Холодный свет далёкой звезды

– Он приедет один. – В полной тишине закончил Марат, чётко и громко выговаривая каждое слово. – И, я соглашусь с тобой. Иногда ревность делает людей глупыми. А в вашем, конкретном случае, уязвимыми.

– Но ты ведь рассказал мне это не просто так?

– Что именно?

– Свой план. Мог бы просветить и потом, когда всё произойдёт. Так, зачем сейчас?

Марат незадачливо улыбнулся, пожимая плечами.

– Может, надежда? Сейчас я поселил в тебе надежду. Дал шанс всё изменить. Как хочешь понимай.

– Изменить?

– Конечно! Давай, прояви себя. – Взмахнул руками, присматриваясь внимательно. – Покажи, на что способна! Чем готова поступиться для того, чтобы я изменил решение?

– А такое возможно?

– Да ладно… Это же я! Самый непредсказуемый человек в твоей грешной жизни, Амазонка. – Проговорил он, смеясь, но в один миг вся эта наигранная весёлость слетела с лица, оставляя лишь горький осадок. Стоять на месте не смог, но и отойти не решился, оттого, шаг за шагом, следовал по кругу, не удаляясь больше чем на расстояние вытянутой руки. Очередной раз, оказавшись за её спиной, подошёл, прижимаясь вплотную, и придержал ладонью шею, не нажимая, а лишь обозначая свою силу. – Ты всё равно будешь со мной. – Прорычал, не добившись ответа, но позволил обернуться, чтобы увидеть её глаза.

– Твои желания больше похожи на предсмертную агонию.

– Пусть! – Выкрикнул прямо в лицо. – Если хочешь знать, мне всё равно как. Силой, по согласию… С чужой женой или с безутешной вдовой. Мне всё равно!

– Ты не можешь решить все свои проблемы этим бездарным ходом. Он не так прост. Слишком многие в связке. Тебя найдут.

– А что я сделал, а? Что? Ты наверно не знаешь, что Ильдар Адашев скончался в тюрьме от ранений, несовместимых с жизнью. А что касается Ильдара Москвина… так такого человека не существует вовсе. – Вжав голову в плечи, безумно оглядываясь по сторонам.

– Ты не прав…

– Механизм запущен, Амазонка… – Устало произнёс он. – И остановить его нельзя.

– Значит, всё обман?.. – Лора развернулась в его руках, посмотрела прямо в глаза, сглотнула горький ком, который остановился, перекрывая горло. – Пустая игра слов?.. – Прищурилась, в один миг похолодев, и почувствовала, как удары сердца набирают обороты. – Ты молчишь?! – Выдала претензию.

Снова сглотнула и судорожно вздохнула, путаясь в собственных дыхательных движениях. Чувство такое, что уже захватила необходимый воздух, но его катастрофически мало, мало, но глотнуть больше не позволяют переполненные лёгкие и приходится задыхаться… Задыхаться от нахлынувших эмоций, от потери контроля, который стал не просто частью жизни, а частью её самой, оттого, что всё это правда и…

– Молчишь? – Повторила полушёпотом и, закрывая от усталости глаза, медленно выдохнула.

– Он не любит тебя, Лора. – Медленно и чётко, словно убеждая смертельно больного в неизбежности кончины, проговорил Марат, разбивая последние крохи самообладания, горячим дыханием, мостившимся теперь на её лице. – Не любит и никогда не любил. Ты нужна ему. Нужна, но это не значит ровным счётом ничего. Ведь знаешь, почему. – Утвердительные нотки в голосе заполонили каждый миллиметр её пространства.

– Потому что как только стану не нужна… – Произнесла на выдохе и почувствовала, как железный захват сжался на шее.

– Знаешь. И про него знаешь. Что ураган. Сметает всё на своём пути, крутит, вертит, переворачивает и это придаёт ему разрушительную силу. Ты, он, вся свита… – Скоро тараторил. Кивнул куда-то за спину, обдавая потоком раскалённого воздуха, набирая эмоциональный оборот. – А как только наиграется – выбросит. Мятую и пустую. Потому что сам тебя и наполнил.

Захват обмяк и пальцы принялись массировать затёкшую шею. Лора безвольно поддавалась на, пусть и мягкие, но властные движения, тянула уплывающий взгляд, пытаясь наткнуться им на его глаза. Безвольно свисающие руки, мягкий наклон головы, податливое тело. Только внутри нарастала вовсе не пустота. Внутри распускался каменный цветок. Он забирал все силы, все соки. Он впитывает все эмоции, отбирая на себя внимание. А на стебле его шипы. Длинные и острые. Они медленно прорастают вглубь мышц, расправляя их, накаляя добела, переполняя болью, от которой необходимо избавиться. И лепестки. Чёрные лепестки упругого бутона тянутся вверх, подпирая горло, сжимая сердце, оттесняя его в сторону, забирая мощную пульсацию на себя.

