Невозможный этюд

– Позже поем, но больше так не делай, – буркнул он тихо, забирая булочку из её протянутой руки, – В еде не нуждаюсь.

– Я не поэтому, Рустам. Просто хотела…

– Я понял. Давай начнём уже. Не хочу до ночи здесь сидеть, – грубовато получилось.

Нахмурился ещё больше от своего тона и поведения. Открыл книгу и пододвинул её тетрадь поближе к себе, чтобы посмотреть, где у неё низкие оценки. Хотел начать объяснять материал по этим разделам. Тут же залип на её аккуратный, ровный почерк с красивыми, почти каллиграфичными завитушками на концах букв. Так только она писала в классе, залюбуешься. Творческой личности вроде неё сам бог велел, конечно, такой почек иметь, но уравнения решать он особо не помогает ей.

– Э… Да, конечно, – Эльза расстроилась, что ненароком огорчила его. Не понимала, что он как подачку расценить может её жест, – Извини, если обидела.

Вздохнула от того, что так нелепо сейчас начинаются их совместные занятия. Рустам заметил её досаду и поняв, что перегнул немного, решил сгладить момент. Откусил булочку и с аппетитом жуя, прошептал:

– Не обидела. Перепиши пока 311(в), доем и объясню как решаются такие функции.

Она потянулась через него за ручкой в свой рюкзак, который рядом ним лежал и задела волосами руку Рустама. Он тут же почувствовал её запах и замер. Пожалел сейчас, что согласился заниматься. Не получится максимально отстраниться и сосредоточиться на алгебре, как бы он ни старался. Да уж. Год будет тяжёлый.

***

Через месяц Эльза смогла уговорить его немного пописать диктанты и повторить правила русского языка. Сидели они теперь уже в родном читальном по полтора часа в день. Час для неё и полчаса для Рустама. Нельзя сказать что она начала сразу отлично писать контрольные, но сдвиг был заметен. А самое главное, он научил не торопиться и от волнения не забывать главные правила в алгебре: упрощать до конца, выносить за скобки всё, что выносится, подбирать нужный алгоритм и приводить к стандартному решению. Так, они оформили с двух сторон альбомного листа, шпаргалку с основными алгоритмами, которые всегда должны быть под рукой.

По итоговой контрольной в первой четверти, Эльза получила твёрдую четвёрку, чем приятно удивила и Анну Семёнову и маму, которой сказала, что занимается с одноклассницей-отличницей. Не знала сама, зачем наврала, но интуитивно чувствовала, что узнай она о Рустаме – быстренько положит конец этому. А Эльзе с ним нравилось это время проводить. Очень нравилось. Он по большей части молчал, говорил только по теме и особой теплоты к ней никак не проявлял. Но в нём чувствовалась некая заинтересованность в её успешных отметках, что ли. Ей даже казалось, что в глубине души он болеет за неё и даже переживает. Ну, по крайней мере, ей хотелось так думать. Всё ведь в мелочах проявляется в человеке, вот и она подмечала про себя, что он сильно старается скрывать свои чувства. Не настолько нейтрален ко всему, каким хочет казаться. Например, услышав её слова, что она всегда голодная после уроков, стал приносить каждый раз по паре кексов, булочек или пирожков и маленький термосок с уже еле тёплым к этому времени чаем. На её вопрос, что неудобно и почему сам не ест, он отмахнулся со словами, что им это на завтрак дают всегда, просто теперь он не оставляет, а забирает с собой в школу. Было приятно. Заботу ведь проявил, да?

Соврал он. Её жалко стало, итак рёбра пересчитать можно, того и глядишь, ветром снесёт рано или поздно. Сам-то под чистую всё съедал, особенно на завтрак и ужин. В его возрасте стремительно растущему организму всё время не хватало еды и всё, что он на выходных зарабатывал на случайных шабашках, тратил на перекус.

Эльза так радовалась своей оценке, сказанной Анной Семёновной, что не удержалась и повернулась к Рустаму и поймав его взгляд, улыбнулась, беззвучно проговорив "спасибо". Рустам замер, прочитав по губам её благодарность и неспособный оторваться от милого сердцу, улыбающегося личика, еле заметно кивнул Эльзе в ответ. Он её улыбки в его адрес берёг, каждую до единой помнил и вспоминал перед сном, считая эти дни самыми лучшими в его жизни. Она отвернулась и уголки его рта сами поползли вверх. Унесло моментально так, что почти забыл где находится. Так бы и сидел довольный, пока Чанышев не ткнул в бок со своими подколами:

– Альбах влюбилась в тебя что ли? Глаз не отрывает.

– Заткнись, Макс, – тут же осадил его Рустам и нахмурился, стараясь не светиться больше так сильно перед тем.

