До последнего удара сердца

– До недавнего времени наше предприятие в основном специализировалось на производстве высококачественных дженериков. Список выпускаемых нами препаратов весьма обширен, и я обязательно представлю вам буклет, когда мы вернемся в офис. Но не так давно мы построили новый исследовательский комплекс, оснащенный новейшим оборудованием, и укомплектовали штат высококлассными специалистами, – указывая на небольшой двухэтажный домик, примыкающий к административному корпусу, проговорила Светлана Яновна. – Но туда я вас провести не смогу. Очень высокая степень секретности. Посторонним туда нельзя. Нам удалось заполучить себе одного талантливого молодого профессора, микробиолога, он три года назад получил даже гранд от правительства на новые исследования, но нашему руководству удалось его переманить. Он раньше в одном крупном исследовательском институте работал, – заговорщицки шептала Светлана Яновна, – но я не могу вам сообщить ни его фамилию, ни какими именно исследованиями он сейчас занимается. Все это строжайшая тайна! Промышленный шпионаж! Сами понимаете! А то знаете, как бывает, один огромные деньги вкладывает в исследования, а другой на все готовенькое метит, – сведя брови, назидательно проговорила она.

От ее слов у Жени затрепетало где-то под ребрами. Вот оно! Промышленный шпионаж! Кольцова могли убить конкуренты, охотившиеся за новыми разработками! Додумать эту мысль и развить ее во всей логической полноте Женя не успела, поскольку они прибыли в административный корпус, и Светлана Яновна, пройдя с гостьей в свой кабинет, принялась угощать ее чаем-кофе, буклетами, рекламными роликами и продукцией предприятия.

К счастью, у Жени хватило сообразительности настоять на отдельном интервью с руководителем предприятия. Светлана Яновна пообещала его организовать, и Женя, наполненная до краев сведениями о современном фармацевтическом производстве, покинула «Фармнекст».

Глава 4

С момента визита журналистки прошло уже четыре дня, на протяжении которых Илью не покидала по-детски наивная надежда на то, что Марина вот-вот вернется домой.

Время шло, Марина не возвращалась. Илья все больше задумывался о случившемся и о том, чем именно может помочь Марине эта тощая, мелкая, какая-то несерьезная журналистка. Он взял оставленную визитку и нашел в Яндексе ссылку на ее передачи, и даже просмотрел все пять. В эфире, одетая в строгий костюм и накрашенная, она выглядела не в пример взрослее и солиднее, чем в жизни. И передачи у нее были интересные, она все время кого-то разоблачала, защищала, и кажется, по ее инициативе кого-то даже посадили.

Но все же она не следователь, не сыщик и вряд ли справится с делом в одиночку. Илья все больше и больше размышлял о стоящей перед журналисткой проблеме и, наконец, пришел к несложному очевидному выводу. Если у Марины будет твердое алиби, то ничего другого для ее освобождения и не понадобится! А алиби он сам ей может обеспечить, главное – это узнать, когда точно убили ее мужа. Сергея, кажется.

Илья бросился к телефону. Звонить Марининым родителям он постеснялся, другое дело эта журналистка. Ее он совсем не боялся, потому что она выглядела почти его ровесницей и одевалась по-молодежному. Джинсы, курточка, кроссовки. И Илья набрал ее номер.

– Здравствуйте, Евгения Викторовна, это Илья, сосед Марины Кольцовой. Я хотел спросить, как у вас дела, скоро Марину отпустят? – торопливо, стараясь скрыть неожиданно накатившее волнение, спросил мальчик.

– Привет, – по-дружески отозвалась журналистка. – Об освобождении еще рано говорить, я только начала ее делом заниматься.

– А вы знаете, когда точно убили ее мужа? Мне кажется, что в это время я был вместе с Мариной, – подчеркнуто многозначительно произнес Илья последнюю фразу.

– Когда убили? – повторила его вопрос журналистка. И Илье вдруг показалось, что она представления не имеет о таком важном вопросе. – Знаешь, Илья, я сейчас совсем не могу говорить, перезвоню позже, – ни с того ни с сего заторопилась она и отключилась, оставив его в полном недоумении.

– Блин! – хлопнула себя по лбу Женя, нажав клавишу сброса. – Вот балда!

Как можно было не подумать о таком важном моменте? Время убийства! Ведь наличие у Марины твердого алиби моментом решило бы все вопросы! Вон, ребенок и то об этом догадался, с досадой подумала девушка, стуча по капоту машины папкой с буклетами «Фармнекста». Распрощавшись со Светланой Яновной, Женя едва успела добраться до своей машины, полная идей и версий, строящихся вокруг яркого заголовка «Промышленный шпионаж», развернувшегося в ее голове подобно первомайскому транспаранту, когда звонок Ильи низвергнул ее с небес на землю.

