Холодный свет далёкой звезды

– Будет интересно послушать. – Согласилась отстранённо и мысленно отгородилась от происходящего. Видела. В глазах его видела понимание. То, что и сама вслух не произнесёт.

Смотрела на него ровно и практически без эмоций. Не было всё равно, просто… за столько лет разучилась удивляться. За весь день много было слов, которые делают больно, которые просачиваются через кожу и ядом расходятся с током крови, отравляя каждую, без исключения, клеточку организма. Много правды, много истины. Той, в которую если поверить, то и жизни не будет – останется лишь сожаление. Научилась закрывать глаза и ровно выдыхать вместо душераздирающего крика. Поджимать губы, не показывая своих слёз, аккуратно ступать, вышагивая по одной линии, вместо того, чтобы бежать, бежать так далеко, как только сможешь. И сейчас не сбежит, а выслушает всё, что и так знает о себе сама. Марат присел.

– Ты замуровала себя, Амазонка, себя и его. Сама. Замуровала в маленьком укромном мире, в котором и место-то не осталось для кого-то ещё. И жизнь твоя, как маленькая бабочка с хрупкими крылышками, которые можно сломить одним неловким нажатием. Табиб нажмёт. – Теперь не смеясь, смотрел он, а в глазах рассасывалась алкогольная дымка. – Жизнь сложная, необъяснимая. Ты думаешь неуязвима? А зря. В этом мире никому нельзя доверять. Ты счастлив только до тех пор, пока это кому-нибудь нужно. Думаешь, сможешь защититься от меня этим непроницаемым выражением лица? Так, не от меня надо защищаться. Что я могу тебе сделать? Ударить? Изнасиловать? Что?.. Чем могу тебя удивить? Чего он ещё не сделал?! – С азартом глянул и рукой махнул, как на пропащую. – Ты умрёшь в то мгновение, когда любимый муж перешагнёт стену песочного замка под названием «семейная жизнь». Вот чего боишься! Потому что знаешь: я прав.

Лора набрала в грудь воздуха, но вместо выдоха внутренне зажалась. Вместо мыслей, слышала размеренные удары сердца. Вместо Марата, видела перед собой собственное отражение.

– Что есть в твоей жизни, кроме необъяснимого поклонения одному человеку, кстати, – ухмыльнулся, – всегда хотел спросить, «почему?» Чем он покорил тебя, чем привязал? Девчонки любят плохишей и всё такое, но… Неужели считаешь его ласковым и нежным зверем?

Сидеть показалось для него невыносимым и Марат встал, чередуя слова с небольшими медленными шагами. Голос становился вкрадчивым, движения ленивыми, но жизненно необходимыми.

– Издевался, принуждал, унижал… Испытывал на прочность. – Перечислял, подчёркивая отсутствие удовлетворения от собственных слов. – Сколько раз ты была на грани? Сколько раз ты прокручивала в голове, что тебя уже нет?

Он приближался. Медленно. Степенно. Отчего-то его присутствие казалось угрожающим.

– Я только одного не пойму, – подошёл, окидывая недоверчивым взглядом, который метался по её лицу, дыхание у обоих участилось, инстинкты притупились, а желание уничтожить нарастало с каждым мгновением.

Лора не двинулась, когда подбородок был сжат крепкой мужской ладонью, а тело до боли впивалось в высокую металлическую ограду.

– Неужели такая тварь бесчувственная?.. – Проронил он тихо, недоверчиво, прицениваясь. – Он же сына твоего убил! – Прокричал, брызжа слюной. – Самое дорогое отнял! Разорвал, растоптал и перешагнул, потому что ему ты нужна. Ты!

С силой оттолкнулся, не скрывая презрения. Сделал несколько шагов в сторону и тут же метнулся обратно, вновь удерживая лицо одной рукой, заставляя открыть глаза и смотреть. На правду смотреть.

