Алый флаг Аквилонии. Железные люди

Алый флаг Аквилонии. Железные люди
Александр Борисович Михайловский

Юлия Викторовна Маркова

Прогрессоры #8
Государство Аквилония, созданное из равноправных представителей разных времен и народов, объединившихся для совместного устремления к лучшей жизни и противостояния беспощадному Каменному веку, готовится к новым испытаниям. Спасательная экспедиция на фрегате «Медуза» благополучно достигла пункта своего назначения и, взяв на борт новых сограждан, повернула обратно. Но это опять-таки всего лишь только начало приключений, ибо еще далеко не все герои вышли на сцену…

Прочитав эту книгу, вы узнаете, с кем еще суждено встретиться аквилонцам и каким испытаниям намерен подвергнуть их неведомый Посредник.

Александр Михайловский, Юлия Маркова

Алый флаг Аквилонии. Железные люди

Часть 29

Случай в Эгейском море

30 мая 3-го года Миссии. Четверг. Пять часов вечера. Залив Сувла, фрегат «Медуза».

Поход «Медузы» к краю земли продолжался ровно три недели и один день. После Гибралтара погода была в основном милостива к путешествующим. До самого Крита дули попутные западные и юго-западные ветры, колеблясь от фордевинда (прямо в корму) до полного правого бакштага (чуть сбоку). На этом участке «Медуза» только один раз подошла близко к африканскому берегу и ненадолго встала на якорь, чтобы высадить там бывшего господина Мергенова. Этот человек не пожелал жить по законам Аквилониии, и не получилось из него кающегося грешника (ибо он ни в чем не изменил своих убеждений), а потому решением Совета Вождей он был изгнан без права возвращения. Провожал изгнанника Сергей-младший, бросив тому на прощание стальной нож и кремень с огнивом. Если он будет умен, с таким капиталом сможет присоединиться к одному из местных кланов, обитающих в этом благословенном краю, напоминающем Черноморское побережье Кавказа нашего времени, в противном случае побегает немного среди пальм и рощ ореховых деревьев, и помрет от какого-нибудь несчастного случая. Вот и все об этом человеке… Произошло все это двадцать первого мая перед самым входом в Сицилийский пролив.

Следующий раз «Медуза» встала на якорь вечером двадцать пятого мая, в проливе Андикитира, у западной оконечности острова Крит. Капитан Дамиано заявил, что дальше начинается Эгейское море, в котором неучтенных островов, просто не существовавших в двадцатом веке, в нем наверняка как клецок в супе, – так что с этого момента он будет двигаться только в светлое время суток от якорной стоянки у одного острова до другой такой промежуточной точки маршрута. Тем более что в разгаре новолуние – а в это время ночью не то что бурунов над отмелью, даже острова в трех шагах прямо по курсу не заметишь. Спорить никто не стал. Сергей-младший распорядился спускать шлюпку, чтобы добраться до довольно близкого берега и там немного поохотиться, ибо рыба, которую ловили прямо на ходу спиннингами из аварийного комплекта «Боинга», команде и пассажирам изрядно надоела.

В охотничью экспедицию отправились довольно многочисленная компания: во-первых, сам Сергей-младший с четырьмя женами-волчицами; во-вторых, майор Бояринцев и старший лейтенант Чемизов; в-третьих, Джино Молинари, показавший себя неплохим охотником еще во время зимнего похода в тундростепи. Впрочем, далеко на сушу охотникам углубляться не пришлось, ибо почти сразу они наткнулись на небольшое стадо… карликовых слонов. Размером эти животные были с крупного быка, но во всем остальном, не считая непропорционально большой головы, мало отличались своих гигантских[1 - Доисторические африканские слоны в несколько раз превосходили современных, достигая роста в четыре с половиной метра и веса в пятнадцать тонн.] африканских собратьев.

