– Честь имею представиться, – тряхнул шевелюрой Андрей. – Андрей Мороз собственной персоной.
Улыбнулся и Эркин своей «настоящей» улыбкой, но спросил нарочито строго:
– Мы дело делать будем?
– А куда ж мы денемся?! – хохотнул Андрей.
И Эркин, сразу вспомнив привычку Андрея работать под трёп, счастливо засмеялся.
Женя быстро убрала на кухне, заглянула в комнату Андрея – полный порядок, в спальню – ну, Эркин, как всегда, всё успел.
– Алиса, одевайся.
А к осени Алиска, похоже, вырастет из матроски, для школы надо будет купить что-нибудь попрактичнее, или форма будет? Там, в её школе-пансионе, была форма. И не сказать, чтобы удобная и красивая, но обязательная, это в колледже уже кто в чём, а здесь… это надо будет уточнить. Сегодня совсем тепло и сухо, так что можно без ботиков, а беретик… нет, беретик для комплекта.
– Алиса, альбом и краски взяла? Карандаши?
– Ну, мам, вот же, я ещё вчера всё сложила.
Женя уложила Алискино хозяйство в сумку, проверила свою сумочку. Ключи, деньги – всё на месте.
– Алиса, пошли.
На улице светило солнце и было так тепло, что Женя расстегнула плащ. Алиса шла рядом, и сама гордо несла сумку с набором для рисования. Догнали Зину с Димом и Катей. И, как обычно, дети пошли впереди, а мамы сзади. Тем более, что Зине надо было поделиться с Женей потрясающей новостью. Вчера она опять была у врача, всё хорошо, всё слава богу, а новость в том, что в Культурном Центре новые курсы, для будущих мам, и не по желанию туда, а по направлению врача, и ходить надо обязательно.
– Это же очень хорошо, – авторитетно заявила Женя.
– Думаешь? – засомневалась Зина. – Всё ж-таки раньше-то без этого обходились, и рожали, и выращивали.
– Ну, так мало ли что раньше было и чего не было.
– А ты ходила, когда Алиску носила?
– Нет, – Женя сразу и вздохнула, и улыбнулась. – Но я ещё раньше, в колледже, прошла такой курс.
– Ну да, ну да, – закивала Зина. – Конечно, раз надо, так, значит, и надо.
Помолчав, заговорили о школе. Дима тоже записали в новую школу.
– На три языка, – и, как всегда говоря о Тиме, Зина торжественно вздохнула. – Мой так и сказал, что знания лишними не бывают.
– Да, – с жаром согласилась Женя. – И ещё один язык – всегда хорошо.
– Свою-то тоже в тот класс записала?
– Ну да.
– Я вот думаю только, – Зина вздохнула уже не гордо, а озабоченно, – не тяжело будет? Головка-то маленькая.
Дим сердито обернулся на эти слова, но промолчал.
– Да не думаю, – улыбнулась Женя. – Два языка они уже учат, и ничего.
– Говорят, этот, как его…
– Шауни, – подсказала Женя.
– Ну да, – кивнула Зина. – Трудный он, говорят, ну, ни на что не похожий.
– Всё трудно, когда не знаешь.
– И то, – согласилась Зина.
О том, что шауни – дикарский язык и на хрена такое дикарство – об этом она тоже уже много слышала и даже внутренне была согласна – Зина благоразумно промолчала: Мороз-то – индей, понятно, что жена со всем индейским согласная. И ещё ей хотелось расспросить Женю о её девере, что из мёртвых воскрес, но они уже пришли.
Поднимаясь по широким пологим ступеням главного входа, они обогнали черноволосого парня в военной форме без погон. Он шёл медленно, опираясь на резную палку. Дим уважительно оглянулся на позвякивание его медалей.
Отправив детей в класс, Женя и Зина разошлись. Зина пошла на свои курсы – ну, так удачно, что в то же время, что и у детей, не надо дважды ходить. А Женя побежала на почту. Там никто не помешает.
Работа шла весело. Очень легко Андрей занял ведущее место, покрикивая на Кольку и Эркина. Но, как и раньше, у него это получалось так весело и необидно, а сам он настолько явно знал своё дело, что работа спорилась и взрывы хохота не мешали стуку молотков и визгу пилы. Колобка Эсфирь забрала, чтоб не лез под руки, и солёные шутки Андрея заставляли Кольку приседать и корчиться от смеха.
– Ну, – Колька вытер слёзы и взял молоток. – Ну, ты даёшь, братишка.
– Я ещё и не то могу, – многообещающе сказал Андрей. – Давай, Эркин, не до вечера же колупаться, курочки же бездомные, петух обижается.
– Не смеши, – попросил Эркин, подавая ему сбитый щит. – Дыхалка же сбивается.
И когда Эсфирь пришла звать их обедать, доделать оставалось сущие пустяки.
– Пожрать – это всегда хорошо, – Андрей ударом молотка вогнал доску в паз и спрыгнул вниз. – Ну вот, после обеда покроем и пусть себе кудахчут.
– Когда с яйцом, то квохчут, – поправил его Колька, помогая собрать инструмент в ящик.
– Скажи, какие тонкости! – восхитился Андрей.
За работой так разогрелись, что остались в одних рубашках. Но рукавов Андрей по старой привычке не закатал и, умываясь, только манжеты расстегнул.
Сели за стол, и Эсфирь разложила по тарелкам винегрет и селёдку. Колька разлил по стопкам водку.
– Ну, за здоровье и за удачу.
– Чтоб всем всего и побольше, – тряхнул шевелюрой Андрей.
– И сразу, – добавил Эркин, чокаясь с Андреем и Колькой.
Стопка маленькая – на один глоток, и Эркин выпил спокойно.
После селёдки ели борщ, макароны с мясом и пили компот из сухофруктов. Андрей шумно и весело восторгался каждым блюдом. Колька сиял так, будто сам готовил. Но объяснилось это в конце обеда. Когда вставали из-за стола, Колька сказал: