Патрик Леруа. Годы 1821—1830

– В основном читал…

– Он погнался за мной, размахивая секирой, как перышком, и убил бы, но, по счастью, его застрелил Шарль.

– Прямо здесь и пристрелили, – Жан показал пальцем, где именно.

– А что слышно в Париже о компенсации эмигрантам? – Шарль решил сгладить впечатление от неотесанности брата.

– Все еще в дыму неопределенности, мсье д’Эвре. С одной стороны, король желает сгладить воспоминания о прошедших неудачах дворянства…

Леруа заметил легкое напряжение в глазах Сильвии, но «неудачи», это было самое мягкое из возможных слов.

– С другой стороны есть финансы государства. Они вопиют…

– Когда это казна не кряхтела? – удивился Шарль.

– Вопиют, мсье д’Эвре, вместе с казной ещё многие люди.

– Тогда мы будем ждать решения Его Величества, – вмешалась мадам Бенаж.

– Разумеется.

– Да, и еще одно, нас многие просили показать комнату и статуи, в которых мой супруг держал тела…

Леруа молчал.

– Чтобы не было таких… бестактных вопросов, мы избавились от всего, что имело отношение к делу. Комната замурована, статуи уничтожены.

Собственно, на этом разговор был и закончен. Завтрак съели и Леруа откланялся.

Его симпатия к мадам Бенаж, как ни странно, только укрепилась – предприимчивая и жизнерадостная женщина. Каким же дураком был Арно.

Пора было идти к документам.

* * *

Незадолго до полуночи Леруа пробирался по коридорам замка, упорно разыскивая библиотеку. Изжеванный до последнего волоконца секретарь вряд ли предполагал, что инспектор отправится куда-нибудь, кроме собственной комнаты, но Леруа пока не чувствовал усталости. Он был почти разочарован, работа оказалась куда проще, чем он предполагал: что более ранние документы, с подписью де Бенажа, что более поздние, с подписью его вдовы, содержались в похвальном порядке и не скрывали в себе никаких манипуляций с законом. Или, вернее, – поправил себя Леруа, – для того, чтобы выявить эти манипуляции, понадобилось бы куда больше времени и сил, чем это входило в его обязанности. У него не было такого желания – ему нравилось, как мадам де Бенаж заботилась о процветании своего поместья и своих предприятий, не забывая при этом о работающих на неё людях.

Если судить только по этим документам, то они были идеальной парой, – лениво подумал инспектор… – Безусловное родство душ… Редкое для женщины деловое чутье… Просто удивительно… Или все намного проще? Её брат, бесспорно, очень неглуп…

Так, за размышлениями, он едва не пропустил вход в библиотеку, несмотря на то, что высокую арку входа с двух сторон подсвечивали газовые фонари. Леруа вошел и оказался на галерее, вторым этажом опоясывающей просторный зал. В центре, куда сходились все узкие тропки между стеллажами, был виден мягкий, приглушенный свет – и Леруа отправился к нему, стараясь шагами и покашливанием предупредить о своем появлении.

– Мадам Сильвия? – на полпути спросили его неуверенным старческим голосом.

– Нет, нет, – поспешил отказаться Леруа. Он обогнул стеллаж и оказался перед широчайшим столом, заваленным книгами, каталожными картами, записными книжками и тетрадями. Масляной лампе-кенкету и угрожающе зависшему на краю стола массивному кофейнику едва хватало места среди бумаг. Сидевший за столом старичок поднялся навстречу Леруа, поспешно меняя одни очки на другие.

– Добрый вечер, ээ… сюда никто обычно не заходит, кроме мадам Сильвии, а вы, наверное, ее гость?

– Не вполне, – Леруа почему-то смутился под мягким рассеянным взглядом старика. – Меня зовут Патрик Леруа, я податной инспектор. Оформление наследства, ввиду того, что де Бенаж, как это ни удивительно, не оставил завещания…

– А, вся эта волокита? – старик склонил голову набок, рассматривая его с доброжелательным любопытством, словно китайский иероглиф или арабский манускрипт. – Не слышал о вашем приезде, впрочем, ничего удивительного, я здесь сам по себе… Кристоф Герье, рад знакомству.

Пожалуй, старик не кривил душой – в отличие от всех остальных обитателей замка, его ничуть не интересовала должность Леруа, он был рад неожиданному посетителю его драгоценной библиотеки.

– Вы не торопитесь? – робко спросил мсье Герье.

– Нисколько. Разрешите составить вам компанию?

– Разумеется! Присаживайтесь, пожалуйста, здесь очень удобные кресла… – хлопотал старик. – Откуда-то из книжных стопок он выкатил угрожающе поскрипывающий сервировочный столик и переставил на него серебряный кофейник.

– Вот! Я угощу вас отличным кофе!

С тревогой пощупав бок кофейника, он облегченно вздохнул:

– Ещё горячий… Вот моя чашка… – на столике появилась большая, не слишком изящная фарфоровая чашка с надбитым краем. – А вам… вам я сейчас найду. Где-то она была, точно, вторая чашка… Сейчас, сейчас… Где же она?

И мсье Герье пустился в поиски по всему столу, но чем дольше он ее разыскивал, тем больше становилось ясно, что вторая чашка существует только в воображении отшельника.

– Благодарю вас, мсье Герье, но кофе я не люблю, – соврал Леруа. Мсье Герье остановился.

– Как? Неужели вы предпочитаете чай, эту грязную водицу англичан?

Леруа виновато развел руками, признаваясь в извращенности своих вкусов.

– А вы не читали случайно памфлет депутата Шайе, где он утверждает, что потребление чая уничтожит наш национальный характер и превратит нас в холодных пуритан? – улыбаясь, спросил Герье.

– Как же, читал, – улыбнулся в ответ Леруа. – Депутату Шайе, который торгует кофейными зернами, простительно иметь такие взгляды.

Герье довольно рассмеялся.

– Вы надолго приехали? – спросил он, меняя тему беседы.

– Неделя, может, больше, но вряд ли. Задание у меня простое, а мадам Бенаж содержит все документы в идеальном порядке. Для женщины просто удивительно! – озвучил Леруа свои недавние рассуждения.

– Мадам Сильвию обычной женщиной назвать трудно, – уверенно заявил мсье Герье. – Представьте себе, она научилась читать в пять лет, причем совершено самостоятельно!

– Вы так давно здесь работаете? – Леруа был искренне удивлен. Если он верно запомнил (а память обычно не подводила его даже в самых несущественных мелочах), то Кристоф Герье был принят на должность библиотекаря вместе с остальными слугами, всего четыре месяца назад.

– Это смотря как считать, – попытался скаламбурить Герье. – Или совсем недавно, или очень давно.

Старик замолчал, растягивая удовольствие от беседы, интригуя гостя. Леруа, естественно, попросил его объяснить.

– Тридцать лет назад я тоже работал здесь. Тогда замок принадлежал деду мадам Сильвии, графу д’Эвре.

– Этот замок когда-то принадлежал семье д’Эвре? – непритворно удивился Леруа. Он знал, что нынешняя хозяйка замка родом из обнищавшей местной знати, но о том, что до Революции замок принадлежал именно ее семье, он даже не догадывался. Впрочем, незнание его было простительным: ему не было нужды выяснять историю предыдущих владельцев замка. Для его работы главным было то, что Арно де Бенаