Кошки-мышки

– Ты даже не представляешь насколько.

– Да? В моих планах было испытать вас на стойкость.

– Почему ты развелась с мужем? – Сверкнул глазами, а я, пусть и беззвучно, но ахнула такой постановке вопроса.

– На вашем месте было бы логичнее спросить, почему он развёлся со мной.

– Нина, я спросил то, что хотел спросить и не нужно заставлять меня повторяться.

На мгновение я задумалась и даже задержала дыхание. Воспоминания о супруге неизменно вызывали рвотные позывы. Перетерпела и язвительно улыбнулась.

– Он не устраивал меня как мужчина.

– Знаешь, даже и не думал услышать что-нибудь иное. Откуда в тебе эта требовательность?

– Даниил Алексеевич, вы на меня наговариваете. С чего это я требовательная? Вовсе нет. Вот, например, от вас же я ничего не требую, хотя, согласитесь, уже могла бы. – Вытянула губы трубочкой, ожидая, когда же «жених» оценит мои положительные качества, но он с выводами не торопился.

– Ты считаешь, что новоприобретённый статус это позволяет? – Уточнил со смешком и я не сдержалась.

– А что вы обычно позволяли своим любовницам?

– Не так много, как ты могла бы подумать, дорогая. Они могли тратить мои деньги, но не открывали без спроса рот. Своим подружкам могли бы трепаться о чём угодно, но всегда приходили по первому требованию, зная, что мне всё равно, какое на них платье надето и есть ли оно вообще.

– Вы все отношения сводили к сексу?

– Да. И, кстати, можешь взять себе это на заметку.

Дементьев поднялся с кресла, объявляя этим жестом об окончании разговора, я последовала его примеру и даже рискнула приблизиться.

– Я не одна из ваших любовниц, Даниил Алексеевич. И рот вы мне не заткнёте ни взглядом, ни словом. И, кстати… можете взять себе это на заметку. – Ядовито улыбнулась, но уйти не успела. С такой ловкостью он обогнул стол и преградил дорогу.

– Зачем тебе всё это нужно, моя хорошая? – Поднёс раскрытую ладонь к моему лицу, но почему-то не прикоснулся, так и замер, глядя прямо в глаза.

– Я просто хочу за вас замуж, Даниил Алексеевич.

– Если мне не изменяет память, вчера ты хотела просто замуж.

– А я хорошо подумала этой ночью. И теперь хочу замуж именно за вас.

– Мне начинать задумываться о завещании?

– Начинайте задумываться о своём поведении, Даниил Алексеевич. Я уже говорила, что не люблю курящих людей?..

Пока Дементьев размышлял над последними словами, успела обойти его стороной и выйти из кабинета. Лишь тогда поняла, что иду не одна, а ещё через секунду оказалась в той же комнате, но теперь была прижата к двери мужчиной, которого всего несколько минут назад отметила как идеального. Да я расту!

Его дыхание не было сбитым или взволнованным. Моё не стремилось к этому даже желая угодить. Он смотрел мне в глаза, а думал о том, что гораздо ниже. Я очень-то сомневалась, что Дементьев из тех, кто падок на всё, что движется и подыгрывать не собиралась.

– Ну, что ты? Что? – Прошёлся рукой по боковой поверхности тела, иногда вспоминал о необходимой в таких случаях жадности и порывистости. Вниз и вверх. Снова вниз. Держаться там особо не за что, но Дементьев оказался не из брезгливых и надёжно ухватил за то место, где когда-то была ягодица. Вот тут-то выдержка дала сбой, и мощный поток воздуха врезался в мою шею, туда же Дементьев прижался губами. Рука, которая упиралась в дверное полотно чуть выше головы, сжалась в кулак. Это не было и отдалённо похоже на страсть. Это не было и отдалённо похоже даже на желание.

– Наверно вам пора идти, Даниил Алексеевич? – Спросила безучастным тоном. Дементьев хмыкнул, несмотря на то, что всё ещё прижимался губами, правда, теперь уже к моему плечу.

– Никогда больше не носи эту пижаму.

Одним резким движением он стянул яркие брюки, дёргая за резинку, и ткань послушно устремилась к полу, даже не думая задержаться выше. Я стиснула зубы, отмечая этот факт, но тут же поняла, что стоять со спущенными по колено пижамными брюками будет ещё глупее и легко перешагнула предательский трикотаж. Страшно не было. Туника из того же комплекта доходила до середины бедра. Мне от этого стало легче, а Дементьев как будто расстроился.

