Ложки деревянные

– Я уже собирался уходить с базара, да одна покупательница пристала – никак не могла выбрать товар, – буркнул Мурат.

Он всегда неловко чувствовал себя рядом с Орханом. Бойкий и верящий в «силу» своего взгляда он терялся рядом с тем и старался не смотреть в глаза наглого мальчишки. Ему не нравилось, что тот разговаривает с ним каким-то повелительным тоном. Да и авторитет Орхана казался ему не настоящим, покупным, что ли. В общем, что не говори, а недолюбливал Мурат Орхана и денег никогда у того не брал и в кафе, когда тот приглашал, не ходил.

– Чего ты маешься на своём базаре, торгуешь с тётками да бабками разной чепухой. Много там всё равно не заработаешь. А я всегда могу дать тебе денег, – прищурив глаз, с ухмылкой, смотрел на Мурата Орхан.

– А мне нравится базар, – коротко произнёс Мурат и, наконец оттеснил Орхана в угол, ближе к сетке. Проход освободился, и он побежал мимо Орхана на стадион. За ним не спеша пошёл и Орхан.

Сегодня той команде, в которой играл Мурат, не везло: как не старалась она вырвать победу у соперника, ничего не получалось. Поэтому домой Мурат возвращался уставший, мокрый и сильно раздражённый.

Уже подходя к дому, на дороге, прямо перед собой, он заметил неподвижный женский силуэт, который, как только он стал приближаться, куда-то исчез.

Неприятный холодок пробежал по спине Мурата. Он посмотрел по сторонам. Никого не было. Может, ему померещилось, что кто-то был. А, может, женщина сошла с дороги и скрылась за ветвями деревьев, растущих на обочине. Чего он так встревожился? Мурат ещё раз посмотрел на дорогу – никого. Повернул голову в сторону обочины и сквозь сплетённые ветви заметил быстро удаляющуюся женскую фигуру.

Дома Мурат никак не мог успокоиться: он вспоминал то усмехающиеся глаза Орхана, а то вдруг взгляд той иностранки, которая при каждой встрече пристально рассматривала его. Вообще, нехороший у неё взгляд, тревожный. Во всяком случае, на него он так действует.

Потом подумал о матери, к которой сегодня не успел зайти. А все из-за футбола! Эх, лучше бы к матери пошел – всё равно его команда проиграла. Правда, ему и денег пока не удалось для нее собрать. Приходить же к ней в дом только ради встречи – все же рискованно. Пусть и ловок Мурат, но всегда есть вероятность, что кто-нибудь из соседей – друзей бабки – заметит его и обязательно донесет той, что Мурат часто наведывается к матери.

Поздно вечером появился муж тетки. Принес вкусный лахмаджун*. Все сели есть. Успокоился Мурат лишь после того, как съел несколько лепешок. Съел и тут же заснул, позабыв о всех тревогах и волнениях.

Мурат бойко обслуживал покупателя, когда вновь появилась та женщина. Сначала он почувствовал взгляд, тяжёлый, словно камень упавший ему на грудь. Он сразу понял причину своего беспокойства, но не стал искать иностранку взглядом: пусть сама подойдёт! До встречи с ней появление постоянного покупателя всегда его радовало, потому что означало только одно: и на этот раз у него обязательно купят что-нибудь ещё. Но эта женщина… Было в ней что-то неуловимо-тревожное. Её беспокойство тут же передавалось и Мурату, хоть он и пытался шутить и говорить с ней как ни в чём не бывало.

Он опасливо покосился по сторонам. Разумеется, он ее не ищет. Но где же она? Ага. Совсем рядом! На соседнем прилавке иностранка тщательно выбирала овощи, изредка бросая взгляды в сторону Мурата. Наконец, она что-то купила и также медленно, осторожно, словно о чём-то продолжала размышлять, начала подходить к тому месту, где торговал Мурат. Потом остановилась и стала перебирать утварь на его прилавке. Мурат уже успел обслужить покупателя, а она так и не заговорила с ним. Но и уходить, похоже, не собиралась.

– Здравствуйте, – выдавил из себя улыбку Мурат: нужно что-то сказать, чтобы она, наконец, заговорила. – Сегодня у меня есть доска… Которую вы искали в прошлый раз.

Наверняка она за ней и пришла. Подумал Мурат и невольно обрадовался, отогнал свои страхи, найдя подходящее объяснение её появлению здесь.

Она подняла глаза, посмотрела на него. Его опять обдало ледяной волной: её глаза… Блуждающие, немного извиняющиеся, но без живой искры участия и интереса, которая сразу настраивает на шутливый лад.

– Вы хотите купить что-нибудь другое? – растерялся Мурат, поскольку женщина не проявила интереса к доске.

– Пожалуй. Может, ложки. Деревянные, – произнесла она.

Мурат удивился: не так давно она уже покупала у него ложки. И опять собирается их купить? Что она с ними делает? Хотя, какая ему разница – пусть берёт как можно больше! И уходит. Да! Уходит поскорее.

– Дай мне все. Сколько у тебя есть.

Мурат сгреб с прилавка все ложки, положил в пакет, туда же отправил и доску, и протянул ей покупки. Она равнодушно бросила пакет в сумку.

«Рассеянная она, видно, поэтому и забыла о заказе, – решил он про себя. – А у неё большая сумка, вместительная. Наверное, она не только у него много всего покупает. И чего он, собственно говоря, так испугался?»

– Сколько с меня?

– Восемьдесят лир, – Мурат намеренно немного убавил сумму: мало кто из покупателей забирает весь товар сразу.

Она протянула ему сто лир.

