторожно высунуться массивное тело рослого мужчины. Впрочем, большего Рите и не требовалось.

– Здравствуй, дорогой! – ласково мурлыкнула она, внезапно появившись в поле зрения Павлика, – Не ожидал? – и нанесла тому молниеносный удар по горлу собранными в напряженную щепоть пальцами правой руки.

Слова адресовались, конечно же, полусумасшедшей зрительнице, чья ведьмовская физиономия в это самое время, о чем сказало боковое зрение девушки, воровато выглянула из своей квартиры. Видимо, выражение пришлось той по душе, потому, что до слуха Корнеевой донеслось довольное старушечье клекотание.

Далее вслушиваться Корнеевой стало не с руки. Хотя бы потому, что ей нужно было срочно предпринять что-то действенное, чтобы «вывести из функционального строя» здоровенного мужика, пусть и лишенного голоса ее первым приемом, однако не на шутку разъярившегося и готового на отчаянное сопротивление. Учитывая этот факт, Рита вдогон первому, нанесла быстрый сильный удар нижней частью раскрытой ладони в нос, а затем, еще ощущая кожей воспринятый хруст лопнувшего носового хряща, изо всех сил и инерции ударила в пах Павлика, колыхавшийся у нее на виду под тканью спортивных штанов.