– Блин, – еще раз хлопнула папкой по капоту Женя и полезла в машину.

«У кого бы узнать точную информацию», – задала она себе риторический вопрос, поскольку ответ был совершенно очевиден. Придется звонить этому гнусу адвокату, а ведь она с ним так гордо, эффектно распрощалась. И что она за бестолочь такая? Нет чтобы прежде чем оскорблять паразита, попросить у него копию материалов дела или еще что-то документальное. Женя тяжело вздохнула и представила себе полное ехидного самодовольства лицо Михаила Альбертовича.

– Здравствуйте, девушка, с господином Зайчиком соедините, пожалуйста, – строго проговорила Женя, настраиваясь на неприятный разговор.

– Как вас представить? – задала коварный вопрос секретарша.

– Евгения Потапова, – с надеждой на легкий успех произнесла Женя.

– Минуту. – В телефоне запиликала стандартная мелодия, а потом вернулась секретарша. – У Михаила Альбертовича встреча с клиентом, он не может вам ответить. Перезвоните, пожалуйста, позже.

Ага. А позже его не будет на месте, потому как он в суд уедет, и так далее, и тому подобное. Встречаться с ней по доброй воле Зайчик ни за что не станет, кивнула сама себе Женя. Поблагодарила секретаршу и развернула машину в сторону центра. Говорили ей умные люди, никогда не мешай чувства с делом.

«Ну, не понравился тебе адвокат, ну, показался он тебе беспринципным, бездарным вымогателем и лицемером. Ну, так и оставь свое мнение при себе. В крайнем случае, поделись им с его нанимателями, зачем в лицо все высказывать? – ругала себя Женя, тащась по пробкам в сторону Садовой. – Повела бы себя как взрослый, выдержанный человек, сэкономила бы три часа собственного времени».

Самовоспитательный процесс помог Жене скрасить поездку в контору. Самосовершенствование – процесс бесконечный и поступательный, к тому же достойный всяческого уважения, заключила она, подводя черту. На этой позитивной ноте она распахнула дверь знакомой конторы и, широко улыбнувшись секретарше, направилась прямиком в кабинет Михаила Альбертовича.

«Ну, держись, ушастенький мой!» – злорадно усмехнулась себе Женя и без стука вломилась в кабинет.

– Михаил Альбертович, добрый день! Прекрасно выглядите, а я без предупреждения! Экспромт, так сказать, – плюхаясь на стул возле адвокатского стола, дружески улыбаясь, сообщила Женя.

Михаил Альбертович нервно дернулся, но сумел подавить гримасу отвращения и взглянул на Женю холодным взглядом.

– Чем обязан?

– Как выходные провели, Михаил Альбертович? – словно не слыша вопроса и не замечая сквозящей во взгляде адвоката неприязни, продолжала налаживать «контакт» журналистка. – Я вот с родителями на даче была. У нас домик в садоводстве. Там сейчас так чудесно! Черемуха зацвела…

– Чем обязан? – не оценив Жениных усилий, вторично вопросил плешивый, необаятельный Зайчик.

– Да сущей мелочью! Потому и без звонка, – лучась «искренней любовью», не сдавала позиций Женя. – Забыла спросить в прошлый раз, во сколько точно умер Кольцов. Девичья память, – сожалеюще пожала она плечами.

– А отчего же с таким вопросом и ко мне? – полностью оправдывая Женины дурные предчувствия, с откровенной злой ехидцей проговорил Михаил Альбертович. Даже улыбнулся от удовольствия.

– А к кому же, Михаил Альбертович? Вы же наш адвокат, защитник, – стирая с лица всякий намек на издевку или иронию, проговорила Женя.

– Да что вы? А мне-то показалось, что меня сегодня с утра уволили, расторгнув со мной договор по вашему наущению. По причине профнепригодности, – с откровенной неприязнью взглянул на Женю адвокат Зайчик. – Жаль, конечно, поскольку я уж и с судьей о деле переговорил, и со следственным комитетом беседовал о возможных вариантах, – многозначительно процедил Михаил Альбертович. – Ну да теперь это уж не моя забота, теперь уж этим пускай настоящие профессионалы занимаются, – мстительно, не скрывая злорадства, прошипел отвергнутый адвокат. – Так что к ним и вопросы.

– Да? Вот и отлично, уж теперь Марину точно оправдают! – отбрасывая в сторону лицемерие, проговорила Женя, поднимаясь.

– Ну-ну. Посмотрим, – скривив губы в улыбке, покивал Михаил Альбертович.

