Созвездие для Шелл

На углу дома висит одна из камер, её наличие я подметила ещё вчера. Мне трудно судить о её поле зрения, поэтому я обхожу этот угол по огромной дуге. До велосипедов приходится добираться почти окольными путями между аккуратно подстриженными цветниками. Небольшой передышкой от нервного напряжения становится теплица, за которой я прячусь и перевожу дух. Отсюда я осматриваю место, где припаркованы велосипеды, и, убедившись в отсутствии ненужных глаз, лёгким бегом направляюсь к своей цели.

На моё счастье, велики оказываются не пристёгнуты к перекладине, на которую опираются. Я осторожно откатываю один – тот, что выглядит попроще, и тут же зажмуриваю глаза от громкого стрекота цепи, который возникает от прокрутки колеса. Чертыхнувшись, я приподнимаю заднее колесо велосипеда и качу его так, почти на весу.

Чувствую себя вором, но упрямо подавляю призывы совести всё бросить и вернуться в комнату. Раз решила, нечего пытаться отступить.

Добравшись до невысокой пристройки, я не с первого раза затаскиваю велосипед на три металлические бочки, покрытые сверху дощечкой. Забираюсь на крышу сама, а потом затаскиваю свой транспорт – не без труда, но всё же успешно. К моменту, когда я сбрасываю велосипед на землю по другую сторону забора, я успеваю взмокнуть и устать.

Парни не простили бы мне такой девчачьей слабости. Обязательно бы завалили шутками и подколами. Я живо представляю, как Лиам корчит рожу, сетуя на то, что я сдала позиции за последнее время, а Лео живо соглашается с ним и поторапливает меня, подталкивая со спины.

Я улыбаюсь и спрыгиваю на землю чуть дальше велосипеда. Отряхиваю ладони от грязи и оглядываюсь, убеждаясь в относительной успешности моей задумки, а потом сажусь на велосипед и наконец начинаю долгий путь.

Нельзя сказать, что я общительный и успешный в социуме человек. Но есть у меня одна тёплая компания… И если бы отец узнал о ней, он наверняка пришёл бы в ужас.

Каждому родителю было бы трудно свыкнуться с мыслью, что его дитятко водится в банде подростков-нелегалов, промышляющих вандализмом и мелкой кражей. А особенно такому родителю, как мой отец. Ко всему прочему, я являюсь лидером и основателем этой шайки. И теперь… теперь, кажется, пора возвращаться к моим ребятам.

К заброшенной автомастерской я приезжаю лишь в первом часу ночи – и это при том, что я гнала на издыхании, дабы проветрить голову и изнурить тело так, чтобы не оставалось лишних сил на тревожные размышления. Всё-таки не слишком спокойно на душе, когда тебя окружают километры леса, и неизвестно, что хуже: если дорога под колёсами останется всё так же пуста, или если на ней появится кто-то ещё.

Когда знакомое двухэтажное здание, брошенное на отшибе пригородного района, показывается впереди, я издаю облегчённый выдох. Расположенные слишком высоко окна источают тёплый свет, а значит, ребята всё ещё там.

Я оставляю велосипед возле припаркованной машины Лиама – настолько яркой, что режет глаза даже в темноте улицы. Я улыбаюсь, восстанавливая дыхание после долгой поездки, а потом прохожу в просторное, обустроенное под наше убежище помещение.

Ребята оказываются в полном составе. Сидят, как и всегда, на сдвинутых к центру старых диванчиках и пуфиках, а низкий столик из старых поддонов заполнен коробками с пиццей и пакетами фастфуда. Джексон – самый старший из нас, занимает одинокое кресло, косящееся на одну ножку. Его смуглое загорелое лицо выглядит слегка усталым и сонным. С течением времени мексиканский колорит его внешности заточился, стал изящнее и естественнее. Парень все так же не изменяет своей излюбленной чёрной безрукавке, которая позволяет разглядеть его подкаченные руки.

Неизменный Лиам, душа нашей компании и её главная проблема, разваливается на диване и пытается поймать ртом подбрасываемые вверх сырные шарики. Судя по пустым банкам пива, сложенным с его стороны столика, сегодня он опять уснёт прямо здесь.

Ноа – мозг всех наших «операций», генеральный штаб логики и кафедра совести, удерживающий нас от самых глупых затей. Сегодня он выглядит чуть мрачнее, чем обычно, и пялится взглядом в телефон, не переняв общего веселья.

Даже Питер сегодня здесь. Он сидит спиной ко мне и пытается подобрать кусочек пиццы так, чтобы сыр не растёкся соплями по всему пути от коробки до его рта.

И наконец, Лео, самый младший из нас. Его присутствию я несколько удивлена – ему ещё четырнадцать, поэтому такие ночные тусовки могут вызвать вопросы у его семьи. Впрочем, раз здесь Джексон, думаю, всё под контролем. Ему ведь недавно уже стукнуло двадцать три… а я всё пропустила.

Окидывая взглядом компанию своих ближайших друзей, я счастливо улыбаюсь. Остаюсь в тени, не спеша выходить в центр помещения, и держу небольшую паузу перед тем, как показаться ребятам. Сердце сбивается с ритма и сжимается от распирающей меня нежности.

Как же сильно я скучала.

Нашу шестерку объединяет любовь к машинам, желание научиться мастерски в них разбираться, общие взгляды и комфорт, как-то сам собой возникший в нашем кругу. Эти ребята – мой оплот спокойствия, безопасности, надёжности и энергии.

Даже после того, что произошло.

Как же я рада, что не испытываю приступа страха, видя их. Как же счастлива, что всё ещё ощущаю себя частью нашей компании.

Первым меня замечает Джексон. Юноша прерывает свой оживлённый рассказ на полуслове и замирает, уставившись на меня. Он вдруг поднимается с кресла, отчего то покачивается, не решаясь, на какую сторону закоситься снова. Во взгляде Джексона я читаю удивление, смешанное с лёгкой тревогой, но обе эти эмоции перекрываются облегчением. Его улыбка кажется мне достойным призом за мой рискованный побег.

Остальные ребята в недоумении оглядываются назад и тоже замечают меня. Лео издаёт восторженный визг, и в попытках перелезть через откреплённое сиденье из машины едва ли не наворачивается вместе с ним. Ноа отнимает взгляд от телефона и в удивлении вскидывает брови. Он смотрит на меня с долей недоверия – то ли сомневаясь, что я вправду здесь, то ли беспокоясь, почему я здесь спустя столько времени отсутствия.

Возможно, они думали, что я решила покинуть нашу «банду», ничего никому не сказав. Чёрт, это было бы самым худшим раскладом.

Наконец, своё внимание обращают на меня Питер и Лиам. И если мой старый друг лишь улыбается, не слишком удивлённый моему появлению, то Лиам, издав несколько ругательств, поднимается с дивана и застывает.

– Да ладно, – именно он первым нарушает молчание. – Плюнь мне в глаз, если я один это вижу!

Парни наперебой приветствуют меня и задают целую череду вопросов, а я стою посреди помещения и улыбаюсь, пока по моему лицу вниз устремляются слёзы.

– Эй-эй-эй, отставить нюни! – угрожающе требует Лиам и протягивает мне заранее открытую бутылку пива. Его мягкие тёмные волосы как всегда чуть растрёпаны. – На вот, расслабься. И, будь любезна, расскажи, какого хрена?

Я глупо рассматриваю островатые черты лица Лиама, будто бы в попытках отыскать изменения. Его подбородок покрыт лёгкой щетиной, но в целом это всё тот же Лиам, каким я его знаю. Конечно, прошло недостаточно времени, чтобы я не узнавала своих ребят, но определённо в их лицах появилось что-то новое.

Они будто бы… чуточку возмужали. От этой мысли по спине пробегает лёгкий холодок, но я с таким рвением прекращаю поток мыслей, что наверняка со стороны выгляжу забавно.

– Чего пялишься? – бурчит Лиам, всё ещё пытаясь всучить мне бутылку. – Загрузка оперативной памяти?

Опомнившись, я забираю пиво из его руки и, запрокинув голову, делаю один большой глоток. Хмельной вкус обжигает горло – ненавижу эту марку, но сейчас слишком сильно хочу пить.

– У-у-у, – присвистывает Ноа. – Похоже, нас ждёт долгий и увлекательный рассказ.

Я медленно отнимаю губы от бутылки и обвожу всех ребят беглым взглядом. Вздохнув, я тихо, без особой надежды произношу:

– Было бы классно… если бы мы обошлись без этого.

– Ты издеваешься?! – тут же вспыхивает Лиам. Ему вторят разочарованные мычания Лео и Питера, пока парень буквально прожигает меня взглядом. – Думаешь, можно вот так без объяснений взять, исчезнуть отовсюду на полтора с хреном месяца, а потом появиться снова, будто ничего не бывало? Где тебя черти носили, Мэйджерсон?!

– Лиам. – От одного только тона Джексона парень замолкает. – Остынь.

Полагаю, именно Джексон занимал позицию лидера в моё отсутствие. Что ж, может, и не стоит менять новый порядок. В прошлом мне не удавалось так просто повлиять на вспыльчивого и неконтролируемого Лиама. Наш черноволосый пожар – пожалуй, самое сердце нашей компании. Главная задница, набирающая на себя всевозможные приключения и втягивающая остальных в целые цепочки неприятностей. Я не представляю нашу мастерскую без него.

Как и без кого-то другого. Кроме, пожалуй, себя.

– Садись, Шелл, – Джексон кивает на теперь пустующий диван. – Пицца ещё осталась.

Лиам демонстративно фыркает, пока остальные провожают меня внимательными взглядами. Я занимаю местечко с краю, дотягиваюсь до пепперони и с наслаждением откусываю кусочек. Несмотря на то, что пицца давно остыла, её насыщенный острый вкус никуда не девается.

– Так ты… возвращаешься? – неуверенно предполагает Питер.

Занятая едой, я только киваю. Пожалуй, это единственный вопрос, в ответе на который я ничуть не сомневаюсь.

Среди ребят поднимается одобрительный ропот. Лиам плюхается на диван по другую сторону от меня и открывает новую бутылку пива.

– А вот за это уже можно приударить, – объявляет он. – Гоним стаканы. Ноа, твою мать, ты из чего пить будешь?

– Я свой выбросил, – невозмутимо отвечает Ноа. – Не хочу больше.

Лиам смотрит на него в упор и вдруг заявляет:

– Тогда из горла давиться будешь.

Как же я люблю их.

– Эй, между прочим, наш лидер снова в строю, прояви хоть каплю уважения, – Лео толкает упрямого Ноа в бок, и в итоге наш умник сдаётся и кивает. Его белокурые волосы спадают ему на лицо.