Кошки-мышки

– Далеко не всегда самая большая тайна хранится глубоко внутри. – Прохрипела, с каким-то сожалением и посмотрела на него иначе.

– Я буду знать о тебе всё, Нина. И это мой пункт нашего негласного договора. – Проговорил Дементьев без тени шутки или угрозы. Отпустил моё запястье, резко поднялся и вышел из кабинета. Просто сказал так, как будет. А я улыбнулась ему вслед. Получилось грустно. Хорошо, что никто не видит.

С места подскочила, растрепала волосы, запустив в них пальцы, несколько раз прошлась из стороны в сторону, пытаясь уравновесить дыхание, и замерла, почувствовав в кабинете присутствие другого человека. Резко развернулась на месте и уставилась на Бориса Сергеевича неморгающим взглядом.

– Это всё, Борис Сергеевич…

– Нина, он раздавит тебя.

Я отрицательно покачала головой, пытаясь не сорваться на истерику.

– Это всё, Борис Сергеевич! – Едва ли не прокричала и стиснула зубы.

– Ты ведь должна понимать, для чего нужна ему.

– Я нужна ему гораздо больше. – Заявила с уверенностью и значительно тише добавила: – Просто Дементьев об этом всё ещё не подозревает. – Осторожно кивнула и ему, и себе, да, даже Борису Сергеевичу. Мгновенно успокоилась и широко улыбнулась, выставляя воображаемую галочку уже на втором пункте вполне реального плана.

А следующим пунктом была оккупация.

Аккуратная женщина лет шестидесяти стояла в проходе квартиры Дементьева всё ещё не позволяя пройти. Что её смущало больше: мой кислотно-салатовый чемодан на колёсиках, малиновые туфельки или безумная причёска в стиле «кажется, здесь когда-то хранили мозги», сказать наверняка сложно, но произвести впечатление я старалась, в чём весьма преуспела.

Женщина недовольно морщилась, кривила аккуратненький, но испорченный прожитыми годами носик, и смотрела с крайней степенью подозрения.

– Повторите, пожалуйста, ещё раз, правильно ли я поняла. – С тяжёлый вздохом махнула она седовласой головой. – Вы невеста Даниила Алексеевича, Нина, а пришли с вещами, потому что собираетесь здесь жить, верно?

– Абсолютно, и повторять пришлось всего ничего. – Уже раздражалась я, глядя на аппетитный пирог на одной из тумб прихожей комнаты.

Чувство было такое, словно его специально поставили, только бы меня подразнить. План «подразнить» удался, но соображать логически, когда с самого утра ничего не ела, не получалось. А суть всех мышлений сводилась к тому, что условный договор мы, с новоиспечённым женихом, всё же заключили, а, значит, настала пора активных действий. И, так как господин Дементьев после заключённого накануне договора о взаимопомощи и поддержке никак себя не проявил, это сделала я, явившись с вещами на порог его квартиры. Я обязательно вошла бы и дальше, если бы не одно «но»: бдительная домработница, которая буквально наотрез отказывалась впускать посторонних на вверенную ей территорию.

– Я поняла вас ещё с первого раза. Но не понимаю, чего вы хотите от меня. – Прожужжала женщина, отвлекая от мыслей о голоде, пироге и о Дементьеве, который бездействовал.

– От вас не хочу ничего абсолютно. – Также очередной раз повторилась я, глядя на женщину в упор. – Пропустите меня и больше беспокоить не стану.

Попытка проскользнуть мимо с определённой степени напором, оказалась безуспешной. Я выдохлась, поставила чемодан так, чтобы хлопнуть дверью перед моим носом было просто невозможно и откинула голову к двери.

– Послушайте, почему вы мне не верите, а? Я что, похожа на шарлатанку? Позвоните Даниилу Алексеевичу, пусть он подтвердит мои слова и мы закончим этот бессмысленный спор.

– Никому я звонить не буду! Позвоните ему сами.

– Легко вам говорить, а я даже не знаю номера. – Призналась, глядя на узор штукатурки подъездной стены.

– Какая же вы невеста, если даже номера его не знаете?

– А мы общались исключительно при личных встречах. Он жить не может без моего общества. А не предупредил вас лишь потому, что и для него мой визит должен стать сюрпризом. Как вас зовут?

– Приходите, когда будет Даниил Алексеевич. – Мой чемодан был невежливо отодвинут в сторону ногой в мохнатом тапке.

– Но ведь он может быть поздно! – Оживилась я, прикидывая, как буду выглядеть, проходя мимо консьержа со свои чемоданом. А ведь бдительный мужчина первым заслонил своей широкой грудью проход к лифту. Его убедить удалось значительно быстрее. Домработница на моё заявление усмехнулась.

– Не может быть, а точно будет поздно. Но это не значит…

Трель телефонного звонка заставила и меня, и, собственно, женщину, которая не пожелала представиться, замолчать. Я без особого интереса взирала на дисплей своего телефона, пытаясь сообразить, чей номер там сейчас отображается. Так и не определившись с вариантами, всё же ответила и тут же расплылась в блаженной улыбке.

