Шкатулка с муравьями

– Встать! Я сказал, что нужно встать! Все, кто не знает, как нужно обращаться к вашему Лидеру, встать!

Капитан покраснел от злости. Его крик отлетал от стен столовой. Обедающие вождь Надежда и генерал Инга ничего не могли сказать против, они считали, что Констанций прав.

Наконец кто-то встал. Это был молодой парень с длинными до плеч волосами. Он опустил голову, как цветок, погибающий от засухи.

– Что… ты… себе… позволяешь? – надменно, паузируя, спросил Шпинель.

– Извините.

– Высокий поступок – извиниться, но ты прекрасно знал, что и кому говоришь. Ты лишён пищи на сегодня. Можешь покинуть трапезный зал.

Медленно, запинаясь, парень вышел из столовой.

– Приятного аппетита, – сказал капитан и прошёл к столу, где сидела элита Дома.

Наказание являлось весьма жёстким, ведь жители ели в бункере лишь два раза в сутки.

– Не сильно ты его вычитал? – спросила вождь Надежда.

– Я – власть! – рявкнул Констанций подобно яростному тигру.

– Я согласна с капитаном. Они вскоре вообще забудут расстояние между собой и нами. Это приведёт к нелучшим временам. А наверх нам выходить явно не завтра и даже не на следующий год. Дисциплина здесь должна существовать. Её регулируем мы.

– Спасибо, Инга.

– Не за что, Констанций. Ты просто был прав.

– Что ж… В самом деле. Пожалуй, в ваших словах что-то есть, – сказала Надя, прихлёбывая воду из кружки.

4

«Я ненавижу его. Будь он проклят! Лучше бы там наверху сгорел он, чем любой другой человек. Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!»

Мысли зла всё нарастали в голове у парня, которого выгнал капитан. Он шёл по длинному коридору бункера и бубнил себе под нос, как жаждет смерти Лидера.

Вдруг к нему стала приближаться беловолосая женщина приятной внешности, улыбчивая, с лицом таким чистым, молочного мягкого цвета. Она почти вплотную подошла к парню и сказала:

– Что-то случилось? Ты уже отобедал?

– Вы мне?

– В коридоре, кроме тебя и меня, никого больше нет. Все либо сейчас в спальнях, либо работают, либо обедают. И весьма удивительно, что ты находишься именно здесь.

– Он прогнал меня, – прогудел парень.

– Кто?

– А у кого вечно едет крыша? Кто считает себя лучше других?

– Не понимаю о ком ты.

– Капитан… Констанций… Шпинель!

Женщина подняла взгляд вверх и сказала:

– Пойдём ко мне в кабинет, пообщаемся.

– Желаете вымыть из меня всё то, что я думаю об этом человеке, а затем передать ему?

– Я не отношусь к лицам звеньев. Я – доктор. Психолог. Человек, который слушает и помогает людям.

Парень отяжелел и вымолвил:

– Странно, но почему-то вам я верю. Этого, на мой взгляд, не заслуживает ни один член любого из звеньев.

Женщина чуть задумалась и вновь сказала:

– Что ж, идём. Я выслушаю тебя.

Она говорила так легко и спокойно. Доктор взяла мальчишку за руку, и они вместе стали удаляться вглубь коридора.

Бункер был очень тёплым, но единственное место, где сохранялся всегда холод, являлся коридор. Было достаточно темно и весьма жутко от того, что там преследовал любого человека чей-то взгляд. Его ощущали все, но никто не знал, чей он. Среди людей Дома завелось такое мнение: «Чувство, которое приходит каждому в коридоре, лишь говорит о том, что души покойников следят за нами, они поселились здесь – в пустом, холодном, тёмном коридоре. Он олицетворяет тот мир, который остался наверху – большой и одинокий».

– Ну, что ж, садись. Скажи, как тебя зовут?

– Каин.

– Хорошо, Каин. Что тебя сейчас тревожит?

– Элита. Вся элита бункера! Все звенья! Но больше – Констанций…

– Почему?

– Я не испытываю уважение к этим людям. Здесь должен быть другой порядок.

– Какой же?

– Взрывной. Мир призвал быть истреблённым человечество. Мы пошли против всего!

Доктор отпряла от резкой паузы и изрекла:

– Слушай, Каин, тебе нужно успокоиться. Ты слишком сильно сейчас подвержен эмоциям. Констанций достаточно изменчивый человек. Скорее всего, ты просто попал под его руку. Я скажу лишь то, что тебе не стоит больше никому говорить об этих вещах. Если эти слова дойдут до капитана Шпинеля – в бункере не досчитаются одного.

– Насколько мне известно, вождь не позволит ему это сделать.

– Каин, поверь, она даже не узнает об этом.

– Его нужно убить.