– Всю жизнь мечтал попробовать слонятины, – сказал Сергей-младший. – Но берем только одно животное – и на этом все, хватит. Больше нам не съесть. Александр Яковлевич, ваш выстрел, Геннадий страхует, остальные наготове. В эти времена стоит убить крупную добычу, как тут же явится какое-нибудь наглое мурло из породы кошачьих и заявит, что ему это мясо нужнее.

Майор Бояринцев не подвел. Единственный выстрел в голову – и один из недослонов рухнул на землю, с трубным ревом суча толстыми ногами. Стадо бросилось врассыпную. И тут на опушке леса нарисовала полосатая троица кошачьих – покрупнее леопарда, помельче нормального пещерного льва – все, как и обещал Сергей-младший. Пока майор передергивал затвор «американки», по разу выстрелили лейтенант Чемизов и Джино Молинари, и оба попали. Одна дикая кошка рухнула замертво, сраженная наповал, еще одна с жалобным мяуканьем стала биться в агонии, третья же благополучно ретировалась. Подойдя поближе, лейтенант хорошенько прицелился и сделал еще один выстрел, прекращая мучения раненого зверя. И, что характерно, никто ничего не сказал о защите дикой природы от хищнических действий человека, ибо в эти времена все обстояло совсем наоборот…

Шкуры у кошачьих в конце весны плохие, облезлые, потому свежевать недольвов (точнее, недольвиц) не стали. Сергей-младший только посоветовал счастливым охотникам вырезать у них клыки, чтобы потом носить их на веревочке как ожерелье. Если Джино Молинари был уже знаком с таким обычаем, то для людей из экипажа «Антея» это было в новинку. Майору Бояринцеву в качестве утешительного приза досталась пара слоновьих бивней.

– И что я буду с ними делать, Сергей, носить на шее? – спросил он, глядя на два чуть изогнутых предмета длиной примерно с локоть взрослого мужчины.

– Подарите кому-нибудь, Александр Яковлевич, – махнул рукой младший Прогрессор. – Слоновья кость в нашем обществе – вещь ценная и достаточно редкая, ибо на мамонтов и на моржей мы системно не охотимся. После того, как над ними поработает мастер Валера, расчески и прочие дамские штучки из этих бивней получатся просто замечательные. Ну чем не свадебный подарок невесте?

– Хорошо, Сергей, я учту ваш совет, – сказал летчик, забирая бивни. – Был бы подарок, а невеста найдется…

На самом деле все прекрасно знали, кому майор Бояринцев подарит вещи, изготовленные из добытых им бивней, и даже догадывались, когда это произойдет, ибо только слепой мог не заметить его регулярных встреч на шкафуте с будущей медсестрой Лидой Голубкиной. И хоть потенциальная старшая жена майора была еще очень молода (до наступления минимального брачного возраста ей оставался год), все помнили прецеденты Антона-младшего и Виктора де Леграна, вступивших со своими несовершеннолетними женами в предварительный брак. Так что никто не собирался мешать отношениям этих двоих, по крайней мере, до тех пор, пока те ведут себя благопристойно.

Двадцать шестого мая фрегат встал на якоре в виду острова Милос из архипелага Киклады. Двадцать седьмого – остановился в проливе между островами Тинос и Миконос, не обнаружив в этом месте ничего необычного. Двадцать восьмого – остановился у маленького острова Макселл (в историческое время на этом месте располагалась банка (отмель) с таким же названием); двадцать девятого достиг южного побережья полуострова, образованного островами Мудрос, Лемнос и Тенендос, и, огибая его вдоль западного берега, встал на якорь в виду скалистого мыса Фарос. Оттуда до залива Сувла оставался всего один дневной переход.

И вот наступил вечер тридцатого числа. Якорь брошен, паруса спущены. Команда и пассажиры «Медузы» с интересом взирают на конечную цель своего путешествия. Неподалеку от фрегата на якоре стоит подводная лодка типа «Малютка», и легкий северо-западный ветерок треплет на ее флагштоке флаг советского ВМФ. На берегу, в устье небольшой речки, раскинулся армейский полевой лагерь с отдельными элементами стойбища местных жителей. Во всем видна рука крепкого хозяйственника с армейской жилкой (боцман Карелин). Короткой трубой, сложенной из камней, дымит врезанная в пригорок баня-полуземлянка.