– Не надо сдачи. Найди мне специальные ложечки для специй. Тоже деревянные. Ты же сможешь их найти, Мурат? Пожалуйста, пообещай, мне, что ты это сделаешь.

Она смотрела на него так, словно от того, найдёт Мурат эти ложки или нет, зависит чья-то жизнь.

– Я постараюсь, – слишком поспешно пообещал Мурат, хотя пока толком не представлял, где он найдёт такие ложки.

Почему-то он не смог ей отказать. И дело было вовсе не в залоге, что она оставила ему – во взгляде этой женщине, как и в глазах его матери (зачем он вспомнил о ней сейчас?) была какая-то хрупкость, уязвимость. И ему показалось, что своим отказом он что-то сломает, разрушит у неё внутри. Мурат не мог понять, откуда взялось это странное чувство – оно возникло само по себе и не поддавалось разумным объяснениям.

– Хорошо, Мурат, спасибо.

Что это? Ему показалось, что женщина слегка улыбнулась: исчезло напряжение во взгляде, и в нём, кажется, промелькнула живая искорка. Уголки рта, всё время опущенные, чуть приподнялись. А улыбнулась ли она? Слишком быстро иностранка отвернулась и пошла прочь. А он уже ругал себя за то, что согласился искать для неё эти ложки.

Теперь ему точно придётся ещё раз встретиться с ней и снова посмотреть в её глаза: пустые и беспокойные, немного пугающие его.

– Мурат, ешь, милый! Похудел-то как… Тётка тебя не кормит, что ли? – мать поставила перед Муратом полную тарелку фасоли. – Специально для тебя приготовила, как ты любишь. Ведь чувствовало сердце моё, что ты сегодня придёшь. Каждый раз, когда базар, сама не знаю почему, а жду тебя. Вдруг забежит мой барашек, а у меня в доме нечем его накормить.

– Мама, не могу я к тебе часто приходить. И ты сама знаешь почему.

Мурат не любил разговоров на эту тему и сразу хмурился. Разве мать не знает, что он бы с радостью жил вместе с ней, а не с тёткой? Зачем напоминать ему о том, что она всё время ждёт его? Только больно от этого. И всё.

А мать ещё больше располнела, стала рыхлой и неповоротливой. Интересно, а отец знает, что она скоро родит? Отцу, конечно, лучше бы об этом ничего не знать. Когда при нём начинают говорить о бывшей жене, он из себя выходит. И как он отреагирует на такую новость, даже думать не хочется. Эх… Но бабка наверняка ему обо всём расскажет или уже рассказала.

– Ай, устала опять, лучше я посижу, сынок. Ты уж извини, что я каждый раз так плохо тебя встречаю. Твоя сестричка и в животе мне покоя не даёт..

– Сестричка?! – Мурат аж вздрогнул – что за новости такие?! – Нет, мам, мне брат нужен. Что я с девчонкой буду делать?!

Он никак не хотел допускать мысли о том, что у него может появиться сестрёнка. Даже тётка – не самый близкий ему человек – и то мальчика родила. А его родная мать, почему обязательно должна родить девчонку?!

– Будешь её любить и защищать! – прервала его размышления мать.

– А отец… Когда узнает, и вообще…

– Что, отец? У него теперь своя жизнь. Он вель сам меня прогнал – не нужна ему больше моя любовь. И тебя у меня отобрал. Сыночка моего.

Глаза матери увлажнились.

«Сейчас заплачет», – подумал Мурат и испугался. Не умел он утешать – у самого слёзы подступали к горлу, когда мать плакала. А ему нельзя плакать: он мужчина!

Мать тяжело вздохнула и запустила пальцы в волосы Мурата. Ну, совсем это некстати! Большой он уже, а она ведет себя с ним как с маленьким. У Мурата защемило в груди и от волнения застучало в висках.

Мурат тосковал по тому времени, когда они жили все вместе: отец, мать и он. Ему было хорошо с матерью. Она ласковая и добрая, всегда утешит и приласкает. Конечно, сейчас он уже большой и вполне может обойтись без нежностей, которые, вообще-то, его стали раздражать. А тётка, хоть и добрая, но не мать она ему. Совсем она другая. И обнимет его иначе, и не пахнет она домом, в котором он вырос… И глаза, и руки у неё не такие, как у матери.

А мать продолжала говорить.

– Теперь ещё и ребёнок появится. Сложно мне будет здесь одной, сынок. Хочу я к сестре уехать. Там твоя бабушка с младенчиком поможет. Может, и на работу к соседям наймусь. Овощи и фрукты в сезон собирать буду, или могу за детьми присмотреть. А здесь что? Только ты и помогаешь. Хороший ты у меня вырос, чуткий… Другие – волком смотрят. А всё из-за твоего отца – боятся, что разозлится, если они вдруг снова начнут со мной общаться. Ладно, зачем я тебя расстраиваю? Мягкое сердце у тебя. Не такое, как у отца…

– Как у тебя, да? – Мурат хмуро слушал мать и быстро ел фасоль. Но как только она сказала про его сердце, не такое, как у отца, не смог удержаться от вопроса. Не хочет он быть похожим на отца. Совсем не хочет! Хороший человек не стал бы забирать сына у матери и лишать его общения с ней. Сам он часто думает, что больше похож на мать. Хоть тётка и говорит обратное!

– Как у меня, конечно, – улыбнулась мать. – Безотказный ты, Мурат, вот что.

Мурат съел фасоль. Безотказный?! Чего это мать про него такие глупости придумала? Хотя, может, и права она. Вот и ложки для незнакомой женщины собрался разыскать. Но это ведь заказ, работа, поэтому не считается.