Письмо потомкам. Дилогия

Я знала, что они существуют. Но знать – не значить видеть.

Мне впервые стало жаль их.

Искренне жаль.

Танец шестой

Ближе к вечеру вернулись дети. Одни, без льринни Рионн. Младшие были веселы и наперебой рассказывали, как им было интересно и что они видели по дороге. И только в глазах Кайна я заметила странную боль.

Оттого, что ты ничего не можешь сделать. Ничем не можешь помочь.

И я понимала, отчего это. Рионн могла остаться в доме старейшин по одной простой и в тоже время тяжелейшей по нагрузке причине.

И имя ей «Великая Империя»…

По коже пробежали мурашки, захотелось выть, зная, что может произойти в скором времени… Страх, липкий и прозрачный, закрался в душу.

Нет, не страх смерти… Я не боялась умереть, даже когда-то об этом мечтала. Я была спокойна в этом отношении. Теперь всё иначе – я боялась за ту красоту и чистоту мира Шим’Таа, которая могла пасть жертвой человеческой ненависти.

А я… если разобраться во мне, то получится, что я ненавижу собственный род.

Не-на-ви-жу.

Всех, кого я когда-то любила, в ком нуждалась, забрала эта махина, Империя. Подмяла под себя, бездушно и безжалостно. Уничтожила, оставив взамен лишь пурпурные крылья ненависти.

Кайн подошёл ко мне, такой бледный и отчаявшийся, словно что-то хотел спросить, но промолчал. Еле удержалась на месте, чтобы не обнять его, успокоить. Но он жестом показал, что ничего не надо. Без паники, сударыня. На корабле дети. Все вопросы позже.

– А мне… мне старейшина сказку рассказал! – похвасталась Ума, полностью забирая моё внимание. Какая же ты смешная и милая, девочка- гемма. За последнее время даже несколько подросла, вытянулась. Постепенно пропадала младенческая припухлость, проявлялось что-то хищное, грациозное.

Геммы взрослеют внешне очень быстро.

Я хотела что-то ответить, но Андрей сбил все мои планы. Отчётливо, чисто он произнёс:

– Ума – хвастушка. Всем уже разболтала! У меня уже ушки болят…

И я замерла с открытым ртом. Не могла поверить, что это не галлюцинация. Не привыкла, чтобы годовалые дети так свободно говорили, тем более на гемми, кружа среди шипящих и полуоттенков.

– Ему уже прописали в крови всю основную речь.? Пояснила с улыбкой Ангуин, придерживая малыша.? И рефлексы заменили, навыки. Он теперь всё понимает. Правда, малыш?

Андрей кивнул и продолжил:

– Тётя няня меня кормит, я знаю – вы волнуетесь. Вы меня тоже вылечите?

Это было чересчур. Я еле выговорила сама:

– Извините меня, мне нужно удалиться. Я встречусь с вами через час.

Поклон. Поворот.

Осторожно, чтобы не упасть от шока, я направилась к себе.

Рот полуоткрыт, на лице маска сведенных мышц. Ещё чуть-чуть и заплачу, обиженная суровым миром.

Видеть подобное было невыносимо. Я потеряла это всё. И так быстро… Милое детское личико, агушки – потягушки, первые слова. Пусть корявые, пусть неосознанные, но слова…

Ма-ма.

Па-па.

Ба-ба.

Дай.

И в слезах я побежала, с непонятной горечью в сердце. Оплакивая мир. И того Андрея, которого я поила собственной кровью на руках.

***

Я нарушила обещание и не выходила до самого вечера. Соскучившись по мне за два дня, в дверь поскреблась Ума.

– Тебе плохо, льюти? Отчего? – прошипела малышка, прижавшись к двери.

Проскользнула мысль о вампирах, которые не могут войти в твой дом без приглашения.

– Нет, я просто… просто, я человек, дорогая. Входи. – Девочка рассмеялась, получив разрешение и вбежав, легла со мной рядом. Я нежно приобняла малышку.

– Ты из-за Андрея так переживаешь? С ним же всё хорошо. Он теперь как маленький попугайчик у нас! – рассмеялась Ума, не понимая мою печаль. Я улыбнулась через силу.

– А мама не поехала с нами обратно. Хитренькая, ей будут теперь сказки рассказывать старейшины… Так она сказала, Казари шерн Милош знает много интересного! Он, как и наш дедушка, был от крови Святейшей, – вздохнула Ума. – Ну ничего, ты же тоже сможешь мне рассказать? Про пиратов?

Последнее слово заставило меня насторожиться. Неужели?

– Мама проверяла, как дома было без нас. Сказала, что на тебя многие пожаловались. Она попросила Старейшин включить трансляцию и мы увидела, как вы бегали по парку. Такие смешные были, особенно льюти Лисия! Она всегда такая строгая на осмотре, то нельзя – это нельзя, ужасно просто. А потом мы за вами наблюдали и даже спорили, кто победит!

Я с открытым ртом переваривала детские откровения.

– С… смотрели? И долго? – еле выдохнула я.

Девочка покачала головой. Это я её научила…

– Нет, немного! Часа два, пока вы на ужин не остановились. И сегодня утром, когда вы карту сложили! Мы так смеялись, особенно Серафим когда с ногой ходил, а птица у него песни пела на плече. Вы такие веселые! Мы решили, что когда вернемся, тоже будем играть в пиратство.

Ну, что сказать… Я не исключала подобный вариант. Но услышать это было немного стыдно.

– А мы когда будем так же играть? Даже Кайну понравилось… Да! Кайн! Я тебе секрет важный скажу! Но не весь, ты потом узнаешь, а то не интересно будет! У него скоро ан’нари появится! Я подслушивала, как он со старейшинами спорил о чём-то. – Малышка картинно заломила руки, глядя в потолок. – Я не переживу, если у него будет мальчик…

Я скорчила мордочку:

– Это почему?