– Чем он грехи перед тобой замаливал? Что обещал, как ублажал? – Бубнил, торопливо перечисляя. Замер, вглядываясь в полную пустоту её глаз, и злобно хмыкнул. – Молчи, и сам знаю! Знаю и тебе скажу, если ты забыла: ничем, никак и ни-че-го! – Просипел, вкладывая в каждый звук жизненную силу. – Потому что не нужно ему ни прощение твоё, ни понимание. Он получил свой трофей. Получил и поставил на центральную полку. Не запылилась там среди остальных, нет? – Спокойно улыбнулся, разглаживая следы от своих пальцев на нежной коже.

– Всё сказал?

– Не всё. Я вижу, тебя не впечатлил. Исправлюсь. – Нагло ухмыльнулся и, спрятав руки в карманы, сделал круг почёта по корту. Остановившись в дальнем углу, задорно улыбнулся, привлекая внимание.

– Я должна у тебя что-то спросить? – Догадалась Лора, повинуясь, следуя изменившемуся плану.

– Не знаю. Кажется, ты хотела услышать, чего я хочу. – Напомнил и резко направился по диагонали, ловко перепрыгивая через сетку, стал вплотную.

– А, может, мне это уже не интересно? – Максимально прогнулась в спине, пытаясь отдалиться и при этом не сдвинуться с места.

– Нет, Амазонка, ты давно вышла из ранга тех женщин, которые слепо следуют за впередиидущим. Скажу больше, тебе иногда кажется, что ты перестала быть ведомой.

– Лишь кажется?

– Конечно! Вот даже сейчас ты думаешь, что всё у тебя под контролем: эмоции, чувства, слова. Но есть то, что ты не учла.

– Что?

– Старая мудрая пословица, девочка моя, – довольно проговорил Марат, потирая ладони, – храни то, что хочешь спрятать, на виду. Ведь именно об этом ты думала, подбирая наряд, не так ли? – Грубо протиснул пальцы за пояс её джинсов и с вожделением посмотрел в глаза. – Интересно, поставь я тебя сейчас перед выбором, кого выберешь на этот раз?

Извернулся так, чтобы прижать ладонь к низу живота.

– Тепло. – Прошептал, прижимаясь губами к шее. – Вот за этого, – чуть надавил, – он убьёт меня, а за твоего…

Выдохнул, убирая руки, отходя в сторону.

– Признайся, какая-то часть тебя, его ненавидит. – Обернулся и скривил губы, в подтверждение своей правоты несколько раз кивнул. – Ненавидит настолько сильно, что убить готова, но не можешь, потому что другого смысла в жизни нет. Ты простила его? – Спросил в одном тоне со своими утверждениями и глупо улыбнулся. – Знаю: такое не прощают.

– Прибереги свои откровения для разговора с Ильдаром. Уверена: он оценит. – Всё же не сдержалась Лора, но Марат посмотрел как-то странно и азарт в его глазах погас.

– С чего ты взяла, что я буду говорить с ним? Мне это не интересно. – Сказал, будто признался и на мгновение отвёл взгляд.

– Не говорить? А что тогда? Посмотришь в его честные глаза? Призовёшь к ответу? Или, быть может, вы напьётесь и будете лучшими друзьями на свете? Что ещё пришло в твою безумную голову?

– Ты всё-таки вышла из себя. – Заметил некстати и не в тему, лениво ухмыляясь.

– Да пошёл ты к чёрту! – Лишь подтвердила догадки Лора. – Говоришь, руку отрубил? Мало! Таких как ты нужно уничтожать сразу.

– Таких как ты – тоже. – Добавил он тихо, но уступал не только по силе голоса. По силе духа сейчас уступал.

– И, знаешь, что? Если ты снова попытаешься прикоснуться ко мне, – Лора сделала выпад вперёд, – дорогостоящие протезы приделывать будет не к чему!

Только после того, как смолкла, Марат глянул на неё исподлобья, несколько раз не сдержавшись, хмыкнул, и лишь после этого широко расставил руки в стороны, склонил голову и взвыл как в бессилии.