– И поосторожнее с «нуками», а то я отдельную передачу посвящу именно вашей «успешной» адвокатской деятельности, – грозно сведя брови, произнесла Женя и в очередной раз хлопнула дверью кабинета.

«Да-а, – бредя обратно к машине, размышляла Женя. – И что же теперь будет? Почему Галина Тимофеевна не предупредила меня о смене адвоката? И насколько реалистичны его «ну-ну», может он напакостить Марине или это так, пустые угрозы?»

Женя плюхнулась на нагретое солнышком сиденье машины и позвонила Галине Тимофеевне.

– Да, мы сразу отказались от его услуг после вашего совета. Но вот другого адвоката найти пока не можем, – подавленным, несчастным голосом проговорила Маринина мама. – Знаете, нанимать кота в мешке боязно, а вдруг опять жулик попадется, а из наших знакомых никто в такие ситуации не попадал и порекомендовать надежного адвоката не может. Женечка, может, вы нам кого-нибудь посоветуете, вы такой известный, опытный журналист, у вас наверняка есть связи. Деньги мы достанем, так что гонорар значения не имеет, лишь бы Мариночку выпустили. Мы даже квартиру продать согласны.

Подобная отчаянная просьба Женю, с одной стороны, испугала, с другой стороны, ей польстила, с третьей – поставила в безвыходное положение. Адвоката уволили по ее наущению, и теперь она просто обязана найти несчастным родителям нового защитника. Беда заключалась лишь в том, что никаких знакомых юристов вообще и адвокатов в частности у нее не имелось. Но сообщать сей факт и без того раздавленной Галине Тимофеевне она, разумеется, не стала.

– Я что-нибудь придумаю, – не очень уверенно пообещала Женя, но потом собралась и уже твердо и решительно проговорила: – Завтра же я вас познакомлю с порядочным и надежным адвокатом.

Галина Тимофеевна прочувствованно шмыгнула носом и сердечно ее поблагодарила.

– Добрый день, ребята! – улыбнулась толпившимся возле дежурного сотрудникам следственного комитета Женя. – Майор у себя?

– Конечно, Евгения Викторовна, поднимайтесь, пожалуйста, – вытянулся по стойке «смирно» молоденький дежурный. Остальные закивали и закланялись в знак приветствия. Женю в отделении уважали. Во-первых, потому что считали телезвездой. А во-вторых, потому что боялись грозного, сурового майора Суровцева, а майор боялся только одного человека на свете – журналистку Евгению Потапову. За что, непонятно. Журналистка была славной, маленькой, худенькой, совершенно безобидной. Но раз майор ее боялся, значит, было за что. И все сотрудники отделения единодушно, вопреки всякой логике прониклись к Жене теми же чувствами, что и майор.

– Петр Леонидович! Мне срочно нужен адвокат! Приятного аппетита, – сразу с порога взяла быка за рога Женя, отчего бедный Суровцев едва не подавился шаурмой.

Он как раз вернулся с вызова, убийство на бытовой почве, куча пьянчуг, ни одного вменяемого свидетеля, пропавшее в кутерьме орудие убийства и прочие полицейские радости. Суровцев был зол, голоден и устал. Ребята купили ему в ларьке на рынке шаурму, он как раз успел вскипятить чайник и только присел за стол и раскрыл рот, чтобы вкусить заслуженный обед, плавно переходящий в ужин, как на пороге появилась Женька. Отвратительно бодрая, жизнерадостная, полная неуместного оптимизма и, как всегда, обремененная кучей проблем, которые неизбежно должны были обрушиться на майорские плечи.

– И чего ты натворила, что тебе адвокат понадобился? – нелюбезно осведомился майор, возвращаясь к поеданию сомнительного деликатеса.

– Не мне, Марине Кольцовой. Ее бывший адвокат оказался настоящим мерзавцем. Мы его уволили, – присаживаясь возле стола и стараясь глубоко не дышать, проговорила Женя. – Слушайте, что за гадость вы едите? Она смердит, как… как не знаю что. Ее наверняка из дохлых котов приготовили. Выплюньте сейчас же!

И Женя, движимая человеколюбием, попыталась отобрать у Суровцева шаурму.

– А ну не трожь, – шлепнул ее по рукам майор. – Глупая ты еще, Потапова. Не найти тебе мужика, так и знай, – отодвигаясь от нее подальше и откусывая кусок побольше, проговорил майор. – Никогда не отбирай еду у голодного мужика. Что бы он там ни ел. А по поводу адвоката, нет у меня никаких адвокатов. И в следующий раз, прежде чем в чужие дела соваться, подумай, как их расхлебывать будешь. Привет Кольцовой. – И майор демонстративно ушел в себя.