Ты… не моя…

– Не скрою, едва ли видел свою старость в подобном моему доме, с собакой у кресла и камином в полстены.

– И с нелюбимой женой. – Поддакнула Ада, чему Слава только улыбнулся, правда, головой покачал отрицательно.

– Иногда неопытность может влиять на наши слова, на рассуждения. И то, что сейчас тебе кажется очевидным и единственно верным, вскоре становится весьма и весьма туманным.

– То есть свою девушку ты всё же любишь.

– Возможно, совсем не той любовью, которая присуща мечтательным особам и не определившимся юношам, но люблю. Было бы странно, утверждай я обратное. – Удивился неверящей улыбке Слава, а Ада не впечатлилась. Откровения не оценила и рассуждения даже отдалённо верными не считала.

– Ты говоришь о ней с налётом обречённости. Будто сойтись с кем-то приходится по воле случая либо по чьей-то чужой воле. Дай угадаю, от её отца зависит успешность твоего бизнеса? – Губу закусила, пытаясь скрыть издевательскую усмешку. Слава уловку оценил, но на попытку его раззадорить отозвался без особого энтузиазма.

– К счастью, мой бизнес не нуждается в подобных связях, да и её отец едва ли способен на что-то повлиять со своего завода, на котором трудится честным слесарем.

– Неужели я сейчас услышу историю Золушки? – Поёрзав на диване, Ада подобрала под себя ноги и подпёрла подбородок кулачком. Играла и переигрывала, вызывая улыбку.

– Не услышишь. Она состоявшаяся личность. Сама построила карьеру, пусть и в модельном бизнесе.

– Так, она модель?! – Разочарованно воскликнула Ада и обиженно надула губы. – А я чувствовала в тебе скрытый потенциал. – Призналась ровным тоном. Слава уже вовсю улыбался. – Нет, ты, однозначно, достоин лучшего.

– Например, тебя? – Догадался он, но Ада шутку не одобрила.

– Нет. – Ответила чрезмерно уравновешено и спокойно. Заложила локоны волос за ухо, провела ладонями по коленям, в попытке разровнять мягкий трикотаж домашних брюк. – Я бы на твоём месте такими опрометчивыми заявлениями не бросалась. В конце концов, ты меня совершенно не знаешь. – Заявила абсолютно серьёзно, посмотрела с укором и казалась не на шутку подобными его словами возбуждённой. Правда, эмоции умело скрывала и выдавала лишь то, что в подобной ситуации сочла необходимым минимумом.

– Что мне мешает узнать тебя лучше? В конце концов, сейчас мы наедине и вся ночь впереди, нет?..

– Что ты! Я особа впечатлительная и психически неуравновешенная. Неужели ты забыл, что подумал обо мне при первой встрече? – Искренне удивилась Ада, заставляя Славу смутиться подобной её проницательностью.

Что тут скрывать, он без малейших колебаний определил её в разряд людей из мест пусть и не столь отдалённых, но достаточно печальных. И странный взгляд, и замысловатые беседы отнюдь не в обратном его убеждали. Да. Она была похожа на сумасшедшую. Классическая сумасшедшая со своими рассуждениями о жизни и роли каждого человека в ней. И лишь редкие острые взгляды напоминали о том, что Ада всё понимает слишком хорошо, чтоб думать о ней так плохо.

Опомнившись, оторвавшись от собственных размышлений, Слава прокашлялся и смог вернуть голосу твёрдость, а улыбке проницательность.

– Кстати, может, ты как раз поведаешь о том, как оказалась одна на пустынной дороге в столь неподходящем наряде? Да, твоё платье было идеально, макияж безупречным, украшения выделили бы тебя даже на приёме у королевы, но ты была одна. В открытых туфлях, в шёлковом наряде, который не добавлял тепла. Шубка, конечно, создавала видимость уюта, но иней на ресницах и длинной чёлке никак не навевал мыслей о тепле и комфорте. Как оказалась, почему? Что помешало вернуться туда, откуда пришла? Любовник наказал таким образом или ты любительница острых ощущений?

