Тайна моего положения

– Сегодня билет куплю, завтра поезд в Тарент идет, первая остановка будет в Марвиче, – произнёс барристер, подав мне договор об оказании услуг, который уместился всего на одной странице, – затраты надо, мадам Ричардсон, возместить. Шесть фарлов на билеты, два за номер в гостинице, ну и на прочие расходы пару фарлов, вдруг кому приплатить понадобится.

– Как я ранее вам сообщила, денег у меня нет. Или вы беретесь за дело и оплачиваете расходы из своего кармана, кстати, билет на почтовый дилижанс стоит гораздо дешевле, – произнесла, вычеркивая в договоре пункт о затратах, – или я найду другого барристера.

– Никто не возьмется за ваше дело, – тотчас хмыкнул мужчина и, откинувшись на спинку стула, сложив руки на груди, нахально заявил, – еще неизвестно, позаботился ли ваш муж о вас или нет.

– Что ж, значит, обсуждать нам с вами больше нечего, – подытожила, рывком поднимаясь со стула, мысленно обрадовавшись, что официант оказался не слишком расторопным и кофе я этому прохиндею заказать не успела.

– Подумайте, мадам Ричардсон, мой адрес вы знаете, – добавил Патрик, подтолкнув в мою сторону договор, – я вчера поспрашивал своих, никто на таких условиях с вами работать не будет.

– Уверены? – деланно приподняла правую бровь и, окинув зарвавшегося барристера насмешливым взглядом, двинулась к выходу, но вдруг снова ощутила, как горлу подступил очередной приступ тошноты.

На улице мне стало немного легче. В воздухе витал запах дождя, но небо все еще было безоблачным, а ласковые лучи солнца по-летнему согревали. Глубоко вдохнув, я беглым взором окинула площадь Звезды и решительно направилась к первому приглянувшемуся зданию…

В двухэтажном здании с массивными колоннами, которые величественно возвышались перед входом, словно обрамляя его торжественность и важность, находилось издательство местной газеты. Стены здания были выложены красным кирпичом, местами покрыты плесенью и налётом времени, что придавало ему ещё больше основательности. Входные двери из тяжелого, темного дерева, с коваными ручками, чуть скрипели при открытии, словно приветствовали каждого нового посетителя.

Внутри же царила совершенно иная атмосфера: здесь буквально сбивал с ног запах бумаги и свежих чернил, а звуки работающих типографских машин и бесконечная суета людей, погруженных в свою работу, на мгновение дезориентировали. Мне не сразу удалось найти человека, у которого можно было узнать о вакансии, и пришлось подождать около тридцати минут, пока мсье Себастьян освободится, но заходила я в кабинет преисполненная надежды.

– Доброго дня, мсье Себастьян. Благодарю, что нашли пару минут в своем плотном графике, чтобы меня принять, – первой заговорила, приветливо улыбнувшись главному редактору.

– Слушаю вас, мадам… Ричардсон, – устало промолвил мужчина, прочитав мое имя на листе бумаги, что ранее принес ему секретарь.

– Мсье Себастьян, я хочу у вас работать, – выпалила я, нырнув сразу в омут с головой, – в моем лице вы получите ценного сотрудника. Я могу вести бухгалтерию издательства, могу составлять договоры, проводить собеседования, также у меня хороший слог и я напишу отличную статью, о чем угодно…

– Бер! – вдруг громко крикнул мужчина, на протяжении всего моего монолога слушавший меня со скучающим видом.

– Мсье? – тотчас отозвался секретарь, влетая в кабинет.

– Место копировальщицы еще свободно?

– Нет, неделю назад приняли девушку, – отрапортовал сотрудник, замерев у края стола своего босса.

– Мадам Ричардсон, в издательстве для вас работы нет, – равнодушно буркнул редактор, раскрывая папку, тем самым показывая, что наша встреча окончена, – Бер, проводи мадам.

– Мсье Себастьян, я готова отработать неделю в вашем издательстве бесплатно, чтобы вы могли по достоинству оценить мои знания, – не сдавалась я и, чуть подавшись к редактору, добавила, – всего неделя, мсье Себастьян, вам это ничего не будет стоить.

