Влияние хозяйственных реформ в России и КНР на экономическую мысль Запада. Учебное пособие

б) в нем также останутся важные объекты инфраструктуры (железные дороги, телефонная и телеграфная связь, электро- и водоснабжение и т. п.);

в) наконец, в него войдут предприятия, построенные государством за счет прибыли государственных кредитно-денежных учреждений.

Заметим в этой связи, что еще в 1992 г. государственный бюджет КНР был разделен на регулярный бюджет (на финансирование непроизводственной сферы) и на бюджет развития (для инвестиций в объекты общегосударственного значения). Последний формируется из неналоговых поступлений от предприятий, за счет внебюджетных фондов и сальдо регулярного бюджета.

Можно выделить ряд основных черт китайского подхода к приватизации госсектора:

1. Длительная подготовка, включающая:

а) создание мощной рыночной среды и частичное «погружение» в нее госпредприятий путем перевода их на «полурыночный» режим;

б) установление связей госпредприятий с мировым рынком (как прямых, так и через «свободные зоны»);

в) разработка программ модернизации предприятий и профессионально-социальной адаптации персонала.

2. Общий принцип выкупа собственности при чрезвычайно гибкой системе разнообразных форм приватизации – от сохранения контрольного пакета акций в руках государства до продажи предприятия полностью частному владельцу, в том числе иностранцу.

3. Выделение отраслей инфраструктуры и наиболее крупных, стратегически важных предприятий, остающихся в госсекторе.

Все это означает, что государство, опираясь на экономическую инициативу лиц и «коллективов», успевших накопить капиталы, чтобы стать собственниками, оставляет за собой широкие возможности влиять на характер процесса приватизации.

Далее предприятие приватизируется вместе с его программой модернизации (если она не завершена до приватизации).

Наконец, у государства сохраняются ключевые экономические позиции не только в сфере финансов, но и в сфере производства.

Иначе говоря, предусмотрено все, чтобы приватизация служила рычагом подъема приватизируемых (малоэффективных в своем большинстве) госпредприятий и промышленности в целом, а не их разорения.

3.2. Рекомендации экспертов и практика реформ в Восточной Европе

Западные экономисты неоднозначно интерпретируют практику рыночных реформ, проводимых в странах Восточной Европы. Можно выделить три позиции:

1. Противопоставление практики реформ в этих странах в целом (как реализация рекомендаций МВФ по «шоковой терапии) практике реформ в КНР (где эти рекомендации были отвергнуты).

2. Проведение принципиального разграничения внутри стран Восточной Европы, особенно между Польшей, которая «нарушила» рекомендации МВФ по приватизации, и Чехией, которая им следовала.

3. Выделение общего и специфического для всех реформируемых экономик, включая страны Восточной Европы и КНР.

Представителем первой позиции является Л. Клейн, который пишет: «Среди стран, прибегавших к "шоковой терапии" (немедленное обращение крыночному регулированию, широкомасштабная приватизация, быстрое обесценение национальной валюты), очень немногие начали получать позитивные результаты в макроэкономической сфере. В такой ситуации обычно выигрывают узкие слои населения, а большинство проигрывает что приводит к несправедливому распределению доходов (притом что общий объем ВВП во всех бывших членах СЭВ вначале упал) Экономика Польши начинает понемногу восстанавливаться некоторые положительные сдвиги отмечаются в восточногерманских землях куда направляется массированная помощь из Западной Германии. Однако во всех государствах рассматриваемой группы наблюдается безработица и высокая инфляция (за исключением Германии). Успехи есть и в Чехии, но появились они только после отделения Словакии, где спад производства весьма существенен. Так или иначе, положительные изменения довольно скромны и пока не закреплены, а главный "результат" состоит в инфляции, безработице, дефиците бюджета и платежного баланса, снижении производства, не говоря уже о росте преступности.

В китайских же реформах, включающих реструктурирование и либерализацию экономики, особо впечатляет тот факт, что они не ввергли экономику в серьезную рецессию. Они протекали постепенно, при этом в отличие от «шокового» варианта реформ экономика не просто росла, а развивалась рекордными по мировым меркам темпами»[10 - Клейн Л. Что мы, экономисты, знаем о переходе к рыночной системе. В кн.; Реформы глазами американских и российских ученых / Под ред. О. Т. Богомолова. М., 1996. С. 35–36.].