– Ты мыслишь шаблонно, что противопоказано для успешного ведения бизнеса. – Коротко обозвалась Ада, а потом блаженно закрыла глаза, губы тронула мягкая улыбка, а плечи расправились, демонстрируя полную свободу. – Это был тот самый порыв, о котором я говорила вначале. Тот страшный момент, когда ты почувствовал себя одиноким среди толпы.

– Весьма интересная интерпретация. А можно подробнее?

– Конечно. – Улыбнулась она и глаза всё же раскрыла. – В нашем доме был приём. Меня каждый раз удивляет наличие гостей. Их несметное количество, многих я даже не знаю, а, порой, даже тех, кого знаю, не в состоянии узнать ни по голосу, ни с лица. Я почувствовала себя среди них лишней. Знаешь, когда настигает непреодолимое желание уйти. – В его глазах искала поддержки и Слава понимающе кивнул.

– Допустим.

– Я просто отдышаться хотела. Грудь будто тисками что-то сжало и никак не желало отпускать. Я думаю, это было чувство обречённости. Ненавижу его. Не желаю осознавать, будто что-то в этой жизни зависит не от меня.

– И ты решила эту несправедливость исправить? Уйти раз и навсегда? – Усмехнулся Слава, на что Ада глянула с явным недовольством.

– Я просто вышла на балкон подышать. – Вроде и оправдывалась, но делала это с необъяснимой настойчивостью. – Вышла и вдруг так хорошо стало, так легко… Мороз приятно щипал щёки, ладони, обдавал холодом грудь. Я и сама не заметила, как побрела навстречу этому чувству: будто с хорошим другом на прогулку вышел, держась за руки. Шла и шла. И чем дальше была от собственного дома, тем яснее видела своё будущее.

– Ну да. А почему нет? Замёрзнуть на дороге весьма светлая перспектива для молодой цветущей женщины.

– Тогда я об этом не думала! – Ада обиженно надулась и показательно отвернулась в сторону. – Мне было хорошо. Чего ещё стоит ждать от жизни?! – Выставила упрёк, на который непременно желала получить ответ. Слава нахмурил лоб и почесал затылок, пытаясь уложить её слова в общепринятую картину мира.

– Ты наверно очень удобна для отношений. Никогда не требуешь больше того, что имеешь.

– Напрасно ты так думаешь. – Смешливо фыркнула. – Совсем наоборот. В попытке получить благосклонность, меня забрасывают дорогими безделушками. – Раздражённо улыбнувшись, Ада нашла взглядом свою шубку, которую, как точно помнила, оставила на полу прихожей. Теперь же видела её совсем недалеко, в одном из кресел гарнитура. Рядом с ней, на подлокотнике в искусственном свете сверкало колье. И серьги, которые бросила на полу ванной комнаты, тоже были рядом. Кинула на Славу гневный взгляд в отместку за то, что приходится на атрибуты своей красивой жизни смотреть, но вздохнула ровно. – Только есть ли в этом смысл, если я не чувствую удовлетворения? Если в душе нет покоя? Напрасная трата денег, не вызывающая должного восторга.

– То есть купить твои чувства под силу не каждому.

– Смотря какую цену в обмен на них предлагать. Искренность в человеке всегда считалась лучшей добродетелью.

– Ты сама-то бываешь искренна?

– Что за вопрос. Конечно! Вот сейчас. С тобой. Ты спрашиваешь и я отвечаю, ничего не требуя взамен.

– Так уж и ничего? – Хитро улыбнулся и понял, почему Ада, излучая лукавство, сползла по дивану, устраиваясь на нём лёжа.

Озорно оглянувшись на него через плечо, подмигнула.

– Разве только чуточку отдачи. Мне нравятся твои откровения.

– Откровения? Когда успел? Не помню такого…

– Ну, как же… Было бы забавно посмотреть, как на вопрос любишь ли ты свою девушку ответил бы ей про ту самую… другую любовь… Ведь она хочет, ждёт от тебя именно той отдачи. Когда целиком, без остатка. Как в молодости. Правда, смею усомниться, что сама в состоянии дать тебе нечто подобное.

– Ты её даже не знаешь.