После уроков Эльза быстренько сбегала за шоколадкой, чтобы угостить его в благодарность и в этот раз плевать было, обидится он или нет. Слишком радостная она была и хотела поделиться ею с Рустамом. Он же к этому непосредственное отношение имеет. Пусть хоть выкинет потом, зато она даст понять, как много эта оценка значит для неё. Рустам сидел привычно на том же месте и, видимо, дремал, опустив голову к рукам на столе. Интересно, это тренировки его так изматывают или он на выходных чем-то тяжёлым занимался? Она только положила руку ему на плечо и он резко поднял голову.

– Если ты устал, Рустам, давай…

– Всё нормально, – он встал, чтобы пропустить её на следующее место, – Поздравляю с четвёркой, кстати.

Эльза не торопилась пройти и достала из кармана рюкзака шоколадку. Слегка подтаяла, но не беда.

– Держи, это тебе Рустам. Моё спасибо за твои усилия, – протянула ему, посмотрела прямо в глаза и мягко улыбнулась.

Он взял плитку, не отрывая взгляда от неё и тихо ответил:

– Не нужно было. Ты же по русскому тоже меня подтягиваешь.

Эльза достала из рюкзака маленькую бутылку с питьём и поставила на стол.

– Тогда давай вместе съедим пополам, я какао купила нам в столовой. Сегодня вечером у меня отчётный концерт за четверть в музыкальной школе. Произведение сложное, силы нужны будут, – немного слукавила. Сыграть она смогла бы даже сутки проходив голодной. И даже посреди ночи с закрытыми глазами.

Они несколько минут молча ели сначала его пирожки с картошкой, каждый по одному. Затем принялись за шоколадку, тихоньку шурша обёрткой, запивая по очереди и украдкой посматривая на строгую библиотекаршу. Та знала, что они нарушают правила, но закрывала глаза на всё это, тяжело вздыхая и уходя в архив работать в это время. Рустам первый нарушил молчание через некоторое время:

– А можно посмотреть прийти? Меня пустят на твой концерт?

Глава 5

Эльза с удивлением взглянула на одноклассника. Хотела убедиться, серьёзен ли он. По виду не похоже было, что шутит. Она слегка расстроилась, что не догадалась сама пригласить Рустама. Не думала, что ему будет это интересно вообще. Где его рукопашка, а где фортепианный этюд, который даже она сама не совсем понимала до конца?

– Конечно. Приходи, если сможешь. Мне будет очень приятно, – с энтузиазмом ответила она, – Извини, что не пригласила.

– Я приду, – коротко сказал Рустам и открыл учебник русского языка с трудным для него правилом деепричастных оборотов.

Эльза доела последний кусочек и пока убирала всё лишнее в рюкзак, он сказал самую длинную фразу за всё время их общения:

– Спасибо за шоколад, вкусно. Время не будем терять. Тебе, наверное, домой ещё надо успеть заскочить. Алгебру на сегодня отменим. Мне тоже нужно кое-куда зайти до твоего концерта.

– Хорошо. Тогда сначала объясню правило, потом разберёмся на примерах.

***

Забежав домой, Эльза быстро разделась, скинула рюкзак и залетев в комнату, открыла шкаф и начала перебирать свой весьма скудный гардероб. Рубашки, юбки, брюки, несколько летних платьев, но вот концертной одеждой мама не особо баловала. Да и выходила Эльза всегда либо в длинном голубом шифоновом или в синем платье с пышной юбкой-солнце до колен. Особо не волновало её до сегодняшнего дня как и в чём выходить. В основном, переживала за само выступление и насколько чётко она сыграет свою программу. От волнующей мысли, что сегодня Рустам придёт послушать, её начало немного потряхивать. Хотелось выглядеть красивой для него. Почему-то ей стало важно с определённого момента, что он о ней думает. Не могла точно сказать, когда это началось. Но чаще она стала юбки носить и волосы в хвост длинный собирать вместо косы или иногда забегала в туалет перед уроками, распускала, расчёсывала и оставляла распущенными. Хорошо мама не видела, в этом плане она строгая. Обязательно проследит с утра, чтобы дочь туго заплелась. Исключением только её выступления были.

В шкафу висело ещё одно платье кипельно белого цвета в прозрачном чехле, которое Эльза ни разу не надевала. Мама купила его ещё летом для её выпускного экзамена в будущем году в музыкальной школе. Повесила в шкаф со словами: "На вступительные наденешь потом." Так и провисело несколько месяцев, Эльза даже не трогала после примерки, но сейчас оно так и манило к себе. Она решила примерить и если это будет слишком, то уберёт и выберет голубое, как обычно. Спешно надела его и поняла, что не сможет снять теперь. Оно так красиво по фигуре село, превращая её в прекрасную воздушную принцессу. Так хотелось в нём пойти. Даже от мамы потом можно выслушать тираду, лишь бы он увидел.

