Считать виновной

– Как он обращается с людьми… как использует. Например, своих работников.

– Итак, вы увидели настоящего Ричарда и разлюбили его.

– Да. Я перестала с ним встречаться. – Миранда выдохнула, словно самое трудное, самое болезненное осталось позади. – Это было месяц назад.

– Вы злились на него?

– Скорее, чувствовала себя преданной. Обманутой. Все оказалось ложью.

– Так вы рассердились на него?

– Наверное.

– Получается, вы целый месяц злились на мистера Тримейна.

– Иногда. Но еще больше я злилась на себя. За то, что была такой дурой. И он не оставлял меня в покое. Постоянно звонил, говорил, что хочет все вернуть.

– Это вас тоже злило.

– Конечно.

– Злило так, что вы решили его убить?

Миранда вскинула голову:

– Нет.

– Злило так, что вы схватили кухонный нож?

– Нет!

– Злило так, что вошли в спальню – вашу спальню, где он лежал голый на кровати, – и ударили его ножом в грудь?

– Нет! Нет! Нет! – выкрикнула она и всхлипнула. Отраженный эхом звук собственного голоса в этой голой, холодной коробке показался ей чужим криком. Миранда уронила голову на руки. – Нет… – Она начала подниматься со стула – хватит с нее этих ужасных вопросов и…

– Сядьте, мисс Вуд. Мы еще не закончили. Миранда послушно опустилась на сиденье.

– Я не убивала его. – Голос предательски дрогнул. – Я же говорила, что нашла его на моей кровати. Вернулась домой, а он лежит…

– Мисс Вуд…

– Когда это случилось, я была на берегу. Сидела на скамейке. Я же говорила! Но никто не слушает. Никто не верит. Никто…

– Мисс Вуд, у меня есть еще несколько вопросов.

Ответить Миранда уже не могла – по ее щекам катились слезы, и лейтенант Меррифилд слышал только всхлипы. Подождав немного, он выключил магнитофон.

– Ладно. Сделаем перерыв на час. Потом продолжим.

Миранда не шелохнулась. Она слышала, как скрипнул стул, как Меррифилд вышел из комнаты, как закрылась дверь. Немного погодя дверь снова открылась.

– Мисс Вуд? Я отведу вас в камеру.

Миранда медленно поднялась и повернулась к выходу. Стоявший у порога молодой полицейский доброжелательно улыбнулся ей. Судя по нашивке, его фамилия была Снайп. Она смутно помнила, что видела его когда-то, в прошлой жизни… до тюрьмы. Да, точно. Однажды, на Рождество, он разорвал ее штрафной талон. Галантный жест. Интересно, что он думает о ней теперь, когда все считают ее убийцей.

Миранда послушно вышла за ним в коридор. В дальнем углу лейтенант Меррифилд вполголоса доказывал что-то шефу местной полиции Тиббетсу. Дабы не мешать им, вежливый Снайп повел задержанную в противоположную сторону. Но далеко она не ушла – сбилась с шагу, споткнулась и остановилась.

В другом конце коридора стоял и смотрел на нее незнакомый мужчина. Никогда раньше Миранда его не видела, потому что если бы видела, то наверняка бы запомнила. Засунув руки в карманы, он стоял неприступным препятствием, огромный, широкоплечий. Стоял прямо перед ней в тесном коридорчике. На полицейского незнакомец не походил. У копов стандартная внешность, а этот человек в их стандарты не вписывался – небритый, растрепанный, в мятой рубашке. Больше всего Миранду встревожило то, как он смотрит на нее. Не с равнодушным любопытством постороннего. Нет, куда враждебнее. Он смотрел на нее глазами судьи и присяжных, взвешивал факты и готовился объявить виновной.

– Идемте, мисс Вуд, – сказал Снайп. – Нам за угол.

Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы шагнуть вперед, к этому устрашающему препятствию. Он отступил, и, проходя мимо, она ощутила его обжигающий взгляд, услышала, как он затаил дыхание, словно не желая дышать одним с ней воздухом, словно одно лишь ее присутствие отравляло атмосферу.

Последние двенадцать часов с ней обращались как с преступницей – надели наручники, сняли отпечатки пальцев, обыскали, проверив даже самые интимные места. Ее допрашивали, называли убийцей, унижали. Но только сейчас, под взглядом этого незнакомца, она почувствовала себя мерзкой, презренной тварью. И тогда в ней вдруг вспыхнул гнев. Неукротимый, всепоглощающий.

Миранда остановилась и посмотрела на него. Их взгляды встретились. Ну же, черт возьми! Кто бы ты ни был, посмотри на меня! Посмотри хорошенько. Ты смотришь на убийцу? Доволен?

Смотревшие на нее сверху глаза были темны, как ночь. Но потом в глубине их что-то мелькнуло. Неуверенность? Растерянность? Как будто то, что он увидел, не совпадало с тем, что он представлял.

За спиной у нее открылась дверь. Быстрые шаги…

– Боже, – прошептал голос.

Миранда обернулась.

Эвелина стояла у двери туалета, замерев на полушаге.

– Чейз, это… это она…

Незнакомец быстро подошел к Эвелине и предложил руку. Она вцепилась в нее, словно в спасательный канат.

– Боже… – беспомощно прошептала вдова. – Я не могу… не могу ее видеть.

Миранда предпочла бы убежать, но ее парализовало чувство вины. То, что она сделала этой женщине, всей семье, было ужасно. Она принесла им горе. И пусть не она убила Ричарда, грех навсегда останется на ней. Как и вечная мука.

– Миссис Тримейн, – тихо сказала Миранда, – мне очень жаль.

Эвелина уткнулась лицом в плечо незнакомца.

– Чейз, пожалуйста… Убери ее отсюда.

– Он любил вас, – продолжала Миранда. – Я хочу, чтобы вы знали это. Он не переставал любить вас.

– Уберите ее отсюда! – крикнула Эвелина. Чейз повернулся к полицейскому.

– Пожалуйста, – спокойно сказал он. – Уведите ее.

Снайп взял Миранду за руку.