Наследники

Флавий Аэций изменился. Как меняется любой мужчина на войне. Хм, не просто прошедший войну. Аэций испил чашу победы – поправилась женщина. Долгий взгляд глаза в глаза. Короткий поцелуй в лоб. Едва слышно произнесенное: «Ты все такая же». И все. Переговоры с Руа. Шестьдесят тысяч всадников под командованием Аттилы выступают через день в сторону Рима. Руа не возразил, когда Тамира заявила, что желает сопровождать названного брата. Бледа тоже промолчал. Зато не промолчал шут. Княжна лишь дернула губами, когда Зеркон посоветовал ей приклеить усы и бороду.

– Я-то смогу приклеить себе бороду. А вот ты, карлик, даже если приклеишь длинные ноги, спина-то все равно останется кривой. Может, надо как-то учиться? Гнуться в разные стороны? – она с удовольствием разглядела полыхнувшую в глазах уродца злобу.

Всю дорогу трое говорили о чем угодно, только не о войне и не друг о друге. Да и времени-то на разговоры оставалось только на коротких ночевках. Они, все же, опоздали. В шатер Тамиры заглянул воин:

– Койл Аттила зовет тебя, – койл – военный вождь, предводитель. Зовет.

– Что случилось? – княжна промчалась по лагерю, вбежала к Аттиле. Увидела лицо Флавия, догадалась: – Плохие новости?

– Армия императора Византии Феодосия заняла Равенну. Иоанн казнен. Его выдали. Сам город неприступен. Равенну невозможно взять штурмом. Это было предательство, – Аэций казался спокойным. Вернее, держал себя в руках. Быть бесстрастным он никогда не умел, да и не учился.

– Ну так давай ударим! – а вот Аттиле все нравилось.

– Ты не слышал? Равенну невозможно взять штурмом. Тем более, армией всадников. Это тебе не в чистом поле дикарей гонять. Брать город в осаду бессмысленно. Мы потеряем время. Кроме того, Иоанна уже не вернуть, – горечью сочился сам голос Флавия.

– Давай посадим на этот ваш трон тебя, – Аттила не огорчился.

– Брат, как думаешь, если я сяду на остриях твоих стрел, признает ли меня Византия?

– Нет, конечно!

– А примет ли меня, пришедшего с иноземными захватчиками, мой собственный народ? Молчишь? Я уже не говорю, что это будет отличный повод вернуться на эти земли готам. Их с таким трудом удалось поселить в Провинции!

– Если ты не хочешь войны, зачем тебе моя армия? – кажется, военный вождь гуннов обиделся.

– Аттила, ты сможешь сделать так, что император Феодосий посадит на трон своего племянника, но власть – настоящую власть – получит твой брат, – эх, княжна! Пришло твое время?

– Это как? – оба уставились на нее, не очень понимая.

– Не уводи свою армию, – хохотнула сестренка. – А ты, Аэций, вступи в переговоры. Сам за спину не оглядывайся. Но стой так, чтобы войско гуннов, готовое к битве, всегда было за твоим плечом. Тогда те, с кем ты будешь говорить, будут смотреть только на него, а видеть тебя. Аттила! Прикажи своим воинам никого не трогать. Флавий, надо обеспечить армию фуражом, едой и водой.

– Да. Да, ты права, – префект римской конницы чуть не отдал салют в ответ на четкий приказ. В последний момент замер, осознав, кто стоит перед ним. Но колдунья из далекого племени аланов, действительно, была права. Опять. Снова. Всегда.

Через несколько дней новый римский император Валентиниан назначил Флавия Аэция магистром конницы в Галлии с правом ведения войны.

– Чего он недовольно ворчит? Что ему не нравится?! – Аттила почти не отпускал Тамиру от себя.

– Давай я с ним поговорю. Только позволь сделать это наедине, – княжна испытующе и почти умоляя, посмотрела братцу прямо в глаза.

– О чем? О чем ты с ним будешь говорить? И почему без меня?

– Аттила, ему сейчас нелегко. Ты же знаешь его понятия о чести. Он вынужден принять твою помощь. Позволь его гордости обойтись без лишних ударов с твоей стороны. Такие испытания могут повредить дружбе.

– Дай слово, что ты не…

– Не возлягу с ним как с мужчиной? Не бойся. Это не входит в мои планы.

В шатре Аэция Тамира сделала несколько пассов руками у входа.

– Что это было?

– Теперь нас не смогут подслушать. Вернее, стражники услышат ни к чему не обязывающие слова утешения и обещания дружбы.

– А ты, разве, пришла не утешить меня?

– Нет. Мне нужен твой доклад, магистр, – чеканная латынь, прозвучавшая из уст Тамиры, заставила Флавия вскочить на ноги.

– Ты кто?!

– Ты не должен этого знать. Доклад, магистр. Мне необходимо знать все о лимесах Ренуса, Шварцвальда, о провинциях Галлии, Британии, о продвижении вандалов в Африке.

– Вдоль укреплений на Нижнем Ренусе расселены союзные племена франков. По среднему и верхнему течению – бургунды. Они же оттеснили алеманов и маркоманов из Шварваальда. Готы прошли вдоль Альп, расселены в Провинции. Сын Алариха Теодорих стал царем Тулузского царства. Вандалам Рим не помешал пройти по Испании, выйти к проливу, форсировать его. А сейчас тем более не помешает вождю вандалов Гейзериху завоевывать Карфагенских экзорхат Византийской империи.

– Как я понимаю, война с Сассанидами в Азии тоже более не в компетенции Рима?

– Так точно, – им обоим не требовалась карта, чтобы видеть всю картину. Италия отсечена от Галлии землями союзных готов. С запада и юга ей угрожают вандалы. Иллирия – проходной двор для Византии.

– И гунны. Которым ты показал дорогу к Риму.

– Я?! Но у меня был приказ! – кровь бросилась в лицо Аэция.

– Тем не менее. Шестьдесят тысяч. К порогу собственного дома ты привел их сам. Алариху потребовалось чуть больше воинов, чтобы взять Рим штурмом. Этими гуннами командует очень честолюбивый воин. Очень умный. Впрочем, своего побратима ты знаешь не хуже меня.

– Что мне делать?

– Дай Аттиле такие дары, которые заставят его забыть о войне. Пусть византийцы дадут ему такой почет, что он забудет о славе. Самому тебе потребуется создать на месте провинции Галлия несколько союзных государств. Нужна будет война. Только такая, чтобы они сами сражались за землю, которая скоро – всего лет через сто – и так будет их землей.

– Это пророчество?

– Это приказ, магистр! Иначе Римская империя погибнет бесславно. Растает как лед на солнце. Должны остаться наследники.

– А где я им битву возьму?

– Ты царства создай. По образцу империи. С законами, царями, армиями. В союз их объедини. Pax Romanus. Новый. А война… Придет к вам война, – что-то странное мелькнуло на лице княжны. Или, все же, не княжны? – Жди, – внезапно она оказалась совсем рядом и ее губы коснулись губ римлянина. Ему показалось, что его всего опалило пламенем. Но Тамира уже отстранилась. Несколько пассов руками: – Добрых снов, брат.

Аттила пребывал в восторге. Всю обратную дорогу он веселился, то и дело срывал коня на рысь:

– Ты видела?! Они все мне кланялись! И ты посмотри, сколько золота!

– Да. У Бледы не будет и половины того, что привезешь ты. А еще Руа наверняка поручил ему вернуть беглецов. Дело безнадежное. От вас бегут только римские поселенцы. Их Византия не выдаст никогда.

– Да. Пора ставить Византию на колени. Ты видела их город? Вот это стены! Но Аэций мне рассказывал, я помню! Есть такие машины, которые способны стены проломить. А еще я придумал: можно строить высокие башни и ставить на них лучников.

– М-да. Горе тебе, Византия, – усмехнулась княжна. «Впрочем, сама виновата: нечего было гуннов звать воевать против готов», – мысленно добавила уже Виргилия.

Все оказалось именно так, как она и говорила. Руа был крайне недоволен Бледой. Решил сам начать переговоры с византийским императором. Переговоры текли ни шатко, ни валко. Обе стороны старательно готовились к войне. Тут в город гуннов примчалась в сопровождении небольшого отряда какая-то девица. Тамиру по-прежнему не приглашали на совет. Но в этот раз за ней прибежала Ильдико:

– Приехала Кримхильда. Тамира, бургунды убили моего брата!