Вот откидывается занавесь из плащ-палаток, заменяющая дверь – и из темного чрева вместе с клубами пара вырываются голые мужчины, и тут же начинают плескаться в речке. Вдоль берега ровными рядами (армия тут или что?) стоят обычные для местных шалаши-типи, крытые оленьими шкурами, а чуть выше лагеря пасутся стреноженные кони.

Вскоре после разгрома британской колонии капитан-лейтенант Голованов послал лейб-гусар проехаться по разоренным стойбищам, чтобы похоронить погибших и забрать оттуда все ценное – в основном шкуры и брошенные предметы одежды. Проводниками кавалеристам при этом служили местные мальчики-подростки. И вот что удивительно: Натальи рядом не было, а гусары и местные мальчишки друг друга как-то понимали. Отойдя от ужаса британского плена, юноши из местных снова сделались живыми и любознательными ребятами, к тому же заполучившими в жизни новые идеалы и образцы для подражания. По крайней мере, теперь им уже было известно, насколько иначе выглядит окружающий мир с высоты конского седла и насколько дружелюбным и понимающим созданием оказывается лошадь, если не воспринимать ее исключительно в качестве мяса.

Вон там, между стволами редких деревьев, растянуты шкуры оленей и зубров из последней добычи, а местные женщины занимаются их обработкой. Никто их не заставляет делать эту работу – таково их собственное желание помочь клану чужих, в котором они теперь, собственно, не чужие, а равные среди равных. Вон там варится на кострах еда, а там – вялится на растянутых веревках недавно пойманная рыба. А вот там – стоят в ряд плетеные из лозы полевые сортиры, без которых тоже никак. Население лагеря составляет на глаз более двух сотен человек, и все они каждый день хотят есть, а поев, идут справлять естественные надобности. Без сортиров санитарное состояние лагеря описывалось бы словом «клоака», с ними же все выглядит цивильно и благопристойно.

Те люди, что на берегу (команда «Малютки», морские пехотинцы из трех миров, лейб-гусары, матросы с «Аскольда», да женщины из тылового невооруженного подразделения) побросав свои дела, тоже смотрят на фрегат, над которым реет алый флаг Аквилонии. Целых два месяца прибытие этого корабля было их целью и путеводным маяком – и вот он стоит тут на якоре на расстоянии прямой видимости. Прежде и они, и те люди, что на корабле, знали друг друга только в виде набора точек и тире в радиоэфире – и вот недалек тот момент, когда они смогут встретиться лицом к лицу и пожать друг другу руки.

С борта фрегата видят, как в шлюпку садятся трое мужчин в черной форме, двое в зеленой, один в красном гусарском мундире, и одна женщина в местных одеждах. Потом матросы в белых робах налегают на весла, и шлюпка направляется к фрегату, где уже спускают с правого борта пассажирский трап[2 - Не путать со шторм-трапом, то есть веревочной лестницей, спускаемой с борта.]. Встречают гостей капитан Раймондо Дамиано, Сергей-младший, доктор Блохин, а также майор Бояринцев, майор Агеев, майор Муратов, старший лейтенант Чемизов, Максут Идрисов, Степан Карпов, Антон Уткин и Дмитрий Фильченко. А позади них собрались взволнованные и улыбающиеся синьориты-маринайо в своих кожаных маечках-топиках и коротеньких юбочках. Медсестры-практикантки, а также законные жены Сергея-младшего и доктора Блохина взирают на происходящее с высоты юта. Исторический момент… Для полной торжественности не хватает только щелкающих камерами фотокорреспондентов.

Первым по трапу поднимается капитан-лейтенант Голованов, за ним – лейтенант Гаврилов, поручик Авдеев, подпоручик Акимов, старшина Давыдов, старший вахмистр Терехов, артиллерийский кондуктор Деревянко, и последней – смущенная и растерянная Наталья Чечкина-Монидис. У уроженцев середины двадцатого века и прежних времен открывшаяся картина не вызывает никаких ассоциаций, а вот выходцы из века двадцать первого вполголоса обмениваются мнениями.

