Ты… не моя…

– Очень приятно и спасибо. – Подсуетился тот и протянул руку в дружеском жесте. Слава же к спектаклю в исполнении Ады остался равнодушен и не особо участливо, вроде даже с ленцой, кивнул.

Стал чуть в стороне и, пока, как только что выяснилось, супруги, обменивались милыми перешёптываниями и впечатлениями о вечере, проведённом не вместе, оценил их со стороны как пару. Что тут сказать… достойная партия. Рядом с этим мужчиной Ада явно преобразилась. И даже рубашка с чужого плеча не портила общего впечатления. Она… не сразу нашлась подходящая мысль, чему при себе усмехнулся. Она вдруг стала более хрупкой, беззащитной. Более изящной и сияющий взгляд оказался как раз кстати. Ада чувствовала определённую защиту в его лице и держалась свободнее. Вдруг показалось, что буквально пару минут назад и не было этого просительного тона, не было внезапной истерики, растерянности во взгляде и одновременной злости в нём же.

Супруг её… слово то какое подобрала… Так вот, её супруг, интеллигент в хрен его знает, каком поколении. Порода и манеры буквально сквозили изнутри. Поперёд его самого входили в двери. И здесь было всё: наклон головы, полутон слов, сдержанная улыбка и, что тут скрывать, превосходство во взгляде. Высокий и стройный. Подтянутый. В дорогом стильном костюме, подчёркивающем атлетического сложения фигуру. Он осторожно поддерживал Аду за локоток и смотрел, не отводя вожделенного взгляда. Буквально впился им. Так, что, глядя со стороны, лишним себя чувствуешь в собственном доме. Светлые волосы, модная стрижка, укладка. Линзы очков, задачей которых, кроме всем известной коррекции зрения, является и смягчение взгляда. Взгляда чрезмерно умного человека. Начитанного. Такого, который знает всё и обо всех.

Слава невольно поймал себя на мысли, что ревнует. Так странно… будто то, что могло принадлежать ему, вдруг досталось другому. Кстати, мужчину отнюдь не смущало, что Ада стоит босая, без нижнего белья, в чужой одежде. Он даже не поинтересовался, почему так, не глянул предостерегающе. Не видит соперника? Вполне возможно. Такие как он в принципе не представляют, что может найтись достойнейший. Смотрят и надменно ухмыляются. По молодости Слава таких обламывал, сейчас желания поубавилось. Интересы появились другие.

Смущало только то, что этот Леонид несмотря на весь внешний лоск и внутренний стержень, лидером в паре явно не был. Ада вела. По жизни в принципе и в данной ситуации конкретно. Она не позволяла задать лишний вопрос. Взглядом останавливала поток глупостей. Сдержанной улыбкой охлаждала пыл. Но было что-то ещё. Её суета. Незаметная с первого взгляда, она проявлялась в чрезмерной жестикуляции, в неуместном смехе. Сперва Слава подумал, что его выгораживает, потом догадался, что не в этом дело.

Проблему решил её муж. Ленивый безразличный взгляд мазнул по комнате, едва задел самого Славу, а потом будто окаменел, направленный куда-то за его спину. Мужчина едва не позеленел от злости. Губы плотно сжались и побелели. Взгляд стал пристальным, неживым. Секундный ступор, а потом гневный румянец бросился в лицо и шумный выдох будто пространство разрезал.

– Рояль? – Ледяная, словно нечеловеческая ухмылка замерла на его губах. – Играете? – Резанул неприязнью, а Слава Аду этой ночью припомнил. Тихий голос, переполненный нежностью, и громкий плач после.

Отстранённо головой качнул и непроизвольно плечи расправил.

– Классическое образование обошло меня стороной. – Ответил, прямо в глаза ему глядя. – Гитару в дворовой компании освоил, побренчать и сейчас могу, а вот до высокого как-то не добрался. Рояль стал дополнением к интерьеру дома. Подарком от предыдущих хозяев. – Пояснил тут же и сделал затяжной вдох.

Откровенная неприязнь поселилась к этому типу, хотя ни единой объективной причины назвать не мог. Но ответом гость, как показалось, остался удовлетворён. Правда, спокойствие его покинуло окончательно. Напряжение внутри поселилось и скрыть его мужчина то ли не мог, то ли не хотел. Лично Слава теперь склонялся ко второму варианту. И то, как тот собственническим жестом Аду к себе за талию притянул было лишь очередным тому подтверждением. Притянул, челюсти до желваков на скулах стиснул, а потом медленно голову на неё повернул, указательным пальцем подбородок приподнял, хотя никакой надобности в этом не было – и без того в глаза смотрела. А потом бесконечный, как показалось, требовательный взгляд и напряжение, которое таилось внутри, бурной рекой наружу выплеснулось.

