Созвездие для Шелл

– Да и не стоило, я уже привык…

Я смотрю ему в глаза и тяжело вздыхаю. Кажется, сколько бы лет не прошло, Пит никогда не меняется.

Наше с ним общение насчитывает уже тринадцатый год. Насколько я знаю с малых лет, наши отцы когда-то работали вместе. Не знаю, так ли это до сих пор – после развода моих родителей мама помешана на том, чтобы оградить меня от любой информации об отце. Она всегда была против моего общения с Питером, постоянно сетовала на то, что ничего хорошего от этой дружбы ждать не стоит, но не могла заставить меня прервать контакт с Питом. Мне всегда помогали утверждения о том, что он ни разу ничего не рассказывал мне про отца, даже если и знал. Я заверяла, что сама никогда не буду пытаться ничего выяснить, а моя дружба с Питером не приведёт меня ни к чему плохому. На этом мама чаще всего успокаивалась.

Я не знаю, что является корнем маминой ненависти к отцу. И, честно говоря…

Я не хочу узнавать.

Глава 4: Лишнее звено

Всё больше о своём отце я узнаю по несчастливой случайности.

Утром, когда его уже давно нет дома, я спускаюсь в северную гостиную, где теперь завтракаю – всё-таки сидеть в одиночестве за огромным столом в обеденном зале слишком жутко. Айден всё так же всюду следует за мной. Всё больше его звание телохранителя превращается в моих мыслях в надзирателя.

– Ты хоть когда-нибудь ешь? – мрачно спрашиваю я, занимая место возле подоконника.

– Да, – отвечает он со своей излюбленной серьёзностью. – Утром перед выходом на рабочее место и вечером перед сном.

Я моргаю и в изумлении поглядываю на Айдена.

– И как ты при этом… ну… ладно, что не сдох ещё можно понять, но как ты умудряешься сохранять хорошую форму? Ты должен быть тощим, как палка.

– Я пошутил.

– Неужели? – я фыркаю, не удержавшись. – Знаешь, с таким таблом у тебя не получается.

Его губы подрагивают в подобии улыбки.

– Ты часто запираешься в своей комнате, территорию дома покидаешь совсем редко. Времени на обеденные перерывы у меня даже слишком много.

Я задумчиво покусываю губу. Раз уж Айден сегодня щедр на ответы, я могу поинтересоваться чем-то более весомым.

– Почему ты такой?

– М? – он вопросительно приподнимает бровь.

Отчего-то мне становится даже неловко.

– Ну, почему ты большую часть времени строишь из себя истукана, у которого нет голоса, эмоций и своего мнения? Ты как будто прикидываешься неживым.

Айден долго молчит, обдумывая ответ. Когда он решает заговорить, голос его звучит так же спокойно и сухо, будто бы наш разговор напомнил ему о каких-то только ему известных правилах:

– Я проходил серьёзную подготовку. Охрана объекта подразумевает строгое выполнение прямых обязанностей. Всё остальное – лишнее. Именно благодаря этому я остаюсь на службе мистера Мэйджерсона. Он ценит профессионалов.

По моей спине пробегает неприятный холодок.

– Понятно, – бурчу я в ответ, не зная, что ещё сказать.

Вскоре, когда лакей приносит на подносе обширный завтрак на все вкусы и аллергии, я ощущаю недетский аппетит. Замечаю, как Айден приковывает взгляд к принесённой еде и предупреждаю:

– Даже не думай. Это моё.

Телохранитель поглядывает на меня в вопросительном выражении, лишённом всякой эмоциональной окраски, отчего я даже не понимаю, что он хочет услышать. Почему я такая жадина, что ли?

– Я не собираюсь претендовать. Я проверяю принесённую еду, – наконец поясняет он. – Хотя бы зрительно.

– А что, можешь и не зрительно? – на всякий случай уточняю я, отделяя кусочек пудинга.

– Вообще, должен. Но поскольку это с большой вероятностью приведёт к негативной реакции, я минимизирую вмешательства, пока мы находимся на территории особняка.

– Вот и правильно. – Задумавшись, я задаю новый вопрос: – Но если ты тут в качестве няньки, зачем такая гиперподозрительность? Что может угрожать мне в доме инженера? Пускай и старшего. Да, я знаю, папа работает в какой-то до чёртиков крутой компании, но это же не значит, что нас теперь будут пытаться убить.

Айден вновь долго хранит молчание. По его непроницаемому лицу трудно сказать, обдумывает ли он мой вопрос или же вовсе решил оборвать разговор на середине.

– Осторожность никогда не бывает лишней, – сдержанно произносит он. – Поскольку я взялся за эту работу, я буду выполнять максимум своих обязанностей.

На языке вертится ответ, однако тихая вибрация телефона отвлекает меня от разговора. Я в лёгком замешательстве оглядываюсь вокруг и замечаю на одном из кресел сиротливо брошенный телефон. По неброскому серому чехлу я сразу узнаю вещицу.

– Папа телефон забыл, – киваю я на оставленное устройство.

Айден поглядывает на наручные часы.

– Мистер Мэйджерсон скоро вернётся. Сегодня он уезжал ненадолго.

Даже мой телохранитель знает о делах отца больше, чем я. Тихо вздохнув, я уже собираюсь вернуться к пище, как вдруг папин телефон издаёт ещё одно оповещение. Будь трижды проклято моё почти идеальное зрение и взгляд, который неосознанно, без моего контроля, обращается к экрану телефона.

Внутри всё обрывается. Леденеет. Сжимается в узлы.

«Удачи тебе сегодня. Верю в тебя! Люблю»

«Почему ты не отвечаешь, родной? Я волнуюсь… Напиши мне, пожалуйста. Или позвони. Целую»

Подпись контакта кратка: «Шарлотта».

Маленькая вилка выпадает у меня из рук. Айден подаётся в мою сторону, но вовремя останавливается, видимо помня суровые предостережения касаемо его вмешательства. Хорошо, что он остаётся в стороне.

Я медленно вдыхаю и выдыхаю. Сосредотачиваюсь только на работе лёгких, представляю, как кислород проникает в кровь и насыщает организм столь простым и необходимым элементом.

Прежде чем экран папиного телефона темнеет, Айден успевает взглянуть на причину моего ступора. На его лице не отражается ни единая эмоция, лишь взгляд, вернувшийся ко мне, становится более настороженным.

– Не собираюсь я истерить, – бросаю я глухо. – Это просто… неожиданно. И ожидаемо одновременно.

Получается, папа вовсе не один. Не то чтобы это вообще должно меня волновать… но почему-то возникает ещё более стойкое ощущение, будто бы в этой опере у меня лишняя роль. Почему он ни словом не обмолвился о том, что мне предстоит познакомиться с его избранницей? Неужели собирался вовсе скрывать от меня подобную частную жизнь? Это бы сделало меня ещё более чужой, чем раньше.

Впрочем, отец и так не проявлял инициативы в общении со мной за все эти дни, с того самого момента, как я вообще появилась в его доме. О причинах мне стоит только догадываться, и я ой как не хочу тыкать пальцем в небо, не зная правды. Я надеюсь только на то, что причина всего кроется не во мне. Не в моих ошибках. Не в моей природе.

Телохранитель предпочитает не нарушать тишину. Я опускаю взгляд на тарелку, полную еды, но аппетита больше не испытываю. Голос совести напоминает, что оставить завтрак почти нетронутым означает наверняка оскорбить человека, который его готовил, но я не могу заставить себя проглотить ни кусочка.