– Ну прямо пираты Карибского моря… – говорит поручик Авдеев.

– Действительно, похоже, – соглашается подпоручик Акимов. – Только капитан выглядит посимпатичнее Джека Воробья, да и команда хороша. Хоть прямо сейчас на подиум, демонстрировать пиратские моды.

Капитан-лейтенант Голованов и ухом не повел на шепотки за спиной, хотя все прекрасно расслышал. Потом он спросит этих двоих хитрых выходцев из двадцать первого века, каких пиратов Карибского моря они имели в виду и кто такой капитан Джек Воробей. А то капитана Флинта, Моргана, Дрейка и Хокинса он помнит, а никакого Джека Воробья не помнит…

Ну а пока надо делать дело.

– Я – капитан-лейтенант Голованов, командир подводной лодки М-34 и всей сводной группы, расположившейся сейчас на берегу, со мной командиры подразделений лейтенант Гаврилов, поручик Авдеев, подпоручик Акимов, старший вахмистр Терехов, артиллерийский кондуктор Деревянко, товарищ Чечкина-Монидис и секретарь объединенной парторганизации старшина Давыдов.

– Я – Сергей Васильевич Петров, член клана Прогрессоров и полномочный представитель Верховного Совета Аквилонии, – ответил Сергей-младший, сделав шаг вперед. – Рядом со мной – капитан фрегата товарищ Раймондо Дамиано и военврач третьего ранга Сергей Александрович Блохин. Это, так сказать, управляющая тройка. Остальные – это в прошлом военные и гражданские летчики, а нынче стажеры на морской службе: майор Александр Яковлевич Бояринцев, майор Евгений Александрович Агеев, майор Владимир Алексеевич Муратов, старший лейтенант Геннадий Егорович Чемизов, Максут Азатович Идрисов и Степан Григорьевич Карпов, а также суперкарго Андрей Уткин и переводчик с испанского Дмитрий Фильченко. Прошу, как говорится, любить и жаловать.

– Так вы тот самый лейтенант Петров, который взял на абордаж итальянскую подводную лодку? – с легкой улыбкой спросил Голованов.

– Абордаж – это не то слово, товарищ капитан-лейтенант, – с такой же улыбкой ответил тот. – Мой взвод ружейно-пулеметным огнем очистил палубу сидящей на мели вражеской субмарины от присутствия дееспособного противника, тем самым принудив ее командира к безоговорочной капитуляции.

– И как это вам удалось? – В вопросе лейтенанта Гаврилова чувствовался профессиональный интерес.

– Мы сблизились с противником под прикрытием рассеивающегося утреннего тумана и открыли огонь прежде, чем на субмарине хоть что-то успели понять, – ответил младший прогрессор. – В таких ситуациях, товарищ лейтенант, хорошо стреляет тот, кто стреляет первым. Промешкай мы с десяток секунд, и бой повернулся бы совсем в другую сторону. Ну а когда первыми начинают стрелять «волчицы», то Чингачкук и его братья-индейцы стоят в сторонке, плачут горючими слезами и тихонько курят трубку мира.

– Волчицы? – удивленно переспросил лейтенант Гаврилов.

