До последнего удара сердца

– Не исключено, – пожал плечами Логунов. – Я не был посвящен в личную жизнь Кольцова.

А вот и врешь, злорадно заключила она, мужики такие же сплетники, как и женщины, и наверняка кое-что тебе известно, если не все.

– Александр Прокофьевич… – ласково начала Женя.

– Просто Александр, еще лучше Саша, – поправил ее Логунов.

– Хорошо. Александр, позвольте вам не поверить. Сколько у вас руководителей высшего звена в фирме? – откидываясь на спинку кресла, спросила она. – Кольцов, вы, финансовый директор и, вероятно, директор по маркетингу. Я никого не забыла?

– Нет, – с улыбкой подтвердил Логунов.

– Вы ежедневно видитесь на работе, обсуждаете проекты, строите планы, совещаетесь, иногда вместе обедаете, бываете на корпоративах, переговорах и ничего не знаете о жизни друг друга? – лукаво улыбаясь, недоверчиво покачала головой журналистка.

– Женечка, вы как-то неправильно представляете себе руководство компанией, – снисходительно улыбаясь, проговорил фармацевт. – Каждый из нас руководит собственной сферой деятельности, имеет свои обязанности и решает собственные рабочие вопросы. Конечно, у нас бывают совещания, и общие встречи, и прочие мероприятия, но, поверьте мне, все мы, и в особенности Сергей Владиславович, я говорю о Кольцове, очень занятые люди. Все наше общение ограничивается рабочими вопросами. Ну, не считая, конечно, дежурного обмена любезностями. Типа, как твои? Тесть выздоровел? Как Новый год отметили и так далее. Но никто в чужую жизнь влезать не хочет, всем своих забот хватает. К тому же такому руководителю, как Кольцов, вовсе необязательно проводить сутки в рабочем кабинете, и помимо «Фармнекста» у него были и другие финансовые интересы, которые тоже требовали его внимания, я уж не говорю о том, что многие вопросы можно решать и по телефону.

– А какие еще финансовые интересы имелись у Кольцова помимо «Фармнекста»? – с искренним неподдельным интересом спросила Женя.

– Ну, например, его клиника, – пожал плечами неспешно потягивающий вино Логунов.

– Его клиника? – в безмерном удивлении переспросила девушка.

– Ну, да, – согласно кивнул он. – У Кольцова имеется собственная клиника эстетической хирургии. Вы не знали?

– Нет. Я же не Кольцовым интересовалась, а вашим фармацевтическим предприятием, – очень удачно нашлась Женя.

– Кольцов начинал свою карьеру пластическим хирургом, потом открыл свою клинику, а уже после появился «Фармнекст». Кстати, первоначально наша компания специализировалась на производстве имплантатов для пластической хирургии. Причем высококачественных. Это уже значительно позже компания расширилась и превратилась в полномасштабное фармацевтическое предприятие.

– То есть господин Кольцов, имея медицинское образование, сумел открыть собственную клинику, а потом по совместительству устроился директором в компанию, производящую имплантаты? – решила уточнить Женя.

– Нет. Кольцов является соучредителем «Фармнекста», – поправил ее Логунов.

– А своей клиникой тоже он сам руководил?

– Нет, в клинике имеется собственное руководство. Хотя в последнее время он уделял клинике большое внимание.

– Почему? – тут же встрепенулась она.

– Точно не знаю. Возможно, планировал расширение профиля или открытие нового филиала. В отличие от Кольцова, я не имею к клинике никакого отношения.

– Хм. Странная всеядность. Он и хирург, и фармацевт, и имплантаты выпускает, и какое-то новое медицинское оборудование разрабатывает. Не многовато для одного человека? И где он на все деньги берет? – почти возмущенно спросила Женя, впечатленная деятельной личностью господина Кольцова.

– Знаете, Женечка, как говорят? Талантливый человек талантлив во всем. Приведу вам понятный для прекрасного пола пример, – добродушно улыбаясь, наклонился к ней Логунов, вновь заглядывая в глаза одурманивающим взглядом. – Представьте себе талантливого сапожника или лучше портного. Он шьет прекрасные платья, у него много клиентов, он любит свою работу, гордится ею и не желает ничего больше. А есть другой, например Коко Шанель, – Женя просто-таки вытаращила глаза от изумления, – ну бросьте, Женечка, великую мадемуазель знают все, даже мужчины.

Гм. Особенно бабники, прокомментировала про себя, Женя.

– Так вот. Таким людям недостаточно просто хорошо шить. Им хочется большего. В итоге один умирает, оставив после себя швейную машинку и добрую память, а другой создает не просто наряды, а моду, диктует стили и направления. И оставляет после себя прославленный Модный дом, производящий, помимо платьев, духи, аксессуары, шляпки и прочее в том же духе. Дом, который процветает и после его смерти и увековечивает имя своего основателя в истории, – не переставая сверлить Женю пристальным, полным желания взглядом, легко развивал свою мысль Александр Прокофьевич. – Сергей Кольцов был представителем последней породы. Крайне редкой и особо ценной. Ему мало было быть прекрасным успешным хирургом или завотделением, ему хотелось усовершенствований, перемен и новых рубежей. Так открылась клиника. Отчасти на его сбережения, отчасти на кредитные деньги. Освоив этот рубеж, Кольцов захотел двигаться дальше. Все закономерно.

– А вы? – задала бестактный вопрос Женя.

– А я довольно заурядная личность, хотя и считаюсь талантливым администратором, – притворно сожалеюще вздохнул Логунов, явно рассчитывая на сочувствие и протесты.

Не дождался. Журналистка была слишком поглощена осмыслением полученной информации.

– Вы тоже являетесь соучредителем «Фармнекста»? – на всякий случай решила уточнить она.

– Увы, Женечка, я всего лишь наемный служащий.

– Гм. И все равно странно, что, работая вместе, вы не были знакомы с женой Кольцова, – пытаясь переварить полученные сведения, пожала плечами она и незаметно включила под столом диктофон. Кто его знает, сколько еще всего ей предстоит услышать, а она уже сейчас боится запутаться или забыть что-то важное.

– Ну, почему же. Я знал Марину, хотя и не очень близко, – удивленно ответил Логунов. – Марина – жена Кольцова. Как вы справедливо отметили, мы действительно время от времени посещали мероприятия, на которые принято приходить с женами.

– Да? И с кем приходили вы? – не смогла сдержать ехидного вопроса Женя.

– Сейчас безмерно сожалею, что не с вами, – виртуозно выкрутился Логунов и вновь завладел ее рукой, отчего Женин мыслительный процесс тут же сделал несколько холостых оборотов.

– А что она за женщина, жена Кольцова? – постаралась взять себя в руки журналистка и не обращать внимания на разбегающиеся во все стороны по телу будоражащие, энергетические потоки, вызываемые легкими, едва уловимыми прикосновениями к ее ладони горячих, словно заряженных невидимой магией пальцев.

– Женечка, почему вас это так волнует? – переходя на чувственный полушепот, спросил Логунов. Ужин подходил к концу, и, вероятно, фармацевт-искуситель уже начал готовить плацдарм для дальнейшего наступления.

– Мне чисто по-женски интересно, какой же должна быть жена у столь неординарного человека. К тому же ее обвиняют в убийстве, – в тон Логунову ответила Женя, при этом не дав сбить себя с курса.

– Жены таких ярких личностей, как правило, бывают двух типов. Серые мышки, готовые полностью раствориться в своем незаурядном муже. Или же наоборот, личности яркие и не менее замечательные. Марина, как мне кажется, относилась к первому типу. Ничего выдающегося я в ней не замечал.

– Она была домохозяйкой и занималась детьми? – продолжила копать благодатную почву Женя, вечер с фармацевтом удался во всех отношениях.

– Детей у них не было, а Марина, как мне кажется, где-то работала. Вероятно, просто от скуки. Денег им хватало.

– Не было детей? – переспросила мгновенно забывшая о флирте Женя. – Кому же достанутся его клиника и компания? – Как она могла раньше не задаться этим очевидным, таким существенным, если не сказать ключевым, вопросом.

– Не знаю, – не менее удивленно пожал плечами Логунов. – Я об этом как-то не задумывался.

– Но ведь должны же быть у Кольцова какие-то родственники, родители, братья, сестры? – продолжала по инерции вслух рассуждать Женя.

– Ну, разумеется, кто-то, наверное, есть. И, в конце концов, его жена все еще жива, наверное, она и унаследует имущество, – предположил легкомысленно Логунов.

– Но ведь ее обвиняют в убийстве мужа! Разве она может быть наследницей? – недоуменно спросила девушка, сетуя в душе на собственную юридическую безграмотность.

– Затрудняюсь сказать, Женечка. Мне, как человеку холостому и бездетному, эти мысли в голову до сих пор не приходили. – И он снова принялся обольщать свою чрезмерно любопытную, непоседливую даму.

Вечер закончился долгим, страстным поцелуем, от которого у Жени ноги подкосились. Конечно, Логунов предпринял все возможное, чтобы заманить Женю к себе. Безуспешно. Тогда он попытался напроситься к ней на чай, кофе, задушевную беседу, но готовая к подобному повороту событий Женя и тут не повелась на отработанные до совершенства приемы обольщения заядлого сердцееда и отделалась минимальными потерями. Хотя ей и стоило титанических усилий прервать умопомрачительный в прямом и переносном смысле поцелуй и вырваться из объятий коварного искусителя. А потом она еще минут пять стояла, прислонившись к стене в своем подъезде, не в силах шевельнуть не единым мускулом и буквально плавясь от одних только воспоминаний о произошедшем.

А потому, когда в ее кармане раздался дребезжащий сигнал вибровызова, она автоматически достала смартфон и так же по инерции сказала «Алло».

– Женька, ну наконец-то, весь вечер до тебя дозвониться не могу! – послышался из динамика укоризненный голос Лизы.

– А, это ты? – протянула Женя и все в том же расслабленном забытьи отключила связь.

Спустя секунду телефон снова завибрировал, и на этот раз Женя смогла кое-как собраться и уже ответила на звонок почти что осознанно.