Считать виновной

По губам лейтенанта скользнула тень победной улыбки.

– Что ж, пусть будет по-вашему. Давайте начнем. – Он поставил на стол кассетный магнитофон и нажал кнопку записи. – Пожалуйста, назовите ваше имя, адрес и место работы.

Женщина глубоко вдохнула.

– Меня зовут Миранда Вуд. Я живу на Уиллоу-стрит, дом 18. Работаю редактором в «Айленд геральд».

– То есть в газете мистера Тримейна?

– Да.

– Давайте перейдем к событиям прошлой ночи. Расскажите, что случилось. Постарайтесь ничего не упустить. Я хочу знать, какие события привели к смерти мистера Ричарда Тримейна.

Руки и ноги вдруг занемели. К смерти мистера Ричарда Тримейна… Чейз подался вперед, к холодному стеклу. Взгляд его не отрывался от лица Миранды Вуд. Что он видел? Невинность, мягкость. Какая милая маска! Какое отличное прикрытие!

А ведь это любовница моего брата, – внезапно дошло до Чейза, и он весь обратился в слух.

– Мисс Вуд, давайте вернемся на несколько месяцев назад. К тому времени, когда вы познакомились с мистером Тримейном. Расскажите о ваших отношениях.

Миранда посмотрела на свои сцепленные руки. Стол, на котором они лежали, представлял собой типичный образец офисной мебели. Кто-то выцарапал на нем инициалы – Д. М. К. Кто? Такой же бедолага, как она? Такой же ни в чем не повинный простак, ставший жертвой обстоятельств? Она даже ощутила какую-то почти мистическую связь с этим ее неведомым предшественником, также сидевшим здесь перед полицейским, также сражавшимся за свою жизнь и свободу.

– Мисс Вуд? Пожалуйста, ответьте на мой вопрос.

Миранда подняла голову. Лейтенант вежливо ей улыбался. Улыбчивый палач.

– Извините, я не слышала… отвлеклась.

– Я спрашивал насчет мистера Тримейна. Как вы познакомились?

– Мы познакомились в редакции «Геральд». Я пришла туда около года назад. Мы вместе работали.

– И?…

– И… – Она перевела дыхание. – Ну и… сблизились.

– Кто был инициатором этого, как вы выразились, сближения?

– Он. Начал приглашать меня на ланч. Объяснял, что надо обсудить те или иные дела. Поговорить о газете… об изменении формата…

– По-вашему, это обычное явление, что издатель так тесно общается с редактором?

– В большой газете – может быть. Но «Геральд» – газета маленькая. В ней нет явно выраженного разделения. Все сотрудники занимаются всем… понемногу.

– Итак, вы познакомились с мистером Тримейном в редакции.

– Да.

– А когда вы начали спать с ним?

Вопрос прозвучал резко, и она вздрогнула, словно от пощечины, и выпрямилась:

– Все было не так!

– Вы с ним не спали?

– Нет… то есть да… Да, спала, но это случилось не сразу, а через несколько месяцев. Я не хочу, чтобы вы думали, будто мы пошли на ланч, а потом сразу оказались в постели!

– Понятно. Ваши отношения носили, так сказать, более романтический характер. Вы это пытаетесь сказать?

Она сглотнула. Молча кивнула. В его изложении ее история представала в каком-то ином свете и звучала глупо и банально. Романтический характер. В голой, неприветливой комнате сами эти слова казались до невозможности пошлыми. И вообще все выглядело ужасно.

– Я думала, что люблю его, – прошептала Миранда.

– Что вы сказали, мисс Вуд?

Она повторила громче:

– Я думала, что люблю его. Иначе бы не спала с ним. Отношения на одну ночь – это не мое. Я даже романов не завожу.

– Но в этот раз завели.

– Ричард был другим.

– Каким другим?

– Не таким, как все! Его не только машины да футбол волновали. Ему было интересно то же, что и мне. Наш остров, например. Прочтите статьи, которые он писал, и вы поймете, как он любил этот городок. Мы говорили об этом часами. И я не видела в наших разговорах ничего зазорного. – Она печально вздохнула, опустила глаза и чуть слышно добавила: – Я думала, он не такой… По крайней мере, он казался… особенным…

– А еще он был женат. Но об этом-то вы знали. Миранда понурилась:

– Да… знала…

– Знали, что у него двое детей.

Она кивнула с несчастным видом.

– Вы закрутили роман с женатым мужчиной. Неужели вам было наплевать, что три ни в чем не повинных человека…

– Неужели вы считаете, что я об этом не думала? – вскинулась Миранда. Глаза ее блеснули гневом. – Думала. Дня не проходило, чтобы не думала. Просыпалась и думала. Ложилась спать и думала. Я ненавидела себя. Думала о его семье. Об Эвелине. О близнецах. Я чувствовала себя… Не знаю… как будто попала в западню.

– В западню?

– Да. Любовь стала западней. Или то, что я принимала за любовь. – Она помолчала. Неуверенно пожала плечами. – Может быть, я и не любила его по-настоящему. То есть не любила настоящего Ричарда.

– И что же привело вас к столь удивительному прозрению?

– То, что я узнала о нем.

– А что вы узнали о нем?