Марат ещё что-то говорил, тихо, практически неслышно. Его губы иногда улыбались, иногда кривились в ироничной усмешке. Тепло было ощутимо даже на расстоянии. Тепло его тела, его силы… А цветок всё рос, заполняя собой внутреннее пространство. Он даже мысли блокировал, не позволяя себя остановить. Этот страшный процесс… когда человек превращается в чудовище. Существо без чувств, без эмоций, без боли. Литой камень, литая сталь. А потом как щелчок переключателя, и всё вокруг замерло, взгляд сфокусировался, удерживаемый изнутри жёстким каркасом переплетения спиц, шипов и полным отсутствием страха. И тепло ушло из тела, словно отпуская душу на волю, позволяя ей смотреть со стороны, давая понять, что она слишком слаба, чтобы что-то исправить. Душа может биться, кричать, но её никто не услышит, потому что теперь внутри никого нет…

Он тоже понял это. Понял, увидел, распознал, но слишком поздно! Опоздал всего на одно мгновение, на долю секунды, на миг! Видел, как в её глазах отображается сталь, как этот серый металл вытесняет из радужки остатки небесно-голубого тепла. Почувствовал, как её сердце сделало финальный удар и замерло, словно перед выстрелом. Точно знал, что она успеет. Знал, но ничего не смог сделать… Он УЖЕ опоздал.

Как в замедленной съёмке смотрел на кончики приближающихся пальцев. Не тех, которые были секунду назад, мягких, нежных, заботливых – других. Теперь других.

Точка за мочкой уха: больно, но почти не страшно. Пространство под мечевидным отростком, на два миллиметра левее от середины: спазм схватил горло и был слышен собственный захлёбывающийся глоток. Рядом резкое движение: Лора склонила колено. Она знает, куда нужно нажать и даже не сомневается. Уверенным движением большие пальцы обеих рук вдавливают кожу под коленной чашечкой и можно уловить звук падения собственного тела. Уловить, но так ничего и не сделать. И вот теперь страшно. Сознание всё ещё сопротивляется, Марат успел уловить, как Лора откинула мешающиеся руки, открывая доступ к внутреннему карману пиджака. Там ключи от машины. Видела. Всё видела. В сторону полетел нож, спрятанный в правом кармане. Глупо и бесполезно, просто, не любил расставаться со своими вещами. Уловил щелчок предохранителя пистолета, но уже не видел его. Почувствовал, как из кармана, громко брязгая, выпал запасной комплект наручников. Выпал и покатился по дорогому покрытию корта: отшвырнула ногой. А дальше тишина. Не слышно даже её шагов. И всё-таки страшно. Эй, где тот добрый человек, который обещает эйфорию?! Её нет. Ничего нет! Ничего… кроме боли и страха…

Глава 6

Отпустило слишком быстро. Слишком. Быстро. Дрожь во всём теле мешала дышать, моргать, передвигать ногами. Внутри всё разрывалось на части, словно кто-то чужой мечется внутри, желая найти выход, увидеть свет, вдохнуть глоток воздуха. Тело водит и шатает из стороны в сторону, глаза смотрят в одну точку, пальцы на руках сжимаются в кулаки, чтобы унять эту слабость, убить на корню. Не оборачиваться… НЕ ОБОРАЧИВАТЬСЯ! Никогда не смотреть назад! Не бояться! Не плакать! Смерть – это лишь переход из одной жизни в другую.

– Не оборачиваться! – Жуткий крик, как приказ самой себе и ладони, которые до боли закрывают уши, чтобы не слышать этот жуткий шёпот. Шёпот, который всегда звучит на границе между жизнью и смертью.

Три точки. Всего три. Если их нажать происходит спазм дыхательной мускулатуры. Так говорил Ильдар. Лёгкие не расправляются и человек задыхается.

Он заставлял тренироваться. Тренироваться на самом себе. До полной автоматизации каждого движения. До ряби в глазах, до судороги в пальцах.

«Чужие не нападут. Нападут свои. Те, кого подпускаешь слишком близко». Он говорил это слишком часто, потому что знал наверняка.

«Этот приём для самых родных, тех, которые подпускают тебя так же близко, как и ты их. И он беспроигрышный, потому что ты всегда на шаг ближе, чем они думают». Ильдар всегда был прав. Всегда, если это касалось её безопасности.

«Сила женщины в её слабости. Слабую женщину не боятся, но те, кто стоит близко, знают, что слабости в тебе нет, они будут ожидать твой шаг, твой выход». Посмеивался, как только Мансур снимал блок. Он всегда страховал. Это было правило. Знал, что Лора всё сделает правильно.

В этот раз всё получилось. Всё получилось. Всё вышло. Всё хорошо. Вот только отпустило слишком быстро… Кажется, эта мысль уже была… Не страшно. Знает ведь, что не страшно. Ещё нужно успеть. В руках ключи от машины, телефон, пистолет. И она робот. Робот, у которого есть программа. Программа на выживание. Её нельзя удалить, она стандартная, как в компьютере. Как в большой металлической машине. Шёпот практически не слышен. Остался только холод. Холод, сырость и отвратительный запах, принесённый из Царства мёртвых. Там правит Аид. Он перед глазами. И у этого Бога слишком знакомое лицо…

Первая слеза скатилась по лицу, оставляя после себя холодный мокрый след. Её можно было бы и не заметить, но вслед за первой скатилась вторая. Она не робот… Она человек! Живой человек! И она обернулась, потому что нет сил поступить иначе! Марат ужом крутился на полу красивого зелёного цвета, схватившись обеими руками за горло. – Я ничем не могу ему помочь. Он сам выбрал этот путь. – Шёпот в пустоту и короткий неуверенный шаг назад.

Его лицо и открытый участок шеи уродливого багрового цвета, тёмно-синие вены вздулись так, словно вот-вот лопнут.

– Он меня не пожалел. В нём нет жалости. – Второй шаг ближе к выходу. Взгляд пустой. Пульсация сердца в норме.

Тонкая струйка слюны блестит в уголке его рта. Глаза навыкате. Это агония. Ему уже не помочь.

– Ему уже не помочь…

Попыталась вздохнуть, но ничего не вышло. Правая рука несколько раз в судороге ударила по бедру остриём брелока.

– Что же вы делаете?.. – Скривилась как от боли и покачала головой, попыталась сделать шаг, который ещё немного приблизит к выходу. Попыталась, правда. Но не смогла. Не смогла! Ноги не слушались. Они уже шагали вперёд. К нему. Туда, где всё уже холодно. Туда, где не должно быть жизни. – Что же вы делаете со мной, твари?! Я ведь не железная! – Взорвалась удушающим криком, удерживаемая на этом свете лишь болью от растопыренных пальцев.

Кинулась к Марату, шаг мгновенно превратился в бег. Одышка сбила с ног, хотя расстояние было метров десять, не больше. Краем взгляда уловила брошенные в сторону наручники. Как перестраховка. Удалось оттащить его за руку к металлической стойке. Дальше… Что дальше?.. Она никогда этого не делала. Всё контролировал Мансур.

«Отменять этот приём тебе ни к чему, малыш. Если ты его применила, значит, так нужно. А недооценивать врага нехорошо. Нехорошо!» Приговаривал Ильдар, растягивая гласные на восточный манер, в ответ на недоумённый взгляд. Его жизнь стояла из правил. Правил, которые и позволяют выживать в этом мире.

Справа, слева, по центру: не получилось. Справа, слева, по центру: не получилось.

– Справа! Слева! По центру! – Страх захватил и почти пересиливал. – Ну, давай же, ну! Справа…

Смотрела на его потухающий взгляд, на беловатые пятна, проступающие поверх красноты, и ударила со всей силы туда, где нужно нажимать. Ненавидела в этот момент и себя, и его. Всех ненавидела. Всё живое на земле!

– Я не робот, понимаешь?! – Обхватила его лицо обеими ладонями, пытаясь бороться с предсмертными судорогами. – Не робот, а человек. Я – человек! Человек! Я живая!.. – Устало опустилась на колени. – А тебя всё равно убьют! Всё равно убьют… – Жалобно проскулила, не зная, что ещё сказать.

Сквозь слёзы продолжала нажимать на, ставшие заветными, точки. Ломая пальца, выкладываясь, выжимая из себя силы, которых практически не осталось. Справа, слева, по центру. Справа… Марат замер и Лора замерла вместе с ним. Вдохнула, выдохнула, утёрла локтем влагу над верхней губой. Справа, слева… Снова этот захлёбывающийся звук. Уже было. Сейчас второй раз. Справа… Не сразу поняла, что этот звук – это вдох. Его вдох. Вдруг испугалась. Отшатнулась, оседая на пятки. Растёрла слёзы по лицу ладонями, пытаясь проморгаться, и теперь отчётливо слышала, как мужчина пытается откашляться. Он заходился своим кашлем. Удушливым, хрипящим. Но дышал! Пусть через раз, но ведь дышал!.. И вот тогда накатила слабость. И усталость. И та самая пустота, которая приходит каждый раз, когда теряешь равновесие.