Волчьи пляски

– То что вы называете мутным дельцем, напрямую касается вашего сына, – произнесла она в ответ, уверенно скрестив свой взгляд с тем, что сейчас был направлен на нее, – Я пытаюсь разъяснить обстановку и выяснить, как действовать для его спасения. Если вы сомневаетесь во мне, то давайте сейчас же закончим наш разговор.

Он остался, продолжая сверлить ее взглядом. Уже неплохо.

– Похитители уже выдвинули условия? Не секрет, какие?

Бельского почти явственно передернуло, однако он счел нужным ответить.

– Выдвинули. То, что они требуют, касается…большой политики. Если я пойду на поводу, то могу спровоцировать не только необратимые перестановки в эшелоне высшей власти, но и, может статься, натуральный военный переворот. При определенном стечении обстоятельств. Чем это грозит в дальнейшем, трудно и представить. Но…с другой стороны, если я не сделаю тех шагов, которых от меня ждут, то Данил обречен.

Рита критически покачала головой, лишний раз, ощутив косность мышц. Затем тяжело вздохнула. Не хотелось ей лишний раз расстраивать человека, сделавшего для нее столько хорошего. Но врать и обманываться, себе дороже.

– Мне кажется, что Данил обречен при любом раскладе. Получив от вас необходимую услугу, похитители потребуют другую. Ваш сын все это время будет оставаться заложником и гарантом вашего послушания. А после того, как злодеи получат все, на что рассчитывали, они избавятся от Данила, ставшего ненужным балластом и, скорее всего, от вас, как от нежелательного свидетеля их преступной деятельности. К этому моменту вы уже не сможете ничего изменить. Шантажист как пиявка. Получив свою первую порцию крови, он продолжит высасывать ее до тех самых пор, пока полностью не обескровит свою жертву.

– Разумно, – высказался Бельский, продолжая внимательно изучать девушку, – И трезво. Не ожидал. В общем-то, я сделал аналогичные выводы. Но пока так и не смог решить, как поступить дальше. Даже если я подниму в ружье весь «Кондор», то мало чего смогу предпринять. Во-первых, скорее всего похитители предварительно хорошо изучили структуру предприятий, входящих в состав корпорации «Уния-ост» и держат свою руку на нашем пульсе. Затей мы какую-либо спасательную операцию собственными силами, они узнают об этом первыми и сразу предпримут контрмеры. Во-вторых, для того, чтобы провести полноценную розыскную работу потребуется время. Вряд ли мы успеем обернуться за отпущенное нам противником время.

«Что ж, – между делом подумала Корнеева, – Хладнокровия ему не занимать. Словно удав, готовый неделями выжидать оплошности со стороны жертвы. Интересно, он как-то заставляет себя так вести, или это в его крови?

– За сколько? – словно между делом, поинтересовалась она.

– За две недели, – сказал олигарх и присел на стул так поспешно, словно боялся, что у него вот-вот откажут ноги.

Рита кивнула. Две недели. Как и обещал Витольд.

– Если же обратиться за помощью в правоохранительные органы, – продолжил олигарх, – То тут я вижу еще меньше шансов для благоприятного исхода дела. Кто знает, сколько сотрудников этих структур «сливают» информацию заинтересованным лицам. Обратиться к ним, все равно, что самолично лишить Даню жизни…

– С этим я полностью согласна. Нужно поступить по-другому.

– У тебя есть соображения? – полуутвердительно произнес Бельский, – Подозреваю, что есть. Иначе ты бы не затевала этот разговор вообще.

– Есть, – отозвалась Рита, – И после моего звонка по телефону, сделанному только что, этот план оформился окончательно. Вы будете готовы в этой игре поставить на меня?

– Почему на тебя? – сощурился Всеволод Артемьевич, – Есть много опытных бойцов, которые смогут сделать дело лучше.