Надо спешить, а то мама нервничать начнёт. А ещё разыграться нужно в её классе до выступления. Эльза спешно натянула капроновые, а сверху ещё утеплённые колготки и поменяла короткую осеннюю куртку на пальто до колен, чтобы платье прикрывало и завернула голову шарфом. Завить слегка концы волос она не успевала, но захватила с собой заколочку.

– Эльза! Где тебя черти носят? Ты почему опаздываешь? Быстро за инструмент. Мне уже идти надо, – Фрида Карловна посмотрела на часы и явно злилась, что не успела послушать дочь перед концертом и дать последние наставления, – Чтобы отыграла как следует. Одна помарка – неделю на час больше заниматься будешь, имей ввиду.

Мать ушла из класса, оставив Эльзу одну. Девочка выдохнула спокойно и начала раздеваться. Переобувшись в конце в свои бежевые туфельки, принялась колдовать над волосами, которые приходилось долго расчёсывать из-за густоты. Заколола сверху половину, остальные локоны красиво легли до поясницы. Ещё бы блеском губы подкрасить, да маму удар хватит. Итак Эльза приготовилась к скандалу потом из-за платья. Оставалось полчаса до её выхода, в зале вовсю уже выступали ученики младших классов. Интересно, он уже пришёл? Где сидеть будет? Как не выдать волнение и не ошибиться? Ведь лишний штрафной час потом сократит их совместные допы с Рустамом. На автомате повторяла трудный пассаж с третьего листа, а в голове совсем о другом мысли. Остановилась. Положила руки на колени. Они слегка тряслись и вспотели. Впервые такое. Всегда ведь нравилось выступать, даже на первой своей игре так не нервничала. Пыталась выровять дыхание. Выпрямила спину, встряхнула руки, вытерла их о мягкую обивку пуфа под ней и начала играть с самого начала.

***

Эльза стояла рядом с роялем на сцене и ждала, когда её объявят. Оглядывая зрителей, она увидела Рустама, сидящего на последнем ряду с краю, ближе к выходу. Он был выше остальных присутствующих, почти наравне с отцами, пришедшими поддержать своих детей. Сердце бешено заколотилось в груди, так и норовило выскочить. Радость и волнение шли рука об руку и полностью захватили её с ног до головы. Дышать. Нужно сейчас не забывать дышать. Она отвела руки за спину, стараясь унять дрожь.

– Карл Черни, этюд №50, опус 740. Исполняет ученица шестого класса, Альбах Эльза.

Пока играла, думала только о его присутствии, внимании, взгляде на неё. Хотела быть лучшей сегодня, сыграть так, чтобы даже у мамы не осталось повода наругать её сильно. Вложила в свою игру особую выразительность, которую мама всё время требовала. Во время исполнения она всегда думала только о произведении, но сейчас… удивительным образом в эти образы в голове сами собой органично вплелись мысли о нём. Пальцы легко летали сегодня, прикасаясь к клавишам с любовью и плавно переливали одни ноты в другие. Успешно сыграла трудное место – а в это время его взгляд перед глазами стоял, сделала акцент в нужных местах, усиливая патетику – его "Я приду" в ушах звенело, плавно перешла к завершению – её "спасибо" на губах и кивок Рустама в ответ.

Эльза поняла уже к концу: сегодня она играла не для себя, не для мамы или других. Она играла только для него одного. Направляла все эмоции в игру, чтобы через неё транслировать свои зарождающиеся чувства к этому мальчишке с очень толстой бронёй в сердце. Финальный аккорд, вдох-выдох, руки плавным взмахом убрала от рояля, хлопающие зрители, её радостная улыбка становилась всё шире. Она встала из рояля, вышла вперёд и скорей подняла взгляд в его сторону.

Его уже не было. Не успела увидеть глаза. Как же жаль. Он как-то говорил, что тренировки с шести вечера. Видимо, опаздывал уже. Ощутила досаду. Взгляд зацепился за мать, сидевшую во втором ряду. Губы сжаты, руки сложены в груди, но её взгляд был довольным. Значит, скажет в этот раз "прилично". Но за платье обязательно отчитает. Эльза поклонилась зрителям и ушла за кулисы.

Пока одевалась в классе, зашла Фрида Карловна, внимательно посмотрела на неё с порога и очень сдержанным тоном сказала:

– Прилично, Эльза. Выразительность появилась, наконец-то. Целый год не могла добиться. Но за наряд свой и за непослушание, неделю на час больше занимаешься.

– Но, мама…

– Эльза, всё! – махнула она рукой, чтобы дочь замолчала, – Не заставляй меня повышать голос на работе. Ты знаешь, как я это не люблю.

– Хорошо, Фрида Карловна, – понуро кивнула Эльза, накинула пальто и пошла на выход, – Я ждать вас не буду. Пойду.