Пой, ласточка, пой!

Тут же вернулось лето, и девочка умолкла, опасаясь еще какого-нибудь подвоха.

– Теперь буду думать, прежде, чем что-то спеть, – твердо решила она.

Поисково-спасательная группа, тем временем, была в сборе: воспитатели, полицейские и четверо детей. Жорж Глафирович поделился радостной новостью:

– Мне удалось отыскать карту местности, а еще самые точные часы в мире.

– Отлично, – сказал пожилой полицейский, – ведите нас.

– До поворота и направо, – громко объявил физик, – а там и до леса рукой подать. Пару часов ходу.

Он приложил часы к уху, а затем взглянул на циферблат:

– Сейчас одиннадцать. В тринадцать ноль-ноль мы будем на месте.

Отряд бодро дошел до поворота и свернул с дороги. Но прошло не меньше четырех часов, прежде чем на горизонте показались деревья.

– Замечательно, – обрадовался Жорж Глафирович и взглянул на часы. – Тринадцать ноль-ноль. Графиком!

Но радости на лицах спасателей не было. Все, как подкошенные, рухнули без сил в траву, отшагав вместо десяти километров двадцать пять. Да и лесом это место было трудно назвать, скорее березовой рощицей на склоне реки.

– Мне показалось, что время вдвое больше прошло, – сказал пожилой полицейский. – И где только физик карту эту откопал? Да и в точности его часов я сильно сомневаюсь.

– Я проголодаться успел, – кивнул молодой, – а это верный признак! У меня желудок каждые четыре часа еду просит.

Он прислушался к себе и хмыкнул:

– Вот, пожалуйста! Урчит, родимый.

Полицейский достал бутерброд с котлетой и съел его.

– Я лучше вздремну, – сладко потянулся пожилой и тут же захрапел.

Остальных спасателей тоже сморил сон. На счастье, к Жоржу Глафировичу пристала назойливая муха. Она ползала по его лицу и щекотала, пока тот не очухался. Физик резко сел, повертел головой и крикнул:

– Подъем!

Все тут же вскочили, удивленно переглянулись и почувствовали неловкость.

– Мы сюда не отдыхать пришли, – укорил Жорж Глафирович поисковую группу, зевая и потирая заспанные глаза. – Надо успеть до темноты прочесать лес!

В роще затрещали сухие ветки, и стали доноситься возгласы:

– Ау! Аркадьевна! Отзовись!

Спасатели старательно заглядывали под каждый кустик, только вот искали они пропавшую девочку не в том лесу.

– Что-то тут неладно, – сказала Наташа.

– Не случилось ли чего с нашей Аркадьевной? – испуганно прошептала Юля.

– Не каркай, – приструнил девочку рослый мальчишка.

– Раскудахтались, – пробурчал серьезный парень. – Айда искать!

Аркадьевна, тем временем, благополучно добралась до приюта и радостно крикнула:

– А вот и я!

Директор, завхоз и повариха выбежали ей на встречу, вооружившись садовым инвентарем, а дети в страхе выглядывали из окон, опасаясь выйти наружу. Глеб Жаннович зашел с тыла, выставив грабли, и спросил:

– Они тебе не покусали, Аркадьевна? Слезай скорее. Я прикрою!

– Да вы что? – захохотала девочка. – Это же не настоящие тигры, а наши хулиганы!

– Как же тебе удалось их превратить в животных? – изумился директор.

– Сама не знаю, – ответила Аркадьевна. – Бросьте же вы грабли, Глеб Жаннович, а то изувечите воспитанников.

Завхоз подошел поближе и оперся руками на черенок лопаты, разглядывая вполне мирных хищников.

– И правда, – хохотнул он. – Толстый, Доходяга, Драчун, Беззубый. Вся шайка в сборе.

Раиса Василисовна крепко сжимала в руках мотыгу и стояла на месте.

– А где наш поисковый отряд-то? – спросила она.

– И правда? – заволновался директор. – Куда они подевались?

– Физик, как всегда, в своем репертуаре, – вздохнул завхоз. – Что делать будем, Глеб Жаннович?

– Отправляйтесь на поиски, Семен Октябринович, – сказал директор.

– Так точно, – с готовностью ответил он, выкатил из сарая велосипед и начал энергично крутить педали.

– Стойте! – крикнула ему в спину Аркадьевна.

Завхоз резко затормозил и оглянулся.

– У меня идея получше, Семен Октябринович, – сказала воспитанница. – Предлагаю на тиграх!

– Нет, – поёжился завхоз. – Я боюсь.

– Мы так сэкономим кучу времени, – настаивала Аркадьевна. – Велосипедист развивает скорость до пятнадцати километров в час, а тигр – шестьдесят!

Девочка вспомнила про трын-траву и протянула Семену Октябриновичу увядший букетик:

– Вот, съешьте, и смелость вернется.