Убегая от плача совы

– Кто ж знал, что она такая шлюха! – выругался безымянный тип. Видимо, он решил, что мы с ним на одной стороне, раз Оля ничего ему не говорила, но чёрт, за язык его никто не тянул.

Пары шагов мне хватило, чтобы оказаться ближе. Пистолет уже находился в кобуре подмышкой, но он мне и не был нужен. Три удара: лёгкая двоечка в нос, затем один под дых. Урод из шкафа лишь взвизгнул и осел, уперевшись спиной во входную дверь.

Я наклонился к нему:

– Никогда. Не смей. Оскорблять мою жену. Понял?

– Ддда, да, понял, понял, – он прикрывался одной рукой, а второй держался за побитый нос, смешивая ей не только сопли со слезами, но и выступившую кровь.

Он больше не шевелился. Чёрт, да сколько можно уже тянуть с этим! Я повернул замок входной двери и под тяжестью его тела она резко открылась. Тип выпал в подъезд, наконец-то, вышел из своего оцепенения и удрал, громко топая по лестнице.

Спокойно закрыв дверь, я вернулся в спальню. Оля как сидела на кровати, так и продолжала сидеть. Я взял стул и устроился напротив неё, смотря в глаза. Её же взгляд гулял по квартире.

Она робко начала первой:

– Я не… спасибо за…

– Никому не позволю тебя оскорблять, это неправильно, – я продолжал смотреть прямо на неё.

– Да. Спасибо.

Но вот и она подняла глаза (Господи, какие же они красивые!) и посмотрела на меня. Из них вытекало солёное море.

– И что теперь? – спросила она, не пытаясь вытереть слёзы. – Что, чёрт возьми, теперь?!

– Теперь… – проговорил я, вдохнул поглубже и продолжил. – Теперь я пойду ночевать к себе в офис. Ты выспись, а завтра собирай вещи и проваливай отсюда. Не хочу тебя видеть.

Она молчала и лишь моргала широко раскрытыми глазами. Я встал, убрал стул к столику, накинул на себя свою драную кожаную куртку и пошёл к выходу.

– В смысле… подожди, нет. Артур! Артур! В смысле собирай вещи и убирайся?! Это и моя квартира тоже!

– Нет, квартира оформлена на меня, потому что я горбатился, чтобы её оплатить.

Сжал свой кулак, я еле держался. И нет, я бы ни за что не поднял на неё руку, никогда. Даже голос редко повышал. Не знаю, что мне хотелось сделать, может, расстрелять весь барабан в стену, найти какую-нибудь шпану на улице и подраться, броситься под машину. Может, даже найти того козла, чьего имени я так и не узнал, который окучивал мою ненаглядную. Хотя, он то в чём виноват? Если ему верить, то он даже не знал, что Оля замужем.

Судя по звуку, Оля широкими шагами направлялась в мою сторону. Хочет ударить? Что ж, больнее, чем она уже сделала, её удар точно не будет. Я повернулся к ней.

– Какой же ты козёл, Артур!

– Я то? – надо оставаться спокойным, гнев и ядовитая горечь подождут.

– Ты, да, ты! Тебя никогда не было рядом, ты всегда где-то! Даже когда ты был со мной, тебя не было рядом! Постоянно в мыслях, постоянно в делах, а делиться тем, что с тобой происходит ты не хочешь! О себе ты не рассказываешь, о родных тоже, всегда сторонишься этой темы! А теперь ещё и выгоняешь меня, делаешь крайней, как будто я здесь виновата во всём!

Она смотрела на меня снизу вверх и грозила то кулаком, то пальцем. Как будто отчитывала, хотя пару минут назад сидела на кровати и ревела, а ещё 20 минут назад была в постели не со мной. Пожалуй, хватит.

– Я не подарок, это факт! И виновата не только ты! – Чуть повысил голос, затем замолчал. Глубоко вдохнул, взглянул на себя в зеркало в прихожей: уставший, давно потухший взгляд, недельная щетина, горбатый и приплюснутый нос. Да, я не подарок, но не настолько же, чтобы изменять. Я убрал рукой прилипшие ко лбу волосы назад, протёр лицо. А затем продолжил, – но лучше бы ты подала на развод, а не трахалась с каким-то мудаком.

– Артур…

– Или завела бы кота, но это! – Я указал пальцем на чужие ботинки. Этот кретин даже не забрал их! – Но это, Оля, пропасть, которая навсегда раскидала нас по разные стороны.

