Опера вызывали?!

– Голодным лучше думается! – гордо отрезала она и потянулась к кружке с чаем.

– Простите мне мою невоспитанность, прекрасная леди, совсем забыл познакомить вас со своим оруженосцем. Роман! Ромыч, этот прекрасный цветочек – Лиля. Будущий генеральный прокурор.

– Очень приятно! – так фыркнула Цветочек, что всем присутствующим стало понятно – врет!

– Мне нужно идти! – закончив разговор, отчеканил Макс. – Лиля, тебя проводить?

Он сделал лицо кирпичом, явно недовольный ситуацией. Но позорился до конца.

– Я провожу, – елейно улыбнулся я, перетягивая внимание на себя, – не видишь, я тут подвиги готовлюсь совершать!

– Лиля, я позвоню! – пообещал он напоследок.

Эта коза согласно кивнула, поджала губы и опустила голову. Что-то мне подсказывало, что Макс если и дозвонится, то точно не до Цветочка.

Коллега ушел, недовольно зыркая, Ромыч быстро доел и поскакал домой, к жене, оставив меня с пельмешкой наедине.

– Мне тоже нужно домой, – скромно потупив глазки, сообщила она.

– Так давай отвезу. Моя карета в твоем распоряжении.

– Хорошо, – покладисто согласилась она.

Я отвернулся, чтобы позвать официантку, ожидая действий от пельмешки. И угадал. Она ловко схватила мое запястье, защелкнула браслет наручников и обалдело захлопала глазами, когда второй браслет я молниеносно застегнул на ней…

Попалась!

Глава 9

Лиля

Пока я обалдело хлопала глазами, глядя на свое запястье, а ко мне из-за угла несся инсульт с распростертыми объятиями, опер довольно ухмыльнулся и пропел:

– Цветочек!

– Ты… ты… очумел? – налетела я на него.

– Я? Нет! – лицо Громова светилось от удовольствия, – пельмешка, признавайся, бяку задумала, да? Хотела меня к стулу приковать и смыться? Ай-яй-яй, плохая девочка!

– Немедленно отстегни меня! – прошипела я.

– Не могу, – захлопал длинными ресницами оперуполномоченный, – ключей нет!

– Почему ты носишь наручники без ключей? – рявкнула я.

– Потому что не планировал ими пользоваться, – покорно объяснил наглец, – кто же знал, что ты у меня такая коварная окажешься.

– Пошли в отделение!

– Нельзя, – Громов посмотрел в потолок и свободной рукой почесал затылок.

– Почему?

У меня оба глаза начали дергаться в такт.

– Выходной у меня, – пояснило наглое оперуполномоченное лицо, по которому очень хотелось съездить чем-нибудь тяжелым.

– Отмени!

– Это будет считаться вторым подвигом, да, пельмешка?

– Не зови меня так! – взвилась я.

– Еще один подвиг в мою копилку, – подмигнул опер, – слушай, я так до вечера все двенадцать выполню, и пойдем на свидание, да, Цветочек?

Я вдруг поняла, что хитрожопость у опера прокачана до тысячного уровня. Он же невозмутимо смотрел в потолок, ожидая моей реакции и, кажется, получал от ситуации удовольствие.

– Опер, расстегни наручники, и я засчитаю это твоим вторым подвигом, – зло прошипела я.

– Третьим, или так и останешься моей пельмешкой.

– Расстегивай! – не выдержала я.

– Да правда не могу! Ключей нет!

– И что нам делать?

– Оставим все как есть? – предположил Евгений, он же Гений…

– Я тебя убью! – пообещала я.

– Насмерть? – ахнул Жека. – Пельмешка, два тебе по уголовному праву. Это убийства лица при исполнении с отягчающими… А чем? Стрелками, которые ты на глазах нарисовала? Нет, правильно, что такие длинные сделала, стрелки должны колоть глаза противника!

– Ты идиот? – почти сочувственно поинтересовалась я.

– Нормальные люди с высшим юридическим в опера не идут. Конечно, я идиот! Пошли на свидание, а?

– По губам читай! Ни-за-что!

– Тогда не расстегну! – Громов сделал вид, что обиделся.

– Значит, все-таки есть ключи! – ткнула я в него указательным пальцем. – Доставай.

– Нету! Хочешь, сама посмотри.

– Еще я по чужим карманам не лазила. Ладно, будь по-твоему, останемся в наручниках.

– Убедила. Поцелуй меня, и я скажу, как их снять!