– Был в долине Гаронны такой клан Волка, зарабатывавший себе на жизнь грабежом и вымогательством, – пояснил Сергей-младший. – Его мужчины брали себе в жены из соседних кланов самых красивых, бойких, сильных и дерзких девок – можно сказать, занимались самоселекцией. Бойкость и дерзость из своих жен они выбивали кулаком и палкой, но зато дети в клане Волка из поколения в поколение рождались первоклассные. Потом этот клан решил наехать на нас, таких немногочисленных, но богатых разными ништяками – и на этом полностью закончился. Отражая неспровоцированное нападение, мы убили всех мужчин, способных носить оружие, а женщин и детей включили в свое племя для дальнейшего перевоспитания и превращения в полноценных сограждан. Поняв, что среди нас они люди, а не бесплатные приложения к отцам и мужьям, волчицы ответили нам безудержной преданностью и пылкой любовью. А кроме того, выяснилось, что мужчины клана Волка все-таки занимались своей самоселекцией не зря. Оказалось, что их бывшие жены и дочери обладают очень высоким боевым потенциалом. Мы вооружили их, обучили всему, что знаем сами, и поставили в строй, так как поняли, что за наше общество, признавшее их людьми, эти девушки будут сражаться с неистовой яростью берсерков.

– Что есть, то есть, – подтвердил доктор Блохин. – Я сам видел, как эти милые девушки внезапно атаковали и за десяток секунд уничтожили эсесовский отряд охотников за беглыми военнопленными. Кстати, команда этого корабля тоже по большей части состоит из «волчиц». Ее набирали из тех девиц этого клана, которые, помимо других положительных качеств, не подвержены морской болезни и страху высоты.

– Еще в самом начале нашей истории Сергей Петрович сказал, что не господа мы этому народу, а наставники и учителя, – добавил младший прогрессор. – По-иному мы просто не могли, и ездить по стойбищам, отбирая у людей последнее, не собирались.

Услышав эти слова, синьориты-маринайо одобрительно загомонили, подтверждая сказанное.

– Вот, товарищи, – сказал капитан-лейтенант Голованов, – вот он – практический социализм в действии, когда в обществе нет ни бар, ни холопов.

– А как у вас, товарищ Петров, в Аквилонии обстоят дела с основным признаком социализма – ликвидацией безграмотности и вообще с народным образованием? – спросил старшина Давыдов.

– Для совершеннолетних граждан школа функционирует с момента завершения хода лосося (это где-то первое декабря) и по тридцатое апреля, – пояснил тот. – Несовершеннолетние (то есть те, кому не исполнилось четырнадцати лет) учатся, как положено – то есть с первого сентября по тридцать первое мая. К нам, знаете ли, с одной оказией попал почти полный набор школьных учителей из самого начала двадцать первого века, и теперь эти люди с полной отдачей трудятся по основной специальности, а не пропалывают огороды. Единственное, чего нам сейчас не хватает в этом направлении, это хорошей библиотеки с большим запасом книг.

– Ну что же, товарищ Голованов, – сказал секретарь объединенной парторганизации, – я полностью согласен с вашим мнением о социалистическом характере Аквилонского общества. Товарищ Дамиано у нас тоже не вызывает никаких сомнений или враждебности, несмотря на его итальянское происхождение. Мы понимаем, что, если он командует этим кораблем, то Аквилонское руководство относится к нему с полным доверием.

– Товарищ Дамиано не просто облечен полным доверием Сергея Петровича и Андрея Викторовича, потому что прошел полный курс искупления и реабилитации, предписанный ему как пленному врагу, – усмехнулся Сергей-младший. – В дополнение к этому, он – единственный из нас, кто владеет умением водить по морю большие парусные корабли и делится этим умением с другими. Если бы не он, то мы просто не могли бы отправиться в эту экспедицию, ибо наличие фрегата само по себе еще не означает возможность его использования. При этом нас нисколько не волнуют его монархические убеждения и преданность Савойской королевской династии, ибо эти понятия никак не пересекаются с нашим нынешним существованием. Сейчас он – один из нас, аквилонцев, и с этим фактом придется считаться кому бы то ни было.

– Товарищи Авдеев и Акимов тоже имеют монархические убеждения, – ответил капитан-лейтенант Голованов, – но, несмотря на это, мы с ними сработались. Впрочем, здесь это и в самом деле неважно. Поэтому предлагаю закончить с дипломатическими преамбулами и приступить к делу.

Полномочный представитель Верховного Совета Аквилонии обвел внимательным взглядом представителей и командиров новых граждан Аквилонии, и сказал: