Найденная

– Пойдем, поможешь мне одеться.

Маруська громко выдохнула, а Алена сообразила, что только что ввела в барском доме новый порядок: потворство мелким кражам. Но что теперь поделаешь? Момент упущен.

Как оказалось, для того чтобы пришли Маруська и другая челядь, не нужно даже звать их и, тем более, лезть на чердак. На окне спальни Алена нашла большой колокольчик, и, пока Маруська застегивала крючки на платье, забавляясь, стала звонить. Через пару минут пришла толстая стряпуха Фроська и спросила, что барыня хочет сегодня кушать. Может, чего подать помимо пирогов с капустой и рыбой?

Алена задумалась.

– Подай-ка еще кулебяку с повидлом. И щи погуще, – решила она.

Фроська кивнула.

– Стало быть, то, что ключница велела, не стряпать? Из курей и потрохов?

Потроха? Тетки пускали их в дело, и насылая напасти, и врачуя недуги. А что получится, если их съесть? Любопытно. Алена приказала готовить и это блюдо.

Затем Алена снова позвонила в колокольчик и, как выяснилось, вызвала хромого конюха.

– Кобылу заложить? Поедем куда?

Наигравшись с колокольчиком, Алена еще походила по дому, а потом, ощутив внезапную усталость, прилегла на барынину кровать и продремала до вечера. Проснувшись, ощутила голод, и отправилась вниз, на кухню, куда вел аппетитный запах. Стряпуха как раз раскладывала еду по тарелкам

– Есть хочу, – призналась Алена.

– Ровно к ужину и поспели, – сказала Фроська. – Батюшка как раз начали.

Маруська споро подхватила поднос с тарелками и понесла куда-то.

Алена последовала за ней и вышла в столовую. За огромным столом, – от двери и до окон – укрытом желтой скатертью с бахромой, ели всего трое: барин, управляющий и черная ключница. Между ними шел разговор, но при появлении Алены прервался. Стало быть, говорили о ней – вернее, о барыне.

Садиться рядом ни с кем из них не хотелось, и потому Алена села подальше, на крайний конец стола, прямо напротив барина. Маруська поставила перед ней тарелки. Алена откусила кусок хлеба. Ох и вкусен мягкий барский хлеб! А у теток отчего-то всегда получался сер, тверд и пресен.

Отведала она и щей, и пирога с рыбой.

– Отрадно, что к тебе возвращается аппетит, – заметил барин.

Попробовала Алена и блюдо из потрохов. Обычная еда, никакой в ней загадки. Да и не хватало красок: Алена бы добавила и трав, и жареного лука побольше.

После ужина все разошлись. Алена снова бродила по комнатам, рассматривая дивные вещи. В одном углу нашла яркую и точно нездешнюю живую птицу в клетке, в другом – нечто непонятное: огромный ящик с черно-белыми штуками, которые начинали плакать, если на них нажать. И это теток зовут в деревне ведьмами!

Когда за окнами стемнело, она позвала колокольчиком Маруську, чтобы раздеться, и легла в кровать.

Но, может потому, что днем выспалась, уснуть в излишне мягкой и сладко пахнущей кровати не удавалось. Алена долго ворочалась с боку на бок, а сон все не шел. Она встала, зажгла свечу, достала барынин платок, ссыпала туда украшения, завязала узлом и сунула за пазуху. Решила пройтись до дубов. Хоть и зла на теток, приключение – если отбросить обиду – выдалось любопытное.

Но только Алена ступила на широкую деревянную лестницу, ведущую вниз, как навстречу – барин.

– Оля, куда ты идешь?

Алена молчала, не зная, что и ответить.

– Уже полночь, пойдем лучше спать, – предложил барин.

Пришлось подчиниться. Укладываясь обратно в постель, Алена незаметно сунула узелок под подушку. Пытаясь представить то, что сейчас произойдет, она снова проклинала теток, как могла. Но барин ее не тронул. Сначала долго смотрел на нее, а потом закрыл глаза. Уснул и чудовищно захрапел – и теперь о сне точно не могло быть и речи.

А потом Алена услышала плач младенца.

Глава 7. Ночка

Незаконный ребенок! Теперь Брайс все поняла. Младенца, прижитого с кем-то из деревенских, мистер Орлов захотел взять в дом. Поступок легко объясним: мистер немолод, а миссис все никак не удается зачать. И чтобы не признаваться в похождениях, он решил разыграть дьявольский спектакль. Но хуже всего, что в итоге ценой за младенца стал рассудок хозяйки, поверившей мужу.

Очевидно, по приказу мистера его прислуга раздобыла и подбросила к дому то жуткое существо – оно преследовало Брайс в кошмарах, норовя ухватить острыми зубами за пятку. Как видно, миссис Орлов и раньше избавлялась от ненужного, сжигая в печи, на то и был расчет. При этом все очень точно подгадали к приезду хозяина. И когда кухню заволокло дымом, прислуга отвлекла миссис, под шумок унесла маленького беса и оставила ребенка. Вот потому он и цел.

И все дальнейшие расспросы мистером Орловым прислуги – постановка для Брайс и, может, для управляющего, который в ту ночь вернулся в имение вместе с хозяином.

Прежде Брайс писала матушке, что Орловское – странное место. Так вот, оно не странное – оно страшное.

– Я хочу домой, – пробормотала Брайс.

Кормилица, привезенная из деревни, задремала в соседнем кресле, укачивая девочку. Хотя в доме пустовали гостевые спальни, отчего-то мистер Орлов велел расположить незаконное дитя в маленькой гостиной – любимой комнате Брайс – рядом со своим кабинетом. Тут и поставили деревянную люльку, тоже захваченную из деревни. Грубая работа, не для дома мистера.

Но младенец, размещенный в гостиной – не повод отказываться от немногих доступных и уже привычных удовольствий. Потому, как обычно в этот час, Брайс устроилась в любимом кресле с книгой. За неимением выбора – книг на английском в усадьбе не нашлось – она собиралась в очередной раз перечитать прелестную историю Жорж Санд «Консуэло». В Гилфорде бы пришлось прятать ее под подушкой и краснеть, если бы обнаружили. Но здесь совсем другое дело: большинство слуг и на своем языке читать не умели. Но сегодня разум не мог ухватить увлекательные приключения прекрасной певицы: мысли возвращались к интригам в усадьбе.

Во дворе засвистели.

– Тпру! Стой, Ночка!

Разбуженная кормилица высунулась в окно.

– Куда ж запрягли, да еще так нарядно? В город барин едет? – удивилась она.

Брайс продолжила попытки вчитаться. Но снова не удалось: за дверью послышалось шорканье.

– Выходи, Анфиса, пора в храм. И вы с нами езжайте, Анна, – сказал мистер Орлов.

– Как в храм? Разве праздник? – удивилась кормилица.

– Потиту будем крестить.

Потита. Невероятно, но мистер и в самом деле звал незаконную дочь картошкой.

Брайс спустилась во двор, где ждала крытая повозка. Отчего-то в нее запрягли не смирную рыжую лошадь, небольшую и коренастую, которую обычно брал мистер, а непослушную черную. Недавно она сбросила управляющего, пожелавшего ее опробовать, а до того раз пять – и это только на глазах Брайс – молодого конюха. И сейчас не стояла тихо: пятилась, пыхтела.

– Ох, и худая затея у барина, – говорил теперь тот сброшенный конюх старику-Лешему, пытаясь поправить упряжь. – Не объезжена она толком.

– Да что ж ты каркаешь все, Ванек? До деревни – рукой подать, что выйти может?

К повозке подошли мистер Орлов и кормилица с ребенком на руках.

– А куда подевался наш крестный? – осмотрелся мистер.