Его ладонь была горячей, но не настолько, чтобы обмануть мои инстинкты. Дыхание действительно стало порывистым, но в комплекте с абсолютно ровным сердцебиением, не тянуло и на троечку по десятибалльной шкале возбуждения. В реальности не подвела только эрекция, и сейчас к низу моего живота прижимался его член. Возбуждённый и пульсирующий. Стало как-то неприятно, что даже основные инстинкты Дементьев научился контролировать. Я погладила его по плечу и поцеловала в щёку.

– Я не буду заниматься с вами сексом, Даниил Алексеевич. – Прошептала, точно зная, что этот шёпот его охладит.

– Даже зная, что это вопрос времени?

Его руки стали настойчивее. Одна из них теперь свободно путешествовала под пижамной туникой, поглаживая спину, вторая придерживала за талию, но, то и дело, стремилась спуститься ниже.

– М-м… – Отрицательно покачала головой.

Дементьев неприятно усмехнулся. Руки убрал и отошёл на два шага назад. Осмотрел меня придирчивым взглядом, потёр гладкий подбородок и о чём-то задумался.

– Даже если я пообещаю на тебе жениться? Ты ведь этого хочешь. – Вроде как обвинил.

Я отошла от двери, приоткрыла её и уже практически шагнула в коридор, как не выдержала настойчивого взгляда и снова отрицательно качнула головой.

– Не нужно думать, что вы такой уж подарок, Даниил Алексеевич.

Он улыбнулся как-то по-мальчишески открыто и довольно. Словно подарку на Новый год. Задрал подбородок вверх и глубоко вздохнул, выравнивая плечи.

– Я женюсь на тебе, Нин. – Сказал громко и уверенно, точно пообещал, а не просто дурачился. – Одно твоё слово и, правда, женюсь.

– Я уже сказала «нет». – Прошептала.

– А ты хочешь, чтобы всё было по-настоящему, так? Я тебя правильно понял? – Прокричал он несдержанно и чрезмерно громко.

Без злости, без претензии, просто что-то в моём поведении его задело, и это был вовсе не отказ. Я стояла всего в трёх метрах, а чувство такое, что на другом берегу бурной реки. И именно сейчас, глядя на него, сердце действительно колотилось.

– Валентина Степановна, а разве я вас звал? – Рыкнул он чуть в сторону и от этого тона я дрогнула. Эйфория, поселившаяся внутри, испарилась. Тоже обернулась в сторону кухни. Женщина, казалось, не знала, что на это ответить.

Я нерешительно улыбнулась и прищёлкнула языком, отвлекая внимание на себя.

– Вот так, Валентина Степановна. А вы не верили. Любовь – страшная сила. – Округлила глаза, демонстрируя мощь этого самого чувства.

Дементьев со всей силой хлопнул дверью. Домработница схватилась за сердце и убежала. Видимо, за корвалолом. Я ещё некоторое время постояла в пустом коридоре, но в итоге не решилась утешать ни одну, ни другую сторону.

– Я говорила о себе, Дементьев. Я готова тебя полюбить. – Пробормотала тихо-тихо двери его кабинета и тяжко вздохнула, осознавая, во что же всё-таки вляпалась.

Дементьева в этот день больше так и не увидела. И как уходил не слышала, и как раздавал Валентине Степановне особо ценные указания. Зато точно слышала, как вернулся. После двенадцати. Причём, он явно хотел, чтобы я о его появлении в пределах квартиры знала. Иначе с чего бы стал настольо старательно шуметь? Интересно так, особенно когда я на свет из комнаты выползла с одним закрытым глазом, спросил: «Что? Разбудил? Извини, не хотел». И тут же ключами о хрустальную вазочку БАМЦ! Сразу и второй глаз открылся, и степень опьянения Дементьева бросилась в глаза. Пьяных я не любила ещё больше чем курящих, но Дементьев, как назло, пьяным не был. Скорее, выпившим. Пусть даже много… для его комплекции это не страшно. Но вот степень его наглости теперь точно зашкаливала. Так он и уставился на меня, разглядывая ноги. Да! Пижаму я по его требованию не одела. Но длинная майка, привереду, видимо, тоже устраивала мало, так он скривился.

– Знаешь, дорогая, а вопрос о том, кто кого бросил, – он медленно вдохнул, и от меня отвернулся, – я имею в виду твоего мужа… остаётся актуальным. – Выдал и скривился сильнее. – Откуда ты их берёшь?.. – Пожевал губами, ненавистно глянул на ночную майку и напряжённо повёл плечами.

Правда, ответа моего не ждал. Принялся стягивать туфли. Выставил их под линеечку, портфель поставил на край тумбы, разогнулся.