– Никого я не саботировала, – она лукавила, – и ничего подписывать не собираюсь.
Следователь злобно ударил кулаком по столу. Ольга зажмурилась.
– Я тебе по-хорошему предлагаю. Я тебя отпустить не могу. Даже если и не саботировала, что я с этим доносом сделаю? Съем? Меня самого к утру расстреляют, если не подпишешь. Подписывай!
– Не буду! – с закрытыми глазами воскликнула Ольга.
Сотрудник вскочил и пнул ступнёй по стулу. Студентка с грохотом свалилась на пол, ударившись бедром. Мужчина медленно надвигался, загоняя в угол настаивавшую на своём Ольгу в цветочном платьице.
– Я ничего не подпишу!
– Подпишешь, красавица, подпишешь, – повторял неотвратимо приближавшийся мужчина.
Двадцать третьего октября тысяча девятьсот двадцать восьмого года в двенадцать сорок восемь по московскому времени семнадцатилетняя Самойлова Ольга Дмитриевна была расстреляна по признанному ей обвинению. Внизу стояла подпись следователя и примечание: «с применением спецсредств».
Конец.