Вторую позицию занимает Дж. Стиглиц, который в своей последней книге «Глобализация; тревожные тенденции» (английское издание – 2002 г., русское – М.; Мысль, 2003) отметил; «Поскольку провал радикальных реформ и в России, и в других местах становился все более и более очевидным, их инициаторы стали оправдываться, ссылаясь на отсутствие выбора. Но альтернативы имелись. Это продемонстрировала встреча в Праге в сентябре 2000 г. где отставные правительственные чиновники из восточноевропейских стран оценивали свой опыт проведения реформ. Среди них были и те кто испытал успех на этом пути и те кто потерпел неудачу. Правительство Чешской Республики во главе с Вацлавом Клаусом получило поначалу высокие оценки от МВФ за политику ускоренной приватизации но такое управление переходными процессами закончилось тем, что ее ВВП к концу 1990-х годов был ниже, чем в 1989 г. Лица, занимавшие ответственные посты в этом правительстве, заявляли, что у них не было альтернатив при выборе политического курса. Это утверждение было оспорено выступавшими, в том числе ораторами из Чешской Республики; альтернативы имелись – другие страны делали свой собственный выбор, и есть ясная связь между различными путями реформ и разными результатами.

Польша и Китай применяли альтернативные стратегии реформ, отличные от пропагандировавшихся Вашингтонским консенсусом; Польша добилась наибольшего успеха среди восточноевропейских стран; Китай продемонстрировал самые высокие темпы роста за последние 20 лет по сравнению с любой экономически развитой страной, Польша начала с "шоковой терапии", чтобы сбить гиперинфляцию. Первоначальное и ограниченное использование этой меры заставило многих считать, что страна выбрала для перехода к рынку стратегию шоковой терапии. Но это было не так. В Польше быстро поняли, что шоковая терапия приводит к снижению гиперинфляции, но не пригодна для достижения социальных изменений. Последовал переход к политике постепенной приватизации»[11 - Стимиц Дж. Глобализация: тревожные тенденции. М., 2003. С. 215.].

Что касается третьей позиции, то ее развернутое обоснование дал французский экономист Б. Шаванс в статье «Эволюционный путь от социализма», отрывки из которой приводятся ниже.

«Следуя философии международных финансовых организаций, настаивавших на структурных преобразованиях, восточноевропейские страны осуществили стабилизацию и институциональные изменения, и в первую очередь приватизацию — важнейшее средство создания искомой модели рыночной экономики, основанной на частной собственности. Но различия в стартовых условиях и политической ориентации правительства проявились по-разному. В Польше сразу же была использована шоковая терапия, но из-за политических условий постоянно откладывалось решение вопроса о массовой приватизации: реальные изменения отношений собственности в бывшем государственном секторе были весьма медленными В Чехословакии шоковая терапия была предпринята только после долгой подготовительной работы в результате чего стартовые условия были лучше чем в Польше Начиная с 1992 г. была успешно реализована массовая "ваучерная" приватизация. Венгрия с самого начала придерживалась более постепенного подхода к стабилизации и приватизации, выбрав стандартные (западные) методы. В этих трех странах "малая" приватизация мелких государственных или кооперативных предприятий, особенно в розничной торговле, проводилась весьма быстро и успешно, в то время как в сфере услуг наблюдался впечатляющий рост нового частного сектора. Другой общей чертой стало почти немедленное разрушение вертикальной зависимости предприятий, связанных ранее "бюрократической координацией", в прямой (Чехословакия) или косвенной (Венгрия, Польша) форме. Однако в постсоциалистических экономиках началась "постсоциалистическая депрессия" (или "трансформационная рецессия"), осложненная не прогнозировавшимися ранее явлениями, порожденными "эффектом исторической обусловленности развития": рост задолженности (взаимозадолженность предприятий, безнадежные долги банков, задержки налоговых поступлений), государственный фискальный кризис и медленный или, скорее, защитно-адаптивный характер перестройки производственной структуры, вызванный коллапсом инвестиций»[12 - Шаванс Б. Эволюционный путь от социализма // Вопросы экономики. 1999. № 6. С. 9.].