– Но я уже знаю тебя и твой выбор, как бы странно это ни прозвучало… он очевиден. Вы играете в любовь, маскируя этим чувством потребность друг в друге. Тебе она нужна для создания иллюзии счастья, благополучия, стабильности. Ты ей, скорее всего, для материального обеспечения, для удовлетворения собственного эго, возможно даже, но утверждать не берусь, что для рождения детей. На женщин иногда находит такое состояние, когда она непременно должна чувствовать себя кому-нибудь нужной.

– Отличная, кстати, идея. Ты могла бы родить ребёнка и не чувствовать того одиночества, о котором любишь порассуждать на досуге. – Прищёлкнул пальцами Слава, вызывая на красивом лице негодующую улыбку.

– Несчастен тот человек, который из всех благ на свете может одарить своё дитя лишь материальными. – Припомнила Ада слова философа, о которых буквально этим же вечером думал и сам Слава. Правда, в несколько иной интерпретации, но главное смысл… смысл остался неизменным. Что заставило глянуть на Аду с большим интересом, с иным намерением. – А делать своего ребёнка несчастным я не хочу.

– Ты не похожа на женщину, которая в принципе думает о других.

– Надеюсь, это такой неудачный комплимент? – Жёстко усмехнулась Ада. – Мне наплевать на людей вокруг, тут ты прав. Но у каждого, у каждого без исключения человека есть черта, которую он не переступит. Для меня это дети. К счастью, их у меня нет.

– Не слышу радости в голосе.

– А разве я сказала, что рада этому? Мне тридцать. И время уже давно играет за другую команду. По мне бы, так давно стоило обзавестись парой ребятишек, но всё те же обстоятельства… помнишь, я не так давно говорила… – Глянула, заставляя отозваться молчаливым согласием. – Обстоятельства делают меня такой, какая я есть.

– Так рассуждают только слабаки. Разве нет? Я могу думать о тебе что угодно, но едва ли посмею обвинить в слабости характера.

– А я говорю вовсе не о тех обстоятельствах, которые призывают совершать поступки.

– А мне кажется, просто пытаешься спрятаться за вшивыми отговорками. Такие, как ты, всегда сами лепят своё счастье. Не устраивает любовник? Найди другого! С этим задыхаешься – попробуй порхать вольной пташкой. Кто знает, может, уже очень скоро ты вспомнишь свою сладкую жизнь другими словами.

– Да с чего ты взял, что она сладкая?! – Возмутилась в голос. – Глядя на тебя тоже не скажешь, что в жизни существуют проблемы, кроме как, какую же шлюшку выбрать на эту ночь. Что?! Никто не говорил подобного? Может, даже не знаешь почему? Что ты из себя представляешь, «просто Слава»? А что ты можешь из себя представлять? Никогда не задумывался? – С отвращением скривилась, окидывая придирчивым взглядом, и провела языком по внутренней стороне нижней губы, демонстрируя нарастающий азарт. – Давай я тебе расскажу: ты стремишься ни в чём не выделяться. Средний бизнес, хотя вполне можешь себе позволить развернуться широко и растоптать немалое количество конкурентов. Средний по размерам и убранству дом, но это вовсе не значит, что не мог себе позволить что-то более роскошное, изысканное, с замысловатыми архитектурными решениями. Так себе машина, так себе костюм… Что это? Вот это нежелание быть лидером при явных авторитарных замашках? – Неодобрительно хмыкнула и перевернулась на бок. – Ты можешь быть главным везде и во всём, но тебя устраивает эта скромная жизнь без излишеств. Твои глаза сейчас гневно сверкают, но ты молчишь, ты и далее промолчишь, потому что предпочитаешь сделать вид, будто я ошибаюсь в этой характеристике. Страх взять на себя ответственность? Может, так? Что-то я сомневаюсь. Такие люди никогда не создадут что-то новое, что-то своё, в крайнем случае, станут отличными руководителями на наёмной должности. Значит, не то. Значит, это страх упасть, но он возникает лишь в одном случае: если ты уже падал.

Выдержала его прямой, скупой на эмоции взгляд, и грустно усмехнулась.