– Ада, всё хорошо? – Тихо и угрожающе прозвучал его голос, а она усмехнулась. Легко так, беззаботно. Руку его от своего лица оттолкнула и взгляд на Славу перевела.

На Славу смотрела, но чувствовала на себе взгляд мужа. А он ответа и не ждал. Всё в её глазах разглядел и на мгновение растерялся. Оттого и дышал бурно, шумно. Оттого улыбку выдавить из себя не получилось. Тоже на Славу посмотрел и превосходство из взгляда ушло. Так смотрел, будто только что встретились. Заново. И какое-то понимание скользнуло по лицу. Рука, которой Аду за талию удерживал обмякла и на её бедро сползла, а потом показательно мягкое тело под тонкой тканью сжала.

– Я ваш должник. – Проговорил, а голос на змеиное шипение походил. – Прошу прощение за предоставленное неудобство. Готов компенсировать и всячески содействовать по мере своих возможностей.

– Да я вроде не жалуюсь. – Припомнил Слава род деятельности гостя. – А что касается компенсации, то тем более не нуждаюсь. – Решительно прервал любое желание разговор в подобно русло вернуть. – Был рад помочь.

– Ну, что вы, в наше время не пройти мимо и помочь ближнему сродни подвигу, не так ли, дорогая? – На Аду глянул, а она всякий интерес к беседе потеряла. Стояла с приклеенной улыбкой, а во взгляде пустота. Когда там поселилась Слава и не заметил. Плечом интерес мужа, над ней нависшего, сбросила, и подбородок вверх задрала.

– Действительно. – Отозвалась, когда неловкая пауза затянулась и присутствующие, казалось, о теме разговора и забыли.

– Нам пора. – Подсуетился вдруг её муж и на охранника оглянулся. А то, что это охранник, теперь Слава был абсолютно уверен.

Оглянулся и будто поддержки ждал, правда, тот остался безучастен.

– Витя, шуба. – Подсказала Ада с несдерживаемой ядовитой ухмылкой. От мужа на шаг отступила и взглядом указала охраннику нужное направление.

Тот, не особо церемонясь, дорогие украшения в мощный кулак сгрёб, в карман брюк затолкнул и шубу услужливо преподнёс, Аде на плечи её накинул.

– Всего хорошего. – Улыбнулась она и первой пошла.

Муж следом, а вот охранник не торопился. На Славу посмотрел исподлобья и плечами повёл, что-то внушить пытаясь. Вроде даже воздуха глотнул, чтобы это внушение словами повторить, но Ада в дверях обернулась.

– Витя? – Голову набок склонила, а он недовольно крякнул в ответ.

– Всего хорошего. – Её словам вторил и увесистой походкой дом покинул.

Уже в панорамное окно дома Слава видел, что муж Аду до машины на руках несёт. Конечно, ведь её туфли никуда не годятся. С какой-то странной грустью смотрел на скрывшийся за воротами автомобиль, со странным теплом припомнил её улыбки, ужимки, намёки и откровенные предложения.

– Так даже лучше. – Плечами безразлично пожал, но внушение не удалось: лбом к стеклу прижался и глухо прорычал, сцепив зубы – спокойная жизнь уже… дала трещину…

Глава 3

Машина давно тронулась с места, а нарушать гнетущую тишину салона так никто и не решился. Лёня был предельно собран и, видимо, собирался с силами, чтобы произнести обвинительный вердикт, Ада сдерживала презрительную улыбку, которую ожидаемо намеревалась выдать при первых же его звуках, а водитель с интересом посматривал то на одного, то на другую через зеркало заднего вида. И если хозяин был слишком напряжён, чтобы этот интерес заметить, то вот Ада взгляды его улавливала мгновенно и мысленно посылала к чёрту всякий раз, когда смел её испытывать.

– Ада, я ненавижу, когда ты врёшь. – Наконец, прозвенел мужской голос, а она раздражённо выдохнула, осознавая, что из-за водителя потеряла прекрасную возможность пресечь это его заявление на корню. Послала Вите испепеляющий взгляд.