– Даниил Алексеевич, вы даже не представляете, как вовремя позвонили. – Мурлыкнула в трубку и с недюжинной долей уверенности протолкнула в квартиру не только домработницу, но и чемодан, и себя. – А откуда у вас мой номер? Уже соскучились? А я, в общем-то… – Глянула на женщину в строгом костюме рядом с собой в огромном зеркале и щебетать перестала. – Даниил Алексеевич, я тут пришла к вам домой, а меня не пускают, скажите своей домработнице то, что нужно сказать и я пройду, а?

Прибеднялась, сама, меж тем, уже захлопывая вторую дверь.

– Что ты там делаешь? – Вместо ценных указаний поступил вполне резонный вопрос, на который я предельно смело ответила:

– Живу! Вы ведь помните, о чём мы с вами договаривались?

Дементьев помнил, в этом я не сомневалась, но отчего-то подозрительно промолчал. Домработница довольно оскалилась и потянулась за кнопкой вызова охраны, как я догадалась включить громкую связь.

– Нина, – подал телефон голосом Дементьева признаки жизни. На голос хозяина женщина отреагировала мгновенно и вызов охраны отложила на неопределённый срок. – Я не помню, чтобы мы обсуждали твой переезд.

Дементьев был, как всегда, строг и краток. Я же просто терялась в догадках.

– А как же длинные тёплые вечера? – Припомнила отрывки разговора. – Вы сами уточнили, не думаю ли я по такому серьёзному поводу шутить. Конечно, я не шутила! И сейчас стою в вашей прихожей, потому что дальше меня не пускают. Устала жутко, хочется просто закрыть глаза и уснуть без задних ног, а вы всё не решаетесь произнести правильные слова вслух. Даниил Алексеевич, я жду! – Напомнила более громко и улыбнулась тому, как Дементьев откашлялся.

– Валентина Степановна, будьте любезны, помогите Нине Владиславовне расположиться удобнее и ни в чём не отказывайте. Вопросы есть?

– Нет, Даниил Алексеевич. – Вполне спокойно отрапортовала домработница и даже сделала попытку мне улыбнуться.

– Дементьев, ты просто душка. – Засияла я, отправила ему воздушный поцелуй, который смогла оценить лишь Валентина Степановна и на такой радостной ноте отключилась. – Ведите! – Решительно кивнула и последовала вглубь огромной квартиры.

– Это одна из гостевых комнат. – Пояснила домработница, распахивая передо мной ближайшую от кухни дверь.

Я скривилась, сморщилась и переступать порог комнаты не стала. Валентина Степановна растерялась и не нашла подходящих слов сразу, потому было время воспользоваться её замешательством и осмотреть квартиру целиком. Нужную мне комнату нашла незамедлительно, блаженно вздохнула, окидывая взглядом ожидаемый, аскетически-сложенный интерьер и потянула за собой чемодан на колёсиках.

– Я буду жить здесь! – Заявила с жизнерадостной улыбкой. Валентина Степановна радоваться вместе со мной не спешила и лишь поджала губы.

– Это спальная комната Даниила Алексеевича. – Констатировала известный мне факт и ожидала какой-то реакции. Я же, лишь согласно кивнула.

– Да-да, да-да, он просил ни в чём мне не отказывать и практически уверена, против не будет. С вашего позволения, осмотр оставшихся апартаментов будет отложен «на потом».

Дверь с лёгкостью закрылась, расставляя нас с Валентиной Степановной едва ли не в углы боксёрского ринга. Уверена, ей будет что сказать Дементьеву, но, пусть не сомневается, мне тоже будет, что о ней сказать. С мыслями о светлом будущем я рухнула на кровать, на некоторое время забывая о возможных последствиях, закрыла глаза, а, открыв их, начала новый этап своей непростой жизни. И этот этап не сулил ничего хорошего.

Самым главным выводом, который светом красного фонаря заливал мои глаза, было понимание того, что не так давно в доме Дементьева была женщина. Да, да. Об этом свидетельствовали не только женские вещи в одной из комнат, и даже не фотография красивой брюнетки на углу стола в кабинете. Об этом просто кричал настенный портрет. Точнее, это был не портрет, это была фотография. В полстены. Художественная. Откровенная. И именно эта огромная фотография украшала главную гостиную комнату всей квартиры. На полуобнажённую модель я смотрела долго. Не менее получаса. А ещё была уверена, что примерно так же на неё смотрел и сам Дементьев. Об этом свидетельствует установленное напротив портрета кресло, расположенный у кресла кофейный столик, пепельница на нём.

С логикой у меня было всё в порядке, потому мысли о том, что брюнетка, чья фотография украшала стол в кабинете и эту стену, явно не сестра, вышли на первый план.

– Это его бывшая жена, Оксана Владимировна. – Не смогла промолчать Валентина Степановна, чем расстроила меня окончательно. И настолько глубоко, что я не сдержала протестующий возглас.

– А разве Даниил Алексеевич был женат? – Посмотрела с высоты собственного роста, а Валентина Степановна, чуть вытянула губы вперёд, приопустила веки и с неторопливостью, присущей английской королеве проронила:

– Даниил Алексеевич был женат.

На этом она вдруг решила, что разговор завершён и удалилась в направлении кухни. А вот я так и не поняла, откуда взялась эта её претензия в голосе.