Итак, к общим чертам Шаванс относит:

1) быструю и успешную приватизацию мелких предприятий;

2) немедленное разрушение вертикальной зависимости всех предприятий;

3) «трансформационную рецессию», осложненную «эффектом исторической обусловленности».

Еще одной общей чертой является возникновение «постсоциалистической смешанной экономики».

«Постсоциалистическая смешанная экономика характеризуется изначальным разнообразием форм собственности на капитал и отношений "собственник – менеджер". Это целый спектр форм – от частных до государственных. Причем в первые годы реформ четкой корреляционной зависимости между формами собственности и ужесточением бюджетных ограничений не прослеживалось. Наконец, многие предприятия сами имеют композитную природу, например они могут в рамках одной организационной формы сочетать собственность работников управляющих банковское и иностранное участие а также государственную собственность Традиционное институциональное наследие восточноевропейских стран делает такое новое сочетание типичным для трансформирующихся экономик что наблюдается в различных сферах. К ним можно отнести: сохранение типов поведения, присущих социалистической экономике (более или менее мягкие бюджетные ограничения, неприятие риска, "хорошие отношения" с государством, "выкачивание" государственных ресурсов, прямой обман), присутствие "переплетенной" и "размытой" форм собственности при сохранении важной роли государственной собственности (хотя и уменьшающейся в некоторых странах), наличие собственности работников. Здесь следует выделить два момента.

Первый – огромное увеличение числа частных малых и средних предприятий, которое в странах Центральной Европы сопровождается распространением компаний с ограниченной ответственностью, совместных предприятий, акционерных обществ, индивидуальных предприятий, партнерств, предприятий теневого сектора и т. д. Экономисты ожидали, что процесс реформации будет иметь своим результатом выход экономики из тени. Но, наоборот, теневая экономика с 1989 г. расширяет свои масштабы, при этом ее природа изменилась: при социализме люди обращались к теневой экономике, чтобы компенсировать провалы системы, а в условиях переходной экономики они уходят в подполье, чтобы избежать уплаты налогов – выиграть в конкурентной борьбе у "честно оплачивающих налоги" бизнесменов»[13 - Шаванс Б. Указ. соч. С. 13.].

И далее: «…малые частные предприятия – по утвердившемуся мнению являющиеся гарантией перехода к рыночной экономике – не стали реальными субъектами рынка, а представляют собой гибридные формы, порой унаследовав отнюдь не лучшие социалистические образцы поведения. Некоторые из них со временем станут реальными действующими лицами на рынке, другие исчезнут. В частности, подобный ход развития событий может привести к маргинализации мелкого частного сектора в Венгрии»[14 - Там же. С. 22.].

«Второй – в странах Восточной Европы возникают различные формы "переплетенной", или "рекомбинированной" собственности, что является результатом трансформации бывшего государственного сектора (приватизация и изменение организационных форм). "Переплетенная" собственность обладает тремя важнейшими чертами: множество разнородных собственников; неопределенные границы между общественными и частными формами собственности с развитием гибридных; перекрестное владение собственностью, включая банки и промышленную собственность.

Формирование "переплетенной" собственности в Венгрии связано с процессом "спонтанной приватизации", начавшимся в 1988 г.

Основной результат "спонтанной приватизации" – это "трансформация" крупного государственного предприятия в группу новых компаний (часто многие из них являются компаниями с ограниченной ответственностью), образованных на базе фабрик, заводов или даже административных подразделений, которые затем распределяют между собой активы государственных предприятий. Центральное звено бывшего государственного предприятия (акционерное общество) владеет контрольным пакетом акций новых компаний. В этих общественных холдингах участвуют в качестве держателей акций и иностранные инвесторы государственные организации, а также банки и другие предприятия (акционерные общества или общества с ограниченной ответственностью, партнеры по бизнесу – поставщики и потребители).