– Слушай, Амазонка, ну, почему ты, а? – С тихим бешенством процедил сквозь зубы и медленно выпустил из себя скопившийся воздух. Руки опали, повисая по бокам от туловища. – Почему такая? Вот… даже в этой искусно сыгранной партии, в этой злобе, в этом отвращении я не увидел тебя настоящую. – Постепенно яд в голосе растворился, оставляя лишь усталость. – Ведь помню эти глаза, переполненные упрёком, обидой, иногда ненавистью. По тебе читать можно было не приглядываясь. Сейчас что? Что можно было сделать с тобой такое, что человеческих эмоций нет? Ты не подумай, просто, не знаю даже с какой стороны подступиться. Я в разговоре с тобой как слепой, бреду, – замер, задержав дыхание, – но вечно не туда. – Говорил, неумело сдерживая необъяснимое обвинение. – Знал бы, что ненавидишь его, толкал бы тебя в том направлении, знал бы, что любишь… А Ильдар хоть имеет представление, о чём ты думаешь или так же, как и я, каждый раз на минном поле?

– Чего ты хочешь? Понять меня? Каким образом? – Усмехнулась, но, скорее, действительно наиграно, и на какой-то краткий миг показалось, что и для себя не может определить грань между игрой и реальностью. Так, будто блуждает в переплетении его и своей роли, пытаясь нащупать общую тропу. Тоже не получалось.

– И всё-таки ненавидишь. – Определился Марат в своём сомнении и довольно потёр подбородок двумя пальцами. – Это даже хорошо. – Добавил тут же и взгляд принял задумчивый вид. – Его машину расстреляют на подъезде к деревне. – Тихо пробормотал, будто в сторону, но Лора уловила.

– А смысл? – Хмыкнула, пытаясь разглядеть блеф, но не видела его.

– Хочу, чтобы он сдох. – Проговорил тихо, но этот тихий голос колокольным звоном ударил по голове, по сознанию. – До безумия просто. И не нужен мне его предсмертный взгляд. Не нужна искра, не нужно удовлетворение. Я хочу, чтобы его не было. Ни-ко-гда.

– И это всё?

– Всё.

– И… и что? Ради этого такой грандиозный план? Даже не выскажешь всё, что о нём думаешь?

– Нет. Зачем?

– Для самоудовлетворения. – Вроде как удивилась Лора, понимая, что сейчас начнётся паника.

– Любишь и ненавидишь… – Выдохнул, ставя точку в своих выводах. – Жгучая смесь. Я вот думал всё, как бы сделать тебе ещё больнее. Знаю, ты не заслужила, но уверен, Ильдар бы оценил. – Принялся он рассуждать вслух. Сплошной текст. Без эмоций и восклицаний. – Знаю, о чём сейчас думаешь. Мечешься в желании что-нибудь предпринять. Хочешь его спасти. Несмотря на то, что он убивает тебя каждый раз и сил на то, чтобы подняться не остаётся. Меня бы кто любил так же… Да ладно. В общем… – Он закусил губу и, несмотря на определённую долю решительности, боролся сам с собой, подбирая правильные слова и фразы. – Ведь я сделаю тебе больно, развенчав миф и его нечеловеческой жестокости, правда? Сколько раз за эти месяцы ты смотрела в сторону двери? Ведь были мысли уйти от Ильдара навсегда. Что остановило? Не подумай. Простой человеческий интерес.

Лора опустила взгляд и набрала в грудь больше воздуха.

– Каждый раз на чашу весов… там, где давно и надёжно обосновался тот страшный год… Каждый раз на противоположной стороне появляются шесть лет моей жизни. Другой. И он другой. – Ответила честно. Сама сколько раз задавала себе подобный вопрос. И вот сейчас ответила правду.

– Но такие люди не меняются! – Зашипел Марат. – Просто прежде ты впитывала его внимание как губка. Тогда боролась. Тогда сопротивлялась. Стремилась, пыталась вырваться. Тогда! А сейчас – марионетка, так почему бы ему не быть другим? – Скривил губы, прищурил глаза. – Тогда тебя нужно было сломать, растоптать, подмять под себя, во всех смыслах. Сейчас ты ему принадлежишь. Так почему нет?

– Я изменилась. Не он, а я.