Отраженный мир

– А ты? – офицер ткнул в Артема, – врач?

– Фельдшер.

– Выходи.

– Я не могу оставить раненых.

Артем бегло говорил по-немецки, и, вспомнив, как часто отец отводил беду убедительный беседой, попытался сделать тоже.

– Господин майор, вы же знаете о женевской конвенции.

Офицер замер – видимо, не ожидал, что кто-то способен вести с ним диалог здесь, в чужой враждебной стране.

– Вы немец. Перейдите в группу врачей и поговорим позже.

– Нет. Я русский. Здесь только раненые и гражданский. Позвольте всем вернуться в грузовики и отвезите нас в лагерь для военнопленных.

– Нет никакого лагеря. Никто не станет возиться с этим отребьем. Выходите, не будьте глупцом!

– Но мирное население не должно…

Офицер не дослушал, – резко отвернулся и отдал солдатам приказ.

Под крики немцев и дулами автоматов пленных отвели к врагу. Люди поняли, что сейчас произойдет, несколько человек попытались бежать, но их остановили короткие очереди. Артем не верил, что все это происходит по-настоящему. Рядом с ним стояли женщины, дети, старики, раненые. Он видел глаза – сухие, горящие, полные слез. Раненый паренек еле держался ан ногах – он бредил, тихо звал по имени какую-то Олю. Все звуки и краски стали такими яркими. Белые облака (откуда они взялись в этот безветренный день?), яркие сиреневые цветы чертополоха – он увидел каждый острый лепесток, медленные слова молитвы, которые шептала немолодая женщина. А потом раздался громкий треск, и наступила тьма…

Артем открыл глаза. Над ним горела летнее черное небо, усыпанное серебром звезд.

«Наверное, уснул в гамаке», – пронеслась мысль. А потом накатил сладковатый запах. Его трудно было спутать с чем-то – так пахла кровь. Вернулась память, и боль. Он ощупал себя – липкая рубаха, там, куда ударили пули. Тупая боль. Но он жив. Он попытался встать – голова кружилась, хотелось пить. Он посмотрел по сторонам. Мертвые тела. Это было дно неглубокого оврага. И он лежал на ком-то, а не на земле.

Он выбрался наверх, но идти не мог. Ран на теле не было, только саднящий ссадины. Артем насчитал семь, ни одной в районе сердца. Татуировка – белая, невидимая сеточка на левой стороне груди – не только продлевала жизнь, но и хранила от смерти. Давно никому из рода Орловых не приходилось проверять это последнее средство. Отцу, ученому, а не воину, за десятилетия смуты не пришлось столкнуться со смертельной опасностью.

Постепенно возвращались силы, а с ними способность трезво оценивать ситуацию.

Он вдруг ясно осознал, что прекрасно знает, где находится. Конечно. Как часто отец вместе с ним бывал в этих местах. Они проверяли активность портала. Лесок, в котором их поджидали враги, тянулся вдоль по краю глубокой балки. А на границе деревьев и степи лежали большие серые валуны, в трещинах которых росла чахлая трава. Случайно ли он оказался именно здесь? И еще – мозг только сейчас восстановил полную картину событий. Не все «немцы» понимали немецкий. И одеты многие были не в форму, а в черную одежду. (А в записях наблюдений чужаки всегда были в черном).

Отобрали они здоровых молодых ребят, врачей, девушек, несколько подростков. Среди девушек были его однокурснице. Бросить их Артем не мог.

Он пролежал еще несколько часов. Пока тело восстанавливалось, мозг анализировал возможное движение отряда. Вариантов не было – на севере река, наши войска, глубокие балки, через которые с грузовиками не переехать. Так что отправиться они могли только к порталу.

Перед тем как двинуться следом, Артем заставил себя подойти к краю братской могилы и взглянуть в глаза кошмару. Он прекрасно понимал, что это воспоминание останется с ним навсегда.

Юноша отлично ориентировался в этой местности. По едва приметным тропам двигался быстро. Остановок было несколько – короткие стычки с отставшими от своих врагами позволили пополнить арсенал автоматом с запасными обоймами, отличным ножом и револьвером.

Теперь он по достоинству оценил уроки рукопашного боя, на которых настаивал отец. Один из друзей семьи – следопыт, охранявший портал, серьезно занимался с нескладным подростком. Где-то он теперь? Ушел добровольцем или нашел возможность остаться на посту. Или вовсе пропал – сгинул в пожаре войны…

А еще Артем ощущал в себе силу. Он превосходил людей – был менее уязвимым перед оружием, владел своим телом и разумом. И это не давало ему право оставаться сторонним наблюдателем, простым фельдшером. Жаль, что он не понял этого сразу… За одни ужасные сутки он стал воином и полноправным Стражем.