В Чехии возникновение "переплетенной" собственности явилось неожиданным результатом "малой" ваучерной приватизации, начатой правительством в 1991 г. В период первой "волны" приватизации 72 % ваучеров граждан страны было сосредоточено в приватизационных инвестиционных фондах (ПИФах), спонтанно создававшихся в процессе приватизации. Средняя чешская фирма контролируется группой ПИФов. Крупнейшие ПИФы контролируются главными банками (через инвестиционные компании), которые были также приватизированы по ваучерной схеме. Государство остается однако их крупнейшим акционером владея 40 % акций Более того государство через национальный фонд имущества владеет большими долями акций в 75 компаниях на постоянной или временной основе.

Трансформация отношений собственности в Польше требует более скрупулезной оценки. Действительно в срок была приватизирована лишь небольшая часть государственных предприятий. Основным способом приватизации, по закону о приватизации, явилась ликвидация. Наиболее широко распространена была аренда активов ликвидируемого предприятия его работниками. Тем не менее, возникала «переплетенная» собственность, характеризующаяся множеством индивидуальных и коллективных собственников, но без сложных отношений перекрестной собственности. Таким образом в Польше появилась комбинация множественности форм собственности и разнообразия организационных форм (квазичастные конгломераты общественные холдинги как в угольной отрасли частные холдинги) в меньшей степени открывающая дорогу взаимодействиям в рамках перекрестной собственности»[15 - Шаванс Б. Указ. соч. С. 14–15.]

«В Польше противоречивые интересы политиков, менеджеров и трудовых коллективов затормозили процесс приватизации и поставили польские власти перед необходимостью в первые годы реформ сделать главный акцент на росте нового частного сектора. Больше чем в какой-либо другой восточноевропейской стране, в Польше заметен контраст между активно развивающимся мелким частным сектором и крупными государственными компаниями, находящимися в неопределенном положении (формально под контролем государственного казначейства)»[16 - Там же. С. 22.].

Сильная сторона анализа, проделанного Б. Шавансом, состоит в том, что он показал сложный, разнородный, композитный характер той «частной» собственности, которая возникает в странах Восточной Европы, характер, который присущ и еще сохраняющейся «государственной» собственности. Однако Шавансом упущено главное при сравнении реформ в странах Восточной Европы и КНР: разная целевая функция этих реформ, В первых реформы были направлены прежде всего на перераспределение собственности что неизбежно породило деконструктивные хищнические и паразитические тенденции; в КНР реформы были непосредственно подчинены критерию роста производства и массового потребления что и определило бескризисный путь реформ.

В той мере, в какой отдельные страны Восточной Европы (Польша) отказались от «перераспределенческой» философии рекомендаций МВФ и поставили во главу угла заботу о национальном производстве и потреблении, им удалось быстрее других восстановить дореформенный объем ВВП.

Выводы

Контрастный опыт рыночных реформ в КНР и Восточной Европе свидетельствует, что для успеха указанных реформ решающее значение имеют те цели, которым они непосредственно подчинены (иными словами, какова «целевая функция» переходной экономической системы).

Если такой целью является рост производства и потребления населения (как в КНР), тогда весь процесс трансформации экономических институтов приобретает конструктивную направленность, права собственности приобретают общественно-полезное содержание.

Если же целью становится быстрейший и «тотальный» переход к рыночным нерегулируемым формам, то наделе это подчиняет преобразования борьбе за перераспределение уже созданного в обществе богатства в пользу наиболее агрессивных и наименее честных индивидов, порождает диспропорции и «разрывы» в экономике, затяжной кризис, падение эффективности.

Литература

1. Клейн Л. Что мы, экономисты, знаем о переходе к рыночной системе? В кн.; Реформы глазами американских и российских ученых / Под ред. О. Т. Богомолова. М., 1996.

2. Дэн Сяопин, Строительство социализма с китайской спецификой. Статьи и выступления. М., 2002.

3. Фам Дык Чинь. От плана к рынку: опыт экономических реформ Вьетнама (1986–1998). М., 1999.

4. Становление рыночной экономики в странах Восточной Европы / Пер. с англ. под ред. Н. А. Макашевой. М., 1994.