Тайное сокровище Айвазовского

Он еще раз с ненавистью взглянул на лежащее у его ног тело, бросил кувалду и вышел из комнаты шаркающими шагами.

Глава 2

Майор Ленинградского угрозыска Юрий Терентьев стоял посреди плохо освещенной залы старинного особняка и слушал дрожащего от волнения заместителя директора НИИ, имеющего вместо названия почтовый ящик.

Сам директор в данный момент находился в командировке и о случившемся пока поставлен в известность не был.

– Вы понимаете, это крыло здания должно было идти на капитальный ремонт в ближайшее время, – объяснял замдиректора, стараясь не смотреть на лежавшее посреди зала тело. – Сотрудники уже переехали в другой корпус, здесь оставался всякий мусор, так что я не знаю, что могло понадобиться…

– Осмотр места происшествия начат в восемь часов тридцать три минуты, – слышался рядом безучастный голос криминалиста. – Осмотр проводится при слабом электрическом освещении. Трехэтажное здание дореволюционной постройки, где располагались бухгалтерия, отдел кадров и финансовый отдел, в настоящее время пустует в связи с подготовкой к ремонту. Северная его часть…

– Все понятно, – кивнул майор Терентьев, прерывая объяснения замдиректора. – Пока вы можете быть свободны, идите, работайте, я к вам еще зайду. Сотрудникам о происшествии пока сообщать не надо. – И он направился к криминалистам.

– В общем, так, – перекинул блокнотный лист лейтенант Олег Ребров. – Вахтер приехал на работу в семь, входная дверь была открыта. Коростылева на месте в дежурке не было. Вахтер переоделся и решил поискать сторожа, то есть Коростылева. Сперва заглянул в туалет, – бесцветным речитативом отчитывался Ребров, – мало ли какая ситуация, потом заволновался и пошел проверять помещения первого этажа. Обычно Коростылев входные двери держал закрытыми и ждал вахтера в вестибюле. Не обнаружив Коростылева, вахтер заволновался. Подумал, что воры могли залезть или начальство с проверкой нагрянуло. Он закрыл входную дверь на задвижку и отправился обследовать здание. Осмотрел рабочие помещения, все были заперты, потом сообразил заглянуть в старое крыло, где и нашел убитого. Клянется, что ничего не трогал, побежал сразу звонить начальству, потом нам. Да, кстати, убитый до пенсии в нашем ведомстве работал. Я в отделе кадров еще не был, но фактик небезынтересный.

– Хорошо. Степан Георгиевич, что у вас? – обернулся Терентьев к криминалисту, составлявшему протокол осмотра места происшествия.

– Картина примерно такая. Следов взлома мы не нашли, значит, скорее всего, Коростылев впустил убийцу на территорию самостоятельно. Кувалда тоже отсюда, хранилась вместе с дворницким инвентарем. Дворник опознал ее. Комната, где хранятся метлы и лопаты и лежала вот эта кувалда, запирается снаружи на обычную задвижку. Достать ее не проблема, если знать где. Коростылев знал. На кувалде обнаружены отпечатки пальцев, чьи – покажет экспертиза. Далее. Судя по всему, участников было двое – Коростылев и его гость. В коридоре удалось обнаружить нечеткие следы, ведущие из этого зала. След сорок первого размера, подошва изрядно стерлась, протектор фактически не просматривается. На полу в помещении в основном кирпичная крошка и осколки мрамора, следов обнаружить не удалось. Есть два нечетких следа на стуле. Вон он стоит, видимо, убийца встал на него, чтобы заглянуть в развороченный камин.

– Юрий Васильевич, фотограф и медэксперт работу закончили, тело можно забирать, – подошел к ним Алексей Выходцев, молодой широкоплечий лейтенант со строгим лицом.

– Давай, – кивнул Терентьев и снова повернулся к Реброву.

– Я так понимаю, Коростылев со своим гостем надеялись что-то найти в камине. Может, клад, кто его знает. Но, вероятно, повздорили еще до разгрома камина. В момент удара Коростылев стоял у камина, это видно по следам крови на полу. Удар был нанесен сзади тупым тяжелым предметом, очевидно, этой самой кувалдой. Думаю, экспертиза сможет найти на ней следы крови. Коростылев упал, его оттащили в сторону, после чего убийца разгромил камин.

– Нашел он что-нибудь?

– Пока трудно сказать, с камином надо поработать. Разгромив камин, убийца покинул здание через центральную проходную. На тротуаре следов, понятно, нет, затоптали. Пока все.

– Окна проверили? Не мог он через них в институт проникнуть?

– Исключено. Окна заклеены на зиму, выходят во внутренний двор. Следов на снегу не обнаружено, да и деваться ему с этого двора некуда. Он замкнутый, ворота в другой двор на замке.

– Хорошо, заканчивайте. Я проверю, как дела у Сапрыкина, он сейчас с сослуживцами беседует.

Ему открыли не сразу, и он готов уже был сдаться, но тут звякнула цепочка, щелкнул замок, и дверь распахнулась.

– Добрый день, – вежливо поздоровался Терентьев, пытаясь разглядеть фигуру в сумраке междверного пространства.

– Вам кого? – строго спросил женский голос, и майор понял, что застал дома соседку Коростылева Марию Осиповну.

– Вас, Мария Осиповна. Разрешите войти?

Женщина отступила на шаг, и он смог наконец ее разглядеть. Под шестьдесят, невысокая, плотная, с помятым, словно заспанным лицом и собранными в пучок седыми волосами.