Корнеева мрачно усмехнулась. По всем косвенным признакам, человек, доселе опекавший ее, бывший ее благодетелем, ушел в прошлое. Остался расчетливый финансист, привыкший ставить на самого верного скакуна. А еще (это резануло слух девушки) он перестал выбирать с ней слова.

– Не смогут, – с убеждением высказалась она.

– Почему?

– Ну… – протянула она многозначительно, – Хотя бы потому, что никто из них не сможет оказаться на моем нынешнем месте. Даже если очень захочет. А оно, помимо случившихся со мной неприятностей, сулит определенные тактические преимущества, – девушка заметила несколько озадаченный вид собеседника и поспешила прояснить, – Люди, определившие меня на эту койку, предполагают, что доза яда, попавшего в мой организм, все равно приведет к летальному исходу. Они не знают, что мне повезло. Давайте же воспользуемся этим обстоятельством и представим дело так, будто все получилось так, как они хотели. Официально Маргарита Корнеева скончается в больничной палате, не приходя в сознание, и упрячет в своей могиле все концы тех ниточек, которые, так или иначе, попали в мои руки. Неофициально вы получите независимо действующего агента, в силах которого будет за короткое время определить местонахождение Данила и организовать акцию по его освобождению.

Бельский скептически поджал губы. Не доверяет. А придется поверить.

– Ты не сможешь этого сделать в одиночку. Тебе будет нужна поддержка профессионалов.

– Согласна, – не стала спорить девушка, – Я не обладаю всем необходимым набором качеств агента-одиночки. Но не думаю, что и вы доверитесь каждому из «Кондора». Даже если полностью контролируете деятельность этой конторы. Люди есть люди. Они подвержены соблазнам, совершают ошибки и глупости. Поэтому с моего девичьего разумения, доверять следует только некоторым избранным. Например, я вполне доверяю Ивану Усову, который сейчас охраняет наше с вами инкогнито. С ним я проработала несколько лет и могу рассматривать его на вакантное место основного связного, раз уж он оказался осведомлен о моем скоропостижном воскрешении. Так что у вас уже есть один кандидат в команду поддержки моей миссии. Остальных подберете вы по своему усмотрению. Хватит десяти человек. Исчезновение такой маленькой группы из рядов «Кондора» для посторонних можно объяснить естественной убылью. Это не должно привлечь внимание тех, кто следит за вами, равно как и за подчиненными, вам структурами.

Она сделала паузу, однако Всеволод Артемьевич, олицетворявший в этот момент само внимание, реплику от собственного лица подавать не стал.

– Логичнее всего, – продолжила Рита, – Чтобы с момента моей фиктивной смерти моей основной связью стали лично вы. Я буду действовать единолично, координируя передвижения группы поддержки через того же Усова. Техническую и информационную помощь при ее необходимости я также стану искать лично у вас. Так безопаснее. Меньше шансов провалить дело из-за утечки сведений. Вас устроит такая расстановка сил?

– Вполне, – одобрил ее Бельский, – Тем более что лучшего варианта у меня все равно нет. Скажи, у тебя есть какие-то реальные зацепки?

– Для начала хватит, – заверила его Рита, – Времени у меня будет немного, но я рассчитываю успеть.

– Не боишься? – бросил на нее испытующий взгляд олигарх, – Это ведь крайне опасно. Один прокол, и… Должны иметься веские причины, чтобы самой вызваться на такое сложное дело.

– Они есть. Первая, это то, что жизнь Данила под прямой угрозой, – Корнеева горько, словно немой укор собеседнику, усмехнулась, – Уж поверьте, Даня мне не чужой человек. Но это не все. Второе, это то, что мне очень хочется свести счеты с тем, кто решил через меня провернуть это похищение. Этому «кто-то» было изначально совершенно наплевать на меня, на мою жизнь и мою карьеру. Я хочу, чтобы это стало наказуемым. Меня решили использовать, как разменную монету, так что моим ответным чаянием станет сделать так, чтобы этот размен дорого обошелся тому, кто его затеял.