Лагерь врагов выдавал себя звуками задолго до того, как его можно было разглядеть. Он действительно располагался близко ко входу в другой мир. Когда-то здесь устроили свои курганы древние сарматы. Между двумя возвышенностями и укрылся портал. Обнаружить его обычному человеку было невозможно. Только легенды о «нехорошем месте» , где исчезают люди и животные, а миражи путают странников и доводят до безумия, давала подсказку посвященным.

Артем подобрался очень близко, залег в зарослях колючего кустарника и принялся ждать ночи. Он слышал нестройный гул голосов – перемешались выкрики, плачь, смех. А еще были короткие очереди и редко – шум мотора.

Пробуждение оказалось неприятным – от прикосновения холодной стали к горлу. Видимо задремал, и обостренные чувства не предупредили об опасности.

– А мы тихонько, правда, парень? Без глупостей. Понимаешь по-русски то?

– Да, – в полголоса ответил Артем.

«Почему сразу не убили? Свои. Или?» – метались обрывки мыслей.

– Что же ты в дозоре-то уснул? – это другой голос, в стороне. Знакомый… Неужели?..

– Я не в дозоре. Дядя Рамиль? Это я, Артем Орлов.

– Артем? – и тут же – убери нож, свои.

– Вот кого не чаял встретить. Ну-ка, давай за нами, потолкуем.

Шли по балке в молчании минут 20. Потом Рамиль заговорил. Когда стало понятно, что наши отступают, он решил сколотить партизанский отряд. В призыв по здоровью (вот ведь насмешка – старые раны времен гражданской подвели) не попал. Но прекрасное знание местности, навык работы в подполье оказались полезны в степи. Особенно пристально следил за порталом – и чутье не подвело.

– Эти сволочи с фашистами отлично поладили. Уж не знаю, на чем сговорились, только получился у них вроде как сборный полк. Нужно и тем и другим одно – солдат наших убивать, а мирных и припасы с оружием туда переправлять. Как можем им мешаем, но силы не на нашей стороне.

Так Артем попал в партизанский отряд. Всю войну он с Рамилем и другими посвященными боролся с приспешниками Макса. В первом бою, которые готовили тщательно, удалось отбить всех пленных, которых не успели увести в другой мир. Он очень надеялся, что среди них будут его однокурсницы. Но девушек-сестричек среди освобожденных не оказалось.

Казалось, им не будет конца – самолетам с черными крестами, которые неотвратимо двигались в сторону Волги. В первые часы Артем и его товарищи еще надеялись, что враг перебрасывает куда-то воздушную технику. Но потом стало ясно – это жуткое хладнокровное уничтожение их родного города. Земля ощутимо гудела и даже здесь, за сотни километров стал виден темный дым.

– Я пойду, мне надо знать, что с родителями, – Артем не находил себе места.

– Уверен, отец сумеет защитить себя и Елену. Она точно могла почувствовать, что приближается беда – ты же знаешь, у твоей мамы дар.

– Да, но это не то же самое, что противостоять людям. Только представь, что твориться в городе после двух дней бомбежки.

– Хорошо. Пойдем вместе. Фашисты наступают, надо бы связаться со штабом – получить задание для отряда.

В черном городе, который должен был умереть, продолжалась жизнь. К тому моменту, когда Артем и Рамиль добрались до нужного района, люди начали расчищать завалы. К постоянным звукам выстрелов они привыкли – в развалинах шли бои.

Дома Орловых не было – прямое попадание практически сравняло его с землей. Но Артем не мог, не хотел уйти сразу. Два дня они осматривали окрестности – помогали разбирать завалы, в которых оставались люди, расспрашивали редких выживших, но выяснить, живы родители Артема или нет, так и не смогли.

Часть 2

Глава 1. Неудавшийся герой

Альдейгья. За 1600 лет до описываемых событий

С того дня, когда Максуд увел из опустевшего монастыря старого мудреца, прошло много лет. И сейчас ему казалось, что перевернулся весь миропорядок. Маг давно знал о странном пророке, который позволил убить себя в древнем городе. Но никогда не думал, что какое-то учение, одно из множества, способно изменить все.

Последнее сражение было ужасным. Его преследователи под флагами с крестами боролись с любыми проявлениями магии. Они миловали тех, кто отказывался от своих богов или идолов, но были беспощадны к магам. А Максуд не собирался отказываться ни от чего.

Шли месяцы – его войско гнали и гнали на север. Холод, снег, болезни отнимали силы и людей. Враг же, наоборот, становился все сильнее. Для заветного заклинания не хватало всего одного компонента. Хотя мудрец перед смертью (от старости и болезни, а не от его руки) все твердил про равновесие и непредсказуемость.