– Извините, – поймав его взгляд, пояснила Мария Осиповна, – заснула после работы, не сразу звонок услышала. – Вынув из прически гребенку, она привычным жестом поправила выбившиеся со сна пряди. – Так вы по какому вопросу?

– Я из милиции, насчет вашего соседа Сергея Игнатьевича. Майор Терентьев Юрий Васильевич. – Он достал из внутреннего кармана удостоверение.

– Ясно. Что ж, проходите в комнату. – Поправила воротничок ситцевого пестрого халата и пошла вперед, показывая дорогу.

– Присаживайтесь, – отодвигая стул и усаживаясь у круглого, покрытого поверх скатерти клеенкой стола, пригласила хозяйка. – Что вас интересует? Он ведь не дома умер, на службе.

– Совершенно верно, – согласился капитан, оглядывая вытянутую чулком комнату. Жила Мария Осиповна тесновато. Сюда едва вместились стол, буфет, шкаф и кровать, да еще между шкафом и буфетом втиснулся короткий диванчик. Зато комната была очень светлой и порядок в ней царил идеальный.

– Так что же вы от меня хотите? – отвлекла от наблюдений хозяйка.

– Хотелось бы узнать о друзьях и знакомых вашего покойного соседа. Кто приходил к нему в гости, кто звонил? Может, вы знаете его коллег, дальних родственников, знакомых? Нас интересуют любые связи.

– Да какие у него связи? – пожала плечами Мария Осиповна. – Сын на флоте служит, раз в год в отпуск приезжает. Жены нет. Сам он уже на пенсии, работает ночным сторожем, точнее работал. А какие у него коллеги могут быть? Все домой – он на работу, все на работу – он домой. Жил тихо, вон во двор летом выйдет, с такими же пенсионерами на лавочке посидит, и все друзья, – кивнула в сторону окна Мария Осиповна. Лицо ее не выражало ни интереса, ни готовности помочь следствию, а только желание поскорее избавиться от гостя.

– Может, по телефону ему кто-то звонил? – с чуть большим нажимом спросил майор. – Меня интересуют последние несколько месяцев.

– Может, и звонил. Да я ведь за ним не слежу, меня и дома-то днем не бывает. Я, между прочим, работаю, занимаюсь просветительской деятельностью, читаю научно-популярные лекции в обществе «Знание».

– Ясно. Так, значит, вы у Сергея Игнатьевича гостей никогда не видели? И чтобы звонил ему кто-то, не слыхали?

– Нет, – ответила она, но тут же как-то смешалась и виновато нахмурилась. – Хотя нет, видела одного, забыла просто. Давно это было, месяца полтора назад. Я как раз дома днем оказалась – зашла в перерыве между лекциями пообедать. Я иногда с выездными лекциями выступаю на предприятиях и, бывает, успеваю забежать. Правда, нечасто, – словно оправдываясь, торопливо добавила соседка, и ее некрасивое лицо потеплело и стало приятней.

– А когда это примерно было?

– Мне кажется, в начале ноября. Слякоть была, я еще ноги промочила и даже пожалела, что домой пошла.

Майор слушал пожилую гражданку с искренним интересом. Если свидетель решил все рассказать и помочь следствию, перебивать его и уж тем более торопить не стоит, можно пропустить какую-нибудь мелочь, из-за которой потом все дело посыплется. Так что Терентьев сидел смирно, слушал внимательно, впитывал.

– Я пришла, разделась. Вы, может, не заметили, у нас вешалка стоит сразу за кухней. Там ниша большая за занавеской и вешалки стоят, удобно очень, чтобы в комнату в пальто и в шубах не ходить. И как раз звонок в дверь прозвенел.

– А вы всегда черным ходом пользуетесь? Мне кажется, через кухню ходить не совсем удобно, – рискнул перебить хозяйку майор.

– Да, наверное, – пожала она плечами. – Парадная лестница у нас есть, но так уж заведено, что ходим через кухню. Не знаю даже почему. Так при старых соседях еще повелось, так и идет. И гости ходят, и почта, и вообще.

– Ясно. И что же в тот день дальше было?

– Так вот, я как раз пальто повесила, и звонок раздался. Звонили не мне, но какая, думаю, разница, раз я рядом. Хотела открыть и возле дверей столкнулась с Сергеем Игнатьевичем. Он вроде как мне не обрадовался. Я тогда подумала, что задела его случайно. А сейчас сообразила: может, ему не хотелось мне гостя своего показывать?

– А почему вы так подумали? – наклонился к собеседнице майор.

– Он обычно спокойный такой, доброжелательный. Интеллигентным человеком его не назовешь, но и не грубиян. Если ситуация какая-то, знаете, как в коммунальной квартире бывает, все с шуточками-прибауточками, без ругани. А тут как-то грубо меня от двери отодвинул и сказал что-то вроде того, что я у него под ногами путаюсь. Я даже обиделась тогда.

– А гость что же? – с трудом сдерживал нетерпение майор.

– А вот он как раз оказался очень приятным. Сразу видно, что человек воспитанный. Увидел меня – поздоровался, поклонился даже. Шляпу приподнял. По-моему, даже представиться хотел, да Сергей Игнатьевич его быстро в комнату повел.

– А дальше?

– Я пошла обед разогревать, а они в комнате были. Тихо сидели, ни голосов громких, ни смеха – ничего. Даже чайник не ставили, я бы услышала, если бы Сергей Игнатьевич из комнаты выходил. Его комната дальше моей по коридору, а полы у нас скрипучие, такие песни поют, что и глухой услышит. Потом я на работу ушла, а они еще сидели.

– И все? – разочарованно спросил майор. – Вы даже имени его не знаете?