Звезда пилота

Хранитель преданий сделал знак крылом, увешанным ремешками и бахромой, Хиали опустилась рядом с ним, почтительно сложив крылья. Ваихол надел на пальцы внучки и правнука тонкие легкие ремешки с голубыми бусинами, еще раз повторил песню-авалеило, и на этом обряд Дня крыльев закончился.

Наступило время для серьезного разговора. Даже не учитывая странный камень, украшающий наряд Хранителя преданий, в жизни алов было еще много неизвестного. О страхе они определенно что-то знали, о Данилевском могли знать.

– Лои, Хранитель Ваихол! – начал Бентоль мысленную речь. Для присутствующих людей и программы Фери он повторял слова языка алов вслух, а поэт переводил, глядя в мираж. – Я понимаю вашу речь, вы понимаете меня. Я хочу прийти к вашему племени и говорить с тем, кто выше всех.

Фразы получались короткими и не слишком вежливыми, но более изысканных дипломатических оборотов на языке алов он не знал. Старый хранитель в раздумье пошевелил крыльями и выдал ответ:

–Вождь великого народа Озерных алов Иоал готов принять тебя, но с условием.

И эти туда же! Их отстреливают на шашлык, а они считают себя великим народом! Но договариваться надо.

– Какое условие?

– Вождь должен знать, что приход уно алов не разгневает Ава Увигао.

– Гнева не будет. Вот доказательство.

Первый сосредоточился и на несколько секунд выдал имитацию своих ощущений при взрыве астриона. Алы захлопали крыльями, порываясь улететь, люди рванулись к домам, но он быстро остановил всех.

– Я приду со своими помощниками завтра, – заявил Бентоль.

Старик снова задумался и зашевелил крыльями.

– Через пять дней будет новый День крыльев. Тогда и приходи на земли великого народа Озерных алов. Но дай слово, Уно Ал Увигао, что ни ты, ни твои помощники, не причините вреда народу Озерных алов.

– Слово я дам вождю. Виаи! – отрезал Бентоль. В первом разговоре нельзя казаться слишком покладистым или слабым. Как ни странно, старик не возмутился, а ответил вежливым «виаи», собрал свою свиту и торжественно удалился. Хиали с ребенком полетела следом.

Жители деревни возвращались к своим делам. Командир Иринг и Валентин вернулись к своему хозяйству, Мади переписывала бесценные записи в миражник, сидя на захвате. Рядом висел микрокомп Рены, в мираже шла очередная проповедь губернатора Вукича. Фери, судя по доносящимся из его аморфита мыслям, сочинял какие-то стихи в народном стиле. Бентоль не мог определить, какого народа, возможно, это был стиль народа Озерных алов. Трагат, подойдя к своему бочонку с брагой из бешеного ореха, достал было ковш, но тут же поставил обратно на крышку. Через минуту из его дома донеслись смутные, но размеренные мысли о психологии и религии первобытных народов – Трагат записывал свои рассуждения на микрокомп для будущего труда по истории Стики. Рена проверяла колонии вируса в капсулах, слушая начавшееся после проповеди миражное сочинение Лорелеи Данилевской. «В час, когда страшно и темно шевелится Мироздание, я не смогу противиться силе физического притяжения витязя, его улыбке, которая, как змея, обвила его прекрасное лицо…» – откровенничала богиня перед изображением нового витязя. Судя по длинным темным кудрям и карим глазам, его прообразом был Фери – пока не получил вирус, конечно. Улыбка у витязя была вполне человеческой, змеи не обвивались никаким образом. Рена слушала любовную историю с видимым и хорошо слышимым в мыслях удовольствием. Независимо от внушения и змееподобных улыбок, божественные глупости продолжали пользоваться успехом. Бентоль снова сел за пульт грузовика и поднял мираж с картой леса – надо было готовиться к переговорам с вождем. Если они состоятся, конечно.

13. Алы и их божество

Земли великого народа Озерных алов начинались километрах в пятнадцати от деревни. Отправиться туда захотели все без исключения жители деревни, но Бентоль взял с собой только Мади и Фери. Втроем они уместились на крыле со «Странника» и полетели вслед за Эо, стараясь не подниматься над лесом. Снизу тянуло сыростью и гнилыми водорослями, среди зарослей проглядывали окошки черной воды. Местами вода сменялась белесым покровом водяных аморфитов – это были болота. Лес расступился, и показалось большое озеро, по которому местный народ получил свое название. Здесь было немного суше, над лесом выступали голые камни, у берега вставали серые утесы. Насколько было видно с высоты, на дальнем берегу озера выдавался в воду большой полуостров, окруженный прибрежными скалами. За скалами поднимался черно-лиловый лес, над ним вставала каменистая гора, усеянная обломками камней. За полуостровом до горизонта тянулся лес, где-то в нем скрывалась станция внушения, о которой рассказывала поддельная богиня Лорелея.