– Хм… я сегодня уезжаю, вернусь в Элшимор через пять дней, жду вас к десяти в своем кабинете, – завершил наш разговор мужчина, рывком поднимаясь из кресла.

– Спасибо, – поблагодарила, понимая, что большего я пока не добьюсь, и, пожелав редактору удачной поездки, я покинула здание.

Следующим пунктом в поисках работы была почта, но и там для меня не нашлось места. В банке, торговом доме и юридических конторах надо мной вообще посмеялись, там главенствовали мужчины. Их саркастические замечания и переглядывания, словно я была не более чем забавной зверушкой, оставили неприятный осадок, и я едва сдержалась, чтобы не высказать все, что я о них думаю.

Эмилия была умелой швеей, однако и в магазин готовой одежды меня без рекомендаций не взяли даже обметывать швы. Продавцом в булочную меня тоже не приняли без объяснения причин, но полагаться лишь на агентство я, увы, не могла и продолжила свой поиск, раз за разом получая отказы…

– Посудомойщица нужна, – грозно рявкнула хмурая особа крупного телосложения, уперев руки в бока и сверля меня взглядом исподлобья, словно ожидая, что я сбегу, не дождавшись ответа. Её суровое лицо было покрыто глубокими морщинами, а на кухонном фартуке виднелись следы от бесчисленных грязных тарелок.

– Сколько за работу будете платить? – не дрогнула я, к своему сожалению осознавая, что в этом мире для женщин иной работы и не найти, и пока нужно довольствоваться малым.

– Семнадцать сол раз в тридцать дней, кормежка два раза в день. Если нужна комната, то наверху есть койка, тогда тринадцать сол, – ответила хозяйка трактира, прежде окинув меня цепким взглядом.

– У меня номер в гостинице еще на одни сутки оплачен, задаток не вернут, завтра к вечеру могу приступить к работе, – произнесла, надеясь, что завтра агентство меня порадует и мне не придется выполнять тяжелую работу посудомойщицы.

– Койку, поди, тоже надо?

– Да, – коротко ответила, оглядывая зал, который на удивление оказался чистым и уютным.

– Завтра день не засчитаю, покажешь, как управляешься с посудой, а комнату с Лоттой будешь делить, – проговорила мадам Дороти и, неожиданно добродушно мне улыбнувшись, добавила: – Синяк на лице сойдёт, может, позволю столик пару раз обслужить. Гости таким мордашкам, как у тебя, хорошо отсыпают монеты, – но тут же снова грозно рыкнув, добавила: – Только я паскудства этого в своем трактире не потерплю!

– И мыслей об этом не было, – тут же заверила я мадам Дороти, невольно покосившись на единственный занятый столик, за которым сидели трое мрачных мужчин.

– Значит, к завтра тебя жду, а сейчас ступай, у меня работы полно, некогда мне с тобой тут валандаться!

– Спасибо, – торопливо кивнула я и, не оглядываясь, поспешила покинуть трактир. И только выйдя на улицу, я дала волю эмоциям, позволив слезам стекать по щекам, освобождаясь от злости, отчаяния и нарастающего чувства безысходности…

Глава 9

– Увы, мадам Ричардсон, мне вас порадовать нечем, – заговорила мадам Беатрис, с сочувствием на меня посмотрев, – мадам Агнес с дочерьми отбыли в Бребург на месяц, а семья Калвер неделю назад наняли гувернера.

– Ясно, спасибо, – проронила, поднимаясь со стула, и ни на что уже не рассчитывая, положила на стол клочок бумаги с адресом трактира, – возможно, у вас появится подходящая для меня вакансия, я временно остановилась по этому адресу.

– Конечно, мадам Ричардсон, – коротко ответила женщина, но ее взгляд был куда красноречивей, подтверждая мое предположение, что здесь я работу не найду.

