История маленькой революции

– Я никогда не думала…

– Врёшь! – шикнул Борис. – Я слышал, как вы с девками хихикали, говоря об этом.

– Я… только чуть-чуть…

Не дожидаясь окончания фразы, Борис впился в несформировавшиеся губы, опоясывая неразвитый стан Тамары.

– Боря! Ты же брат мне…

– Они тоже не чужие, – Борис указал в сторону комнаты, нетерпеливо наклоняясь к Тамаре. – И с братом, получается, можно, – она нерешительно и неумело отвечала на новый поцелуй и смеялась, когда пробивающийся пушок над губой Бориса щекотал её.

– Так, так, так, – прохрипел, постукивая ногой, вошедший на кухню Мартын.

Катерина боялась нарушить отрешённый покой медлившей с ответом хозяйки квартиры; ей и не пришлось, так как Тамара заговорила:

– Я плохо помню. Не забивай голову пустяками. Это была детская шалость. Давай лучше о тебе пообщаемся.

– Обо мне?..

– Да. Как твоё здоровье? Выглядишь лучше, чем пару дней назад. Прыщей почти не видно, кожа подтянулась… – женщина сощурилась. – Ничего у тебя не болит?

Тамара и сама не понимала, отчего ходила вокруг да около главного. Она, привыкшая не лукавить и переходить сразу к делу, не торопилась объясняться напрямую. «Что-то я зачастила с наводящими вопросами».

– Голова немного болела… но всё уже прошло! Я здорова, я могу идти в гости!

– Голова, значит, – Тамара подняла глаза, – тебе это, видимо, пошло на пользу. Волосы сильно отрасли. Их как будто больше стало.

– Они раньше часто выпадали, а сейчас не падают вовсе…

Тамара вновь задумалась. Её не осенило озарение, ни единая эмоция не завладела её лицом, но она всё поняла.

– Тебя звал Борис? Понурилась. Вижу, что звал. Ложись сегодня на кровать, – твёрдо произнесла работница, – с Борей разберёмся.

– А куда же ты ляжешь? – удивилась девушка.

– Пойду в ту комнату.

– К Борису?..

– Да.

Катерина признательно улыбнулась и бросилась на шею к Тамаре.

– Спасибо, спасибо!

Женщина похлопала дворянку по спине и сказала ей сесть. Уже на выходе работницы Катя обратилась к ней:

– Тамара, ты меня прости за излишнее любопытство… Я сегодня спрашивала про поцелуй… Только поцелуй? «Боже! Грязь, какая грязь!».

Тамара вскинула бровь и улыбнулась так, как улыбаются маленьким глупым детям, называющим всех вокруг своими друзьями. Мгновение спустя улыбка стала снисходительной.

– А вот это уже не твоё дело.

Хохоча, Тамара щёлкнула Катерину по вздёрнутому носику так, что та сморщилась. «И правда не моё! Наверное, я и впрямь больна. Слышала кашель?.. Иначе почему она спрашивала про здоровье?», – подумала Катерина, накрываясь тонким одеялом.

II

По залу разлеталась звонкая мелодия одиннадцатой сонаты Моцарта, сменяя корсаковский «Полёт шмеля». Маленькие пальчики Катерины ловко бегали по бело-чёрным клавишам. На душе её было легко, сердце трепетало от каждой его похвалы, и голова кружилась так, как кружится она у барышень после первого вальса. И как весело ей плясалось под «Карнавал» Шумана с Тамарой, которую она уговорила потанцевать! Как безразлично пропускала она мимо ушей всякие слова Бориса, воодушевлённо слушая только дворянского сына, кокетничающего с ней целый вечер! Катерина впервые за два месяца почувствовала себя счастливой, не обременённой какими-либо проблемами. Не вспоминала девушка ни об отце, ни о матери, ни о чём, растворившись в лёгкой музыке и беседах о фабрике.

– Меня приятно удивляет, что я не несу никаких убытков от вашего предприятия, – обращался Щербаков, отчего-то иногда заикаясь, к Тамаре с Борисом, добродушно улыбаясь обоим.

Внутри него томилось что-то загадочное, совершенно личное, сбивающее с толку при любой фразе. Волнение читалось на пылающем лице Олега Владимировича, когда он решался заглянуть в тёмные мигающие глаза работницы, которые она от неловкости отводила. Мужчина не единожды собирался сказать что-то очень важное, неотложное, но останавливал себя, поглядывая, словно извиняясь за старую ошибку, на Дмитрия.

Дмитрию тоже было хорошо. Его радовала проскакивающая по смуглому лицу Бориса злость, вызванная ядовитыми улыбками триумфатора и недвусмысленными его разговорами с пылающей от нахлынувшего блаженства Катериной.

– А что по-Вашему, Катерина Матвеевна, любовь? – спрашивал Дмитрий.

– Я, право, не могу сказать точно… – смущалась девушка.

– Как?! – театрально воскликнул юноша. – Вы так молоды, умны и прекрасны. Я не поверю, что Вы никогда не любили.

– Я хотела сказать, что я не уверена, что правильно понимаю любовь… Не то ли это чувство, когда ты не в состоянии думать ни о чём, кроме одного человека? Когда, казалось бы, не над чем смеяться, а удержаться не в силах? Любовь ли, когда готов пасть и когда не страшишься гибели? Если это любовь…

– Да, Катерина Матвеевна, это она, – растерянно и тише произнёс Дмитрий.

–…тогда я люблю.

Диалог произвёл большое впечатление за общим столом. Дмитрий и Борис переглянулись с одинаково исступлённым удивлением, перешедшим в упоённую усмешку над оскалившимся рабочим. Олег Владимирович перестал слушать на словах о гибели; у него вспотели ладони, и он сильнее покраснел. «Напрасно ты так, Катя», – Тамара сочувствующе покачала головой.

Дмитрий ушёл почти сразу после беседы о любви, сославшись на неотложные дела с документами, с которыми ему поручил разобраться Щербаков.

– Мы тоже не станем задерживаться, – Тамара встала из-за стола, потянув за собой пышущего злостью брата и мечтающую Катерину. Олег Владимирович опешил и быстро выбрался за всеми.

– Томочка, постой. Я думаю, Борис с Катенькой дойдут без тебя…

Он переминался с ноги на ногу.

– Да, Тома, мы дойдём, – губы Бориса свело судорогой, зубы громко стучали друг о друга. Уже в проходе, наедине, он больно схватил Катерину, беспомощно, как загнанный зверёк, смотрящую на спину Тамары, за кисть и вытолкнул из двери на лестничную клетку.

– Олег Владимирович, ты бы отпустил меня… – обеспокоенно Тамара шагнула к арке.

– Подожди, Томочка, пожалуйста. Мне необходимо с тобой поговорить, – Щербаков дотронулся до руки изумлённой работницы. – Всё ведь так, как ты хотела, правда? И работа по восемь часов, и выходные, и страховка, и зарплаты… рабочие меня, кажется, уважают. Я делаю всё, что в моих силах, а ты… до сих пор в этой старой юбке.

Мужчина вытащил из кармана золотое кольцо с рубином, под цвет карих глаз Тамары, и встал на дрожащее колено.

– Стань моей женой, Томочка.

– Олег Владимирович… – женщина громко выдохнула. – Мы ведь обсуждали это…