Позывной «Везунчик»

Обычно она всегда начинала спорить, но сейчас смиренно ответив, что да, поняла, выбежала из ставшей вдруг чужой квартиры и, выйдя из подъезда, направилась к маленькому стеклянному кафе.

Она пила уже вторую чашку кофе, когда, наконец, приехал Ильин. Взяв как маленькую за руку, он вывел ее из кафе и спустя несколько минут они уже были в разгромленной квартире.

– Ты точно ничего тут не трогала? – Окинув профессиональным взглядом разбросанные повсюду вещи, спросил Ильин.

– Я что, дура? Вчера родилась? Ты ведь мне миллион раз говорил, как вести себя в подобных случаях! А знаешь, я тут машину одну видела. Вернее человека в ней. Эта машина чуть не наехала на меня сегодня. Я его узнала. Этот мужчина возле меня сегодня на бульваре сидел. Только он старый очень.

– Ну, это вряд ли что-то значит. Может просто совпадение, а может ты ошиблась.

– Может и ошиблась, только он так посмотрел на меня, что я чуть в сугроб не упала.

– А это что у нас такое? Так, руками не трогай. Читай.

Как это она не заметила записку на холодильнике? Изо всех сил сдерживаясь, чтобы не сорвать удерживаемую магнитиком записку она прочитала. «Верните то, что вам не принадлежит»

– Сереж, о чем это, а? Кто и что должен вернуть? Макс? А может быть я?

– Ну откуда мне знать? Катюнь, а Макс ни о чем таком не рассказывал? Ну, может что-то странное с ним происходило в последнее время?

– Самое странное произошло с ним сегодня. Сам он пропал, а в его квартире разгром. И эта странная записка. Его нужно найти, понимаешь?! Ну, сделай же что-нибудь!

– Кать, я не бэтмен. Сейчас ребята приедут. Я позвонил уже. Только искать они его вряд ли будут. Следов крови нет, а беспорядок к делу не пришьешь. Может его Макс сам сотворил. Ну, а заявление от родственников через три дня. А ты не родственник. Придется родителям звонить.

– Родителям нельзя. Они в экспедиции сейчас. Оттуда просто так не сорвешься. Но это и хорошо, что они ничего не знают, хоть нервничать не будут. Ильин, если с ним что-нибудь случится, я просто умру, понимаешь?

– Ты умирать погоди, никуда твой Макс не денется. Найдется. Просто непонятно все пока. Слушай, а тебе никто не звонил сегодня?

– Был звонок, утром еще, но номер не определился. Помолчал кто-то и отключился

– Может это Макс звонил?

– Нет, он в это время еще в самолете был. А может Макса похитили?

– Ага. И теперь будут требовать у тебя миллион долларов. Ты что, дочь олигарха? И Макс тоже не из клана Рокфеллеров. Похищают тех, за кого гарантированно заплатят, а с тебя или с него что взять?

– Но, что тогда? Может у Макса оказалась чья-то картина? И это её нужно вернуть?

– Не знаю. Все. Наши приехали, – выглянув в окно сказал он. – Сейчас будешь как примерная девочка отвечать на вопросы. Не кривись и не фыркай, что бы ни спросили.

Через час Катя поняла, что ничего уже не чувствует и не может больше ответить ни на один вопрос. Казалось её вот просто вывернули наизнанку и теперь все её мысли и чувства известны сидящему перед ней угрюмому лейтенанту, о котором, её лучший, между прочим, друг сказал столько лестных слов.

– И что мне теперь делать? – едва скрывая неприязнь, поинтересовалась она. – Где искать Макса?

– Вам, ничего не делать. Вам следует ехать домой и ложиться спать.

Спать!? Что он разговаривает с ней словно с маленькой девочкой!? Как будто она сможет уснуть, зная, что Макс, что с ним… Слезы опять навернулись на глаза, но не пролились. Она должна быть сильной, не раскисать и не забивать голову страшными мыслями, которыми та то и дело наполняется.

– Идем, Катюнь. Отвезу тебя. Снег еще идет, холодно, а ты вся такая уставшая. Заболеешь, что я делать буду?

– Ничего. Ты лучше Макса найди. Сереж, уже почти десять часов прошло как он исчез. Вдруг…. – голос предательски задрожал и, всхлипнув, она уткнулась в огромную, пятьдесят четвертого размера грудь, а уткнувшись, сразу успокоилась. Серега Ильин с самого детства был рядом. Всегда помогал и заботился о ней. Она знала: с миром может произойти что угодно. День поменяется с ночью или прилетит какой-нибудь метеорит, на город обрушется цунами или торнадо. Мир может измениться. Ильин никогда. Выйдя из подъезда вслед за держащим ее за руку Ильиным, она невольно, словно кто позвал, посмотрела направо. На углу, метрах в ста стоял темный автомобиль. Из-за снега невозможно было понять, тот или нет, но она почему-то была уверенна, что тот.

Дорога до ее дома заняла около часа. Из-за метели Москва встала, и казалось, это стояние в бесконечной автомобильной пробке не закончится никогда. Но Катя была даже рада этому. В тепле ее разморило и она так быстро и крепко заснула, что не слышала ни звука нетерпеливых автомобильных сигналов, ни ругани Ильина, когда кто-то едва не въехал в задний бампер его пижонской машины. Нет, пежонской, от слова «Пежо». Странно, но за час она прекрасно выспалась и чувствовала себя вполне отдохнувшей. Потянувшись, Катя случайно взглянула в зеркало и, схватив друга за руку, закричала.

– Вот, смотри! Опять та машина! Точно она! Да они же следят за мной!

– Кать, не истери. Знаешь сколько в Москве и области таких машин? Тысячи. Ты что, номер запомнила?

– Нет, – буркнула в ответ она. – Но теперь то, уж точно запомню. Нет, лучше сфотографирую. Секунда и изображение осталось в памяти телефона. – Сереж, ты меня проводи до квартиры, что-то я боюсь одна.

– Вот еще, – притворно проворчал он. – На третий этаж да без лифта. Нашла дурака.

– А я тебя чаем напою. У меня и печеньки есть и колбаска твоя любимая. Могу и картошечку пожарить. Да, еще мамины котлеты есть, ты ведь любишь их.

– Ну, раз картошечка и котлетки, тогда ладно. Уговорила. Пошли. Только родителям позвони. Пока ты спала, телефон пять раз звонил.

Услышав это, Катя тяжело вздохнула. Они же ждут их сегодня! От этой мысли стало совсем плохо. Едва представив, как мама накрывает стол, бабушка весело ее критикует, а папа нервно курит на веранде она не выдержав, разревелась. И торт! Почти что свадебный! А что она скажет родителям Макса, если они вдруг позвонят ей? От этой мысли стало совсем плохо. – Сереж, позвони им. Скажи, что я сплю, и все расскажи, ну, пожалуйста.

– Кать, с ума сошла? Звони сама и рассказывай все как есть. Если они твой голос не услышат Кира Викторовна не только в МЧС, она и в 911 позвонит.

Вздохнув, Катя нажала на кнопку вызова и не менее получаса отвечала на вопросы мамы, а потом и бабушки. Отвечать на вопросы отца у нее уже не было сил и, сказав, что перезвонит завтра, отключила телефон. Вылезать из уютного тепла автомобиля не хотелось. Вид разгромленной квартиры Макса все еще стоял перед глазами и она совсем чуть-чуть, но все же боялась идти к себе домой. И как вскоре выяснилось, боялась не зря. Неплотно прикрытая дверь привела ее в ужас и крепко вцепившись в руку Ильина она прошептала: – что, опять будем друга твоего с Петровки вызывать?

– Стой тут, если что стучись к соседям. Можешь кричать, что пожар, это точно сработает.

– С ума сошел!? У меня соседи бабушка девяностолетняя и Настя с Артемом. Настя еще куда не шло, но Артемка меня точно не защитит, ему год всего. Если я закричу у бабушки инфаркт случится, а Настюха меня неделю пилить будет, если я Артемку разбужу. Так что я с тобой.

– Тогда от меня ни на шаг. Скажу бежать – бежишь. Ясно? Не дожидаясь ответа он как-то так открыл пошире дверь, что она даже не скрипнула и включив фонарик вошел внутрь. Пару минут прислушивался, затем включил в маленькой прихожей свет и даже присвистнул от изумления. Небольшая двухкомнатная квартира, что досталась Кате от бабушки, выглядела так, словно по ней пронесся тот же тайфун «Глория», ну или «Виктория».

– Ты осмотрись пока, деньги проверь, ценности, а я на кухне посмотрю.

– Деньги на карточке, цепочка и кольца на мне. Бабушкины серьги у мамы, я их ей еще на прошлой неделе отвезла. А больше ничего ценного у меня нет. Схватив Сергея за руку она прошла вслед за ним на кухню. Записка, явно адресованная ей, висела прижатая магнитиком на дверце холодильника. Этот магнитик они с Максом привезли с Домбая и от мысли, что его касались чужие грязные руки, ей стало не по себе. Руками не трогай, на всякий случай предупредил он и прочитал вслух: «Обмен на орден Александра Невского. Срок три дня».

– Ты что-нибудь понимаешь? – прочитав записку не менее десяти раз, спросила Катя.

– Я? Нет. Но то, что записка адресована тебе, понял. Значит и орден этот должен быть у тебя. Поищи, может, найдешь.

– Ильин, то что, издеваешься? Орден Александра Невского! Ты хоть представляешь, что это такое?

– Ну, примерно. Красивый, наверное.

– Красивый! – передразнила Катя. – Да ты знаешь, сколько он может стоить? Они что, думают, я могу для них орден из музея утащить? И зачем квартиры громить? Для устрашения что ли?

– Катюнь, но с чего – то они взяли, что у тебя может храниться такой орден. Ты ничего домой не брала, ну там, реквизит какой…

– Нет. Ничего и никогда. Ты что думаешь, мы настоящие драгоценности на артистов надеваем? Бред какой-то. Да и не имела я никогда дел ни с какими орденами.

– Тогда может с родителями поговорить? Может они что-то знают. Хотя тоже вряд ли. Ладно, все потом. Сейчас собирай вещи, я тебе к себе отвезу. Нет. Лучше к родителям. Хочу с ними поговорить.

– А знаешь, Сереж, у нас легенда семейная есть, что прапрабабушка моя была из известного дворянского рода Уваровых. Бабушка не любит говорить об этом, но я все равно спрошу. Может она что знает.