Не долетев до озера, Эо нырнул в лес. Сверху это место ничем не отличалось от всех остальных. Бентоль направил крыло вниз и посадил в зарослях черных аморфитов. Вслед за подростком люди нырнули в чащу, раздвинули аморфиты и оказались перед сплошной стеной из аморфитов. Огромные фиолетовые аморфиты стояли тесным строем, образуя изогнутую стену, будто специально были так посажены. Там, где между их круглыми боками виднелись просветы, были натянуты густые сетки из полосок толстой лиловой кожуры. В одном месте сетки не было, и люди, пригнувшись, вошли внутрь.

– Это, наверное, и есть те посадки, о которых говорил дедушка. Но он видел только заброшенные, – вполголоса рассуждала Мади. – А потом и заброшенных не попадалось. А может быть, люди видели, но не понимали, что это, ведь на Стике все так быстро зарастает!

Опять она отвлекается! Но говорит неглупо. За месяц здесь даже человеческий город может зарасти до неузнаваемости, а крепость из аморфитов тем более. К тому же то, что невыгодно человеческому обществу, обществом не воспринимается. А потом забывается за сорок лет перерыва в космических исследованиях.

С внутренней стороны в аморфитах были проделаны отверстия вроде того, что прогрызла в своем жилье Хиали, когда была в плену. Однако здесь верхние круглые входы были многочисленны и украшены узорами из мелких, прогрызенных в кожуре, отверстий. Такое кружево украшало большинство аморфитов, образующих стену – они служили алам жильем. На некоторых домах вокруг входов виднелись узоры из бусин – тех же бешеных орехов или голубых семян водяных растений. Кое-где виднелась вышивка, сделанная зелеными полосками змеиной кожи. Однако ничего похожего на гладкий рыжевато-коричневый камень Хранителя преданий нигде не было. Также не было ни костров, ни дыма – судя по всему, огня алы не знали.

Отверстия у земли украшений не имели и предназначались для кавинов – пара бархатных серых морд выглядывала из них, а биоволны кавинов плыли едва заметным фоном, заглушенные четкими волнами алов. А нет ли здесь человеческой биоволны? Бентоль прислушался – что-то похожее определенно было, но где-то на другом конце аловской деревни. Человека надо будет непременно забрать, но после переговоров. Позже можно будет пройти и по другим деревням, но сейчас главное – переговоры.

Они вышли на открытую площадь, где аморфитовой мелочи почти не было – то ли насыпанные на ней камни не давали расти, то ли алы очищали от растительности место общего сбора. Посреди площади возвышался трехметровый серый камень с многочисленными уступами и острой верхушкой. Камень пустовал, зато на макушках домов-аморфитов сидели все их хозяева, украшенные сетчатыми накидками, бусами и ремешками с висящими на них семенами. Над деревней появился одинокий охотник без одежды, несущий на хвосте сетку с мелкими ячейками. В сетке извивались крупные водяные змеи. Он скинул сетку в одну из украшенных бусинами круглых дверей и уселся на макушке рядом с родственниками. На некоторых домах- аморфитах устроились крупные черные алы без накидок – видимо, тоже охотники или воины. Хиали не появлялась, должно быть, занималась ребенком.

Нарядная публика хлопала крыльями и переговаривалась – похоже, гостей не принимали всерьез и ждали появления вождя. Хорошо бы заранее понять, как он настроен относительно переговоров. Впрочем, ничего хуже того, что уже было в человеческой деревне, здесь не будет. Надо только внимательно следить за их биоволнами. Если дело дойдет до драки, придется снова браться за внушение страха.

За высоким камнем виднелся еще один украшенный дом-аморфит. Узоры на нем были особенно замысловаты, а круглых дверей наверху было две. Из одной вылетел и сел на вершину камня огромный блестящий ал, размах крыльев у него был не меньше двух метров. Великан был наряжен в двойную, украшенную бахромой, зеленую накидку, а несколько слоев бус и подвески на всех двадцати четырех пальцах завершали наряд. Из второго отверстия появился уже знакомый людям Хранитель преданий Ваихол и занял место на камне чуть ниже. Понятно. Разряженный великан и есть вождь Иоал. Ниже старого Хранителя разместились почтенные столпы общества, увешанные украшениями от головы до хвоста, а у подножия камня – чернокрылая охрана.

Вождь величаво развел крылья, Фери поднял небольшой мираж над микрокомпом, и началась речь, весьма напоминающая торжественные речи земных глав государств. Бентоль переводил в уме, временами сверяясь с переводом программы.

– Слушайте, великий народ ава алов, уважаемый Уно Ал Увигао и гости уно алы! Я, вождь Иоал, избранный народом Озерных алов, никогда не нарушал обычаев предков. Свидетель тому – Хранитель преданий Ваихол, чья память хранит знания его славных и ученых предшественников. Преклоняясь перед волей Ава Увигао, взявшего под покровительство наш народ, мы никогда не имели дела ни с кем из тех, с кем наш народ ведет войну.