– Ты так говоришь, что… – начал было речь Всеволод Артемьевич, однако Рита не дала ему возможности высказаться.

– Я знаю, что при планировании похищения, похитители рассчитывали свои действия с учетом участия в них именно моей фигуры, – возмущенно воскликнула она, – Они определили меня, как слабое звено и ударили именно в него. Теперь моим первейшим долгом будет взять реванш у этих…

– Смахивает на вендетту, – коротко изрек Бельский.

– Так и есть, – подтвердила Рита, – Я их видела и могу идентифицировать. Не по именам, которые, скорее всего, липовые. По внешности и чертам личности. Чуть позже, после нашего с вами разговора, я подробно опишу на бумаге все обстоятельства последних дней и дам конкретную физиогномическую информацию о внешности тех, с кем я столкнулась. В первую очередь о первом из троих – тренированном и довольно развитом в интеллекте блондине. Он и являлся, судя по всему, организатором похищения. Помогала ему в этом женщина с повадками профессионального стрелка. Ее внешность я точно описать не смогу из-за парика и грима. Только общие черты. И, наконец, третьим в их группе был человек, долгое время работавший учителем истории в этой самой школе. По всей очевидности, он для них являлся наводчиком и проводником. Именно он провел первых двух через ранее не использовавшийся черный ход, который, как я точно знаю, не находился под постоянным контролем отряда охранения.

– Труп того учителя был тем же вечером обнаружен жителями одного из соседних со школой домов. Его задушили. Тело бросили в мусорный контейнер для пищевых отбросов. Одним словом, избавились от свидетеля.

– Следовало ожидать, – пожала плечами девушка, – Когда я его видела в момент похищения, он показался мне запуганным. Можно предположить, что она стал промежуточной жертвой шантажа. Это лишь доказывает, что операция похищения была тщательно спланирована.

– И последний вопрос, – Бельский склонился ближе, рассматривая черты бледного лица Корнеевой, – Как ты намерена вступить в игру, если находишься в больничной койке? На твое выздоровление потребуется не менее недели. А времени, как ты сама понимаешь, в обрез. Мне дорога каждая новая минута, которую мой сын проведет под дулом пистолета. Очень дорога.

Она выдержала и этот взгляд, пронзивший, казалось, насквозь.

– Я сама ощущаю, как тикают часы, – ответила она, еще более чем, прежде побелев лицом, – Именно поэтому сейчас сюда едет одна моя хорошая подруга, являющаяся неплохим специалистом в нужной мне области. Перед разговором с вами я звонила именно ей. Она поднимет меня на ноги стимуляторами. А потом мой организм постепенно выправится и сам. Время не потеряется. Я этого не допущу.

Олигарх отодвинулся, продолжая гипнотизировать взглядом. Потом поднялся со стула, на котором только что восседал и прошел к окну. Кажется, он уже был почти готов к тому, чтобы принять решение. Рита не торопила. Она оставалась в прежней полулежащей позе, слегка теребя пальцами край укрывавшего ее одеяла.

– Хорошо, – вдруг нарушил установившееся молчание Всеволод Артемьевич, – Я согласен на эту авантюру. С одним условием. Ты будешь постоянно держать меня на связи. Мне нужен отчет о каждом твоем шаге. Для твоего же блага. И для блага Данила. Я очень хочу, чтобы все закончилось именно так, как мы с тобой задумали. При необходимости получишь любую помощь без промедления. Если будет нужно, мобилизую и пришлю к тебе в помощь, хоть весь «Кондор». Действуй.

– Тогда начинайте действовать и вы, – на губах Риты появилась странная полуулыбка, – Вам нужно скорее объявить о моей кончине. А это означает самые взаправдашние похороны и тому подобное. Предвижу, что кто-то заинтересованный в моей кончине, обязательно появится на горизонте, чтобы пронаблюдать за всем этим и окончательно удостовериться.

_________________________________________________________________

Окрестности села Кочубеевка. Ночь с 3 на 4 августа 1996 года.

Кочубеевка считалась самой обычной деревней, каких много в здешних местах. Ничего примечательного. Обычный набор из нескольких десятков старых бревенчатых домов с кудахчущими дворами и мычащими по вечерам сараями, расположенный на широкой проплешине среди здешнего таежного массива. Население, в основном представленное крестьянами среднего и старшего возраста, почти поголовно работало в ближайшем лесхозе, да на лесопилке. Больше работать было особенно негде, если учесть незавидную участь разорившегося колхоза. Именно по этой причине, хозяева уцелевших предприятий и ощущали себя хозяевами положения, занизив донельзя заработную плату, да к тому же, задерживая ее работягам по всякому удобному поводу. Народ, зная, что из желающих работать на их местах составлена целая очередь из односельчан, предпочитал помалкивать и терпеливо пережидать все более увеличивающиеся промежутки времени между выдачами заработанных денег.

Нынешние районные власти, где сейчас преимущественно заправляли прохиндеи из новой градации чиновников-дельцов, не особенно жаловали забитых крестьян. Потому, наверное, в Кочубеевке, ничем не отличавшейся от других сел в округе, почти не осталось молодежи. Подалась на заработки в ближайшие города. Остались только те, у кого не осталось стремления к лучшему, либо, не осталось выбора по каким-то своим причинам. В любом случае, после вечерней зари больше не слышалось музыки из местного клуба культуры и не слышалось переклички молодых голосов, раньше не прекращавшейся до самого утра. Вместо этого уже на протяжении нескольких лет, сквозь унылый лай собак лишь изредка прорывались пьяные вопли, да обрывки блатного шансона из динамиков заезженных магнитофонов.

В общем, это умирающее место вполне можно было посчитать глухим и удобным для того, чтобы провернуть в нем тайное дельце незаметно для коренного населения. Конечно оно, запуганное, и не полезло бы к чужакам, но лучше, чтобы и вовсе не узнало об их появлении. Поэтому, ночь катилась к своему исходу, когда из глубины леса, со стороны малоезженой лесной дороги показалась пешая группа, состоящая из трех человек, груженных какой-то поклажей.

Вышедшие из чащи люди передвигались почти в полной темноте, однако уверенно нашли для себя удобную дорогу. Очевидно, что кто-то из них эту местность знал настолько хорошо, чтобы ориентироваться почти вслепую. Темные, едва вырисовывавшиеся фигуры людей осторожно преодолели широкий травянистый пустырь, прилегавший напрямую к селению, после чего приблизившись к его окраине, и вовсе затихли, несмотря на довольно тяжелый груз, который перетаскивали на себе. Впереди небольшой группы двигался грузный приземистый мужчина, едва волочивший в руках два баула. Он учащенно и шумно дышал, словно человек, преодолевший, по крайней мере, десяток километров по бездорожью, однако не делал попытки остановиться и передохнуть. По всей очевидности, он и был тем самым проводником, знавшим в окрестностях каждую ямку.

Следом за мужчиной вышагивала женщина. Ее подвижная фигура, явно не лишенная стройности, не сгибалась под тяжестью поклажи. С легкой сумкой наперевес, она шла почти с идеальной бесшумностью, однако же, зная местность гораздо хуже идущего впереди, изредка оступалась, и каждый раз бурчала себе под нос витиеватые ругательства, достойные грузчиков на железнодорожном вокзале. Выступающий проводником человек каждый раз при этих словесных выбросах чертыхался и тихо шипел, однако не осмеливался высказать прямое замечание своей спутнице.

Замыкающим в этой группе выступал рослый высокий мужчина, помимо большой сумки несущий на своем плече еще какую-то поклажу, напоминавшую со стороны наполненный мешок, какие использовались для сыпучих продуктов, либо картофеля. Несмотря на видимый суммарный вес, в противовес первому мужчине, замыкающий передвигался легко и с ровным дыханием.