– Я вру? – Неодобрительно покачала головой и хмыкнула. Голову в сторону Лёни повернула. – Тебе? – Приподняла и изогнула брови. – Дорогой, ты ко мне несправедлив. – Проговорила спокойно и, демонстрируя негодование, снова головой качнула.

– Прекрати этот цирк! – Зло процедил, но себя явно сдерживал. – Я же знаю…

– А разве я что-то отрицала? – Не позволила закончить фразу, а тон значительно повысила. – Если ты о своём последнем вопросе, то это был диалог с самим собой. – Напомнила о взгляде с укором. Обидном. Удушающем взгляде.

– Ада, я… – Эмоционально сдался, а она не позволила вину признать. Громким окликом прервала.

– Зачем ты его унизил этой глупой благодарностью? Специально ведь это сделал.

– Я?! – Не нашёлся, что ещё добавить и лишь задохнулся захлестнувшим возмущением.

– Зачем? Зачем ты продемонстрировал своё ко мне неуважение, недоверие? Разве ты имеешь на это право?

– Ада, я всего лишь хотел убедиться, что всё в порядке. Ты даже представить себе не можешь, в каком кошмаре прошла эта ночь! Несколько часов впустую, когда уже и не надеялся найти тебя живой, колесил по заснеженным улицам посёлка, а ты сейчас пытаешься меня в чём-то обвинить?! Зачем ты вообще ушла?! – Не сдержался Лёня и крикнул. Ада надменно усмехнулась.

– Я не имею права выйти из дома? – Единственным вопросом всё с ног на голову перевернула. – Я устала, я задыхаюсь! – Взвизгнула, эмоции не контролируя. – Я жить хочу, а не удовлетворять чужие потребности. Или тебя устраивает, что последние два месяца на улицу только из окна собственной спальни выглядывала?! Это тебе нравится? Молчаливая покорность?! – Нервно ладонью взмахнула как вдруг о контроле вспомнила. Ведь Лёня его так любит… – Я вышла подышать. – Всё же ответила на вопрос и на этом смолкла.

– Чем тебе не дышалось на балконе, на веранде? Усадьбы в сотни гектар тебе недостаточно?

– Мне свобода нужна, простор! А ты окружил меня заборами и охраной. Это невыносимо! Сотня людей, бесцельно слоняющихся по дому, а я задыхаюсь от одиночества!

– Мне казалось, что именно для того, чтобы не чувствовать себя одинокой ты еженедельно устраиваешь эти глобальные попойки, приглашая вышеупомянутую сотню бездельников. Нет?

– Нет… – Растерянно головой покачала.

– А что тогда?

– Я не понимаю, что ты хочешь услышать… – Прошептала, а Лёня кулаки сжал, себя сдерживая.

– Внятный ответ меня бы вполне устроил.

– На меня стены давят, Лёня. И твоя опека… она тоже давит. И эти бесконечные претензии.

– Претензии? У меня? Напомни, когда последний раз посмел тебе их высказать? – Не веря в услышанное, хмыкнул.

– Твоё молчание уверенности в себе не придаёт.

– То есть я неправ? – Хохотнул, пытаясь в её глазах ответ разглядеть. Ада нервно сглотнула и на прямой взгляд ответила.

– Лёня, я вышла подышать. Мне хорошо стало. Впервые за долгое время стало хорошо! Что ещё я должна добавить?! – Как от боли скривилась, взглядом своим пытаясь чувство вины внушить. – Что сказать? Чего ты обо мне не знаешь, не понимаешь? Вышла! Задумалась! А когда опомнилась, поняла, что заблудилась! Что из этого осталось для тебя загадкой? – Ладони его, которыми успокоить попытался от себя оттолкнула. – Или ты считаешь, что я могла сделать это специально?! Я была одна, испугалась. А вокруг никого! Вокруг никого и я не знаю, что мне делать дальше, куда идти. Что ещё?! Да я даже адреса нашего не знаю! Столько лет здесь живём, а номер дома мне неизвестен. Номер дома, улица… Я за пределы усадьбы практически не выхожу и ты считаешь, что так и надо, так и должно быть. А если куда и выхожу, то вижу веранду, крыльцо, салон автомобиля и так же в обратном порядке, когда возвращаюсь. Слава спросил, куда мня отвезти, а всё, что я знаю, так это гостиницу возле озера, и то… только потому, что её крыша видна с нашей мансарды!