Что за власть над ними у этого Ава Увигао, Священного Ужаса? Впрочем, не будь сам Бентоль спасателем и Первым, он тоже уверовал бы в этот страх, как в высшую силу. Вождь продолжал выступление, Бентоль вполголоса повторял его речь звуками, программа переводила.

– Но вот перед почетным камнем уно ал, который может говорить с народом ава алов на славном языке нашего народа. Это уно ал, которому покровительствует Ава Увигао и который не дал пролиться крови, когда наши бойцы хотели вернуть Хиали. Его миролюбие и его возможности могут быть полезны нашему великому народу. Такого никогда не бывало, но не бывало и такого уно ала, которому бы покровительствовал Ава Увигао. Согласен ли великий народ выслушать его?

Великий народ был согласен – вождь умело сочетал лесть своим соплеменникам с настойчивостью. Похоже, он был заинтересован в переговорах, но не желал быть в роли просителя. Бентоль вышел на середину поляны и остановился перед камнем, на котором сидели старейшины. С кем приходится вести переговоры! Еще месяц назад деревенские отстреливали их на шашлык! Но переговоры нужны, причем без предисловий. Он заговорил на языке алов биоволной и голосом одновременно.

–Я пришел к вам, чтобы понять, – коротко и отчетливо начал он. – Для чего вам надо, чтобы ваши алихо росли внутри людей, а не внутри кавинов?

Старый Ваихол торжественно развел крылья и заговорил. Бентоль переводил биоволны в звуки, программа переводила.

– Сотни и тысячи больших ливней прошло от сотворения мира, и все это время наш народ растил детей внутри навалихо. Их сила дает нашим детям питание и жизнь, пока не настанет День крыльев. Навалихо служат нам много лет, и живут в наших семьях как помощники и друзья, хотя не наделены ни умом, ни речью. Каждый из них может быть убежищем для алихо по несколько раз, пока не станет старым.

Вот интересно, людей они надолго у себя не оставляют!

– А что потом с ними делаете? – спросил Бентоль.

– В старости мы поступаем с ними, как с умершими родичами, а именно – скрываем в болотах. Но навалихо мы не можем донести до места сокрытия и отправляем туда, пока он еще жив. Навалихо, хранившего алихо хотя бы раз, нельзя есть и нельзя бросать.

Понятно, держат при себе, как в давние времена старую няньку в знатном семействе. А похороны в болоте объясняют, почему кавинов с каналами в спине никто из людей не видел – их берегли, а потом хоронили. Но если этот процесс так хорошо отработан, то при чем тут люди?

– Почему теперь вы растите алихо в людях?

– Это повеление Ава Увигао, уно алы приносят счастье будущим алао, потому что это – благословение Ава Увигао. Дитя, благословленное им, проживет долгую и счастливую жизнь.

Объяснение просто убийственное.

– И давно Ава Увигао благословил вас?

– Восемьдесят два больших ливня прошло с тех пор, как впервые пришел Ава Увигао. Тогда мой дед, тогдашний Хранитель преданий, нашел Священный Камень на берегу.

Интересно. Видимо, по большим ливням, то есть сезонам дождей, алы отсчитывают годы. Восемьдесят два стикских года или двадцать пять лет по счету Земли. Не сходится, это намного позже, чем астрион взорвался около Земли.

– Но вы не можете растить всех алихо в людях, как вы выбираете? – поинтересовался Бентоль.

– По воле Ава Увигао только алаи с серыми пятнами могут помещать в уно алов своих алихо, каждый уно ал должен выносить дитя только раз, а потом уйти в лес. Это повеление передал народу алов Священный Камень двадцать пять больших ливней назад, когда Хранителем преданий был мой отец.

Двадцать пять стикских лет – это одиннадцать земных, примерно в это время было отправлено сообщение губернатора Вукича и доктора Гиндали о вирусе Стики. Так что же, Священный Ужас разбирается в вирусных инфекциях? Или он такой наблюдательный? Бентоль едва удержался, чтобы не открыть рот от удивления.

– Как он передал все это твоим предкам, Ваихол?

Старый Хранитель преданий смущенно сложил крылья.

– Дед рассказывал, что Священный Камень говорил с ним. С моим отцом Камень говорил, но отец ничего не хотел мне рассказывать. Все Хранители преданий должны носить Священный Камень, не снимая, я тоже ношу, но со мной он не говорит.

Каштанового цвета гладкий камень и теперь висел среди узелков и бахромы накидки. С ним ясности не было, но настоящий разговор был впереди. Как во всякой дипломатии, придется слегка передернуть, но много не врать. Внимание.