– Спасибо, – ещё раз поблагодарила и, не прощаясь, вышла из кабинета. Я быстро пересекла холл, где в ожидании своей очереди томились другие соискатели, выбралась на улицу и глубоко вдохнула свежий воздух. После душного помещения он казался особенно чистым и прохладным, и я почувствовала, как очередной приступ тошноты и головокружения меня наконец покидает. Последствия удара по голове все еще продолжали меня терзать, а синяки и ссадины не спешили проходить, хоть я их старательно обрабатывала подаренной Маршей мазью…

– Мадемуазель, если вы ищете работу, то у мадам Кимберли есть для вас местечко, – вдруг окликнул меня тихий голос, а вскоре из-за угла выглянула вихрастая голова мальчишки лет десяти.

– Вот как, – не смогла сдержать улыбку, уж больно таинственный вид был у парнишки, – и что за местечко?

– Вы это, сюда идит…

– Ах ты, гадёныш, опять заявился! – неожиданно громко рыкнули у меня за спиной, невольно заставив испуганно вздрогнуть. Мальчишка тотчас исчез, а обладатель грозного окрика, мужчина с суровым взором, недовольно проворчал:

– Шли бы вы, мадемуазель, отсюда, и поосторожней будьте: такие, как Барни, вас в темные переулки заманивают, а вы потом на констеблей жалуетесь, что грабителей найти не можем и ваши монеты не возвращаем.

– Да… спасибо, – растерянно произнесла я и, неосознанно прижав руку к животу, где в тайном кармане хранились два кольца с крохотными камушками бирюзового цвета, документы и последний фарл, поспешила уйти подальше от опасного места.

До самого вечера я без устали бродила по шумным, залитым осенним солнцем улицам в поисках работы. Заходила в каждый магазин, лавку, мастерскую, стучалась в двери и спрашивала о вакансиях, но неизменно получала отказы, сопровождаемые равнодушными или откровенно пренебрежительными взглядами.

Лишь в одном месте – в маленькой швейной мастерской, где пахло краской и влажной тканью, – мне тихо и неловко намекнули, что мое появление, возможно, отпугнет клиентов. Синяк на подбородке и разбитая губа, воспаленные и еще болезненные, было первым, что бросалось в глаза, и это явно смущало работодателей. Усталое отчаяние охватывало меня с каждой новой неудачей, но я все равно упрямо продолжала искать, убеждая себя, что где-нибудь меня точно примут…

– Тут шкаф с посудой, раковина… Фрэнки – наш повар, лучший в Элшиморе, – проговорила мадам Дороти, знакомя меня с работниками и помещением трактира, – грязные тарелки девочки на этот стол ставят, вода в чане, кастрюли тут, а сковороды на стену вешай и не забывай песком их чистить… поняла?

– Да, – кивнула, еще раз оглядев душное, пропахшее едой, дымом и прогорклым маслом просторное помещение кухни, но в то же время тесное от множества людей, столов и посуды. Грубо отполированные деревянные полки вдоль стен были забиты разнокалиберной посудой: глиняные горшки, металлические миски, кастрюли и медные кружки. На крючках висели сковородки, половники и другие инструменты, некоторые из них уже покрылись копотью от многократного использования. Рядом с дверью стояла большая бочка с водой, над которой висело полотенце для рук, промокшее от постоянного использования.

Фрэнки и его помощники, будто не замечая нашего присутствия, были погружены каждый в своё дело. Кто-то рубил мясо, кто-то месил тесто, а кто-то следил за тем, чтобы еда не подгорела. Звук резких ударов ножа о доску, шипение масла на сковороде и приглушённые разговоры создавали гармоничный хаос…

– Комнату Лотта тебе позже покажет, как в трактир вернется, – продолжила хозяйка и, окинув меня внимательным взором, добавила, – иди, что ль, фартук надень, платья похуже не нашлось?

– Оно у меня единственное, – буркнула я, хмуро оглядев загроможденный посудой стол, и обошла второй огромный, что стоял в центре помещения и был весь завален продуктами, ножами, мисками и разными кухонными принадлежностями. Взяла брошенный кем-то на табурет фартук и, быстро его надев, приступила к работе, желая поскорей закончить с этим грязным делом и наконец прилечь, чувствуя неимоверную усталость от безостановочной ходьбы по городу.