Ещё несколько секунд я смотрел в её чудесные глаза, которые снова превращались в солёный океан. Затем развернулся, толкнул входную дверь, где меня поглотила темнота подъезда.

2

Ночь я провёл в офисе. На какое-то время мне удалось уснуть, но меня разбудил странный звук, исходящий от окна. Сначала пытался отвадить его, надеялся, может, он прекратится, но нет. Что-то упорно, с определённым ритмом стучало с наружной стороны, вот только мой офис находился на втором этаже. Чтобы стучало какое-то живое существо, ему нужно было сильно постараться.

Я присел на кровати. Сонные глаза не сразу привыкли к темноте, но слух был в порядке. Стук переместился внутрь офиса. Теперь он исходил из дальнего угла. Неужели питерские крысы добрались и до меня?

Когда я протёр глаза, всё утихло. Я слышал монотонное и убаюкивающее капание воды в кране, но больше ничего. Скорее всего, просто показалось, поэтому я лёг обратно и заново укрылся курткой. Но затем снова из-за окна меня потревожил звук: как будто скрип зубов, вперемешку с плачем. Лёгкий, издаваемый откуда-то с эхом скрипучий плач становился всё отчётливее.

Я никогда не был пугливым человеком, но все мы во время сна ощущаем себя беззащитными. Ты просыпаешься посреди ночи, один в темноте, и каким бы храбрецом ты ни был, инстинкты берут своё: адреналин заставляет сердце стучать учащённее, холодный пот выступает по всему телу, а воображение рисует самые разные картины. Я всегда старался пресекать подобные моменты, потому что знал – самое настоящее зло физически ощутимо, а всё остальное – не более, чем сказки.

Но когда я перевернулся и посмотрел в сторону окна, то из-за него на меня уставились два больших жёлтых глаза, разделённых между собой кривым клювом. Эти глаза без зрачков не двигались, но шевелилась голова: она перемещалась вдоль оконной рамы, вжимаясь в стекло всё сильнее и сильнее.

Я достал из кобуры пистолет, но за окном уже ничего не было.

– Что за чёрт…

Подойдя к окну, за ним я увидел ночной Петербург. Несколько разухабисто идущих прохожих, да мокрый ветер – это всё, что там было. Но затем скрипучий плач раздался за спиной. Я медленно повернулся и увидел на кровати всё те же два жёлтых глаза. Они смотрели на меня, а две искривлённые руки, покрытые перьями, напоминавшие скрюченные крылья, медленно тянулись ко мне. Тело сгорбленное, с выпирающими рёбрами и позвоночником. При каждом неловком шаге каждая косточка хрустела, а покрытые перьями груди сотрясались в такт шага.

Я не мог пошевелиться и выстрелить. Существо двигалось ко мне, не моргая, а звук из его клюва становился лишь громче. И когда глаза жуткой твари, напоминающей изуродованную сову, сравнялись с моими, раздался звонок.

Трещание стационарного телефона вывело меня из забытья. Он всё звонил и звонил, а я не мог понять, где нахожусь: пыльное помещение, на столе куча бумажек, стоит около 8 кружек (не точные подсчёты), но когда я привёл тело в полувертикальное положение, то голова постепенно стала соображать, что я, кто я, где я и зачем я.

Телефон продолжал звонить, а одеяло ночного кошмара ещё не спало.

– Зло, самое настоящее зло… – я упёрся локтями в ноги и пытался удержать голову, немного массируя виски, – какой же смысл быть трезвым, если утром всё равно так болит голова…

Телефон не унимался.

– Да, да… – зачесал рукой волосы назад, понял, что их надо бы помыть, а другой рукой небрежно схватил трубку и поднёс к уху, – алло, да, офис частного детектива «Цепь» – если вы позвонили мне, значит, вам действительно больше не к кому обратиться. Вас внимательно слушает Артур Цепев.

– Артур!

Этот голос… меньше всего ожидал услышать её.

– Да, привет, Жень, – хоть звонок был неожиданным, но приятным, я был рад услышать голос родного человека, – как ты там?

– Это я у тебя хотела спросить! – голос её немного срывался. – Почему твой мобильный выключен?

– Разве? – я зажал трубку плечом и начал рыскать среди документов и бумаг, затем попросту скинул их все со стола. Женя что-то говорила мне, но я был слишком увлечён поиском.

– Алло, приём, вас вызывает Земля.

– Да тут я, тут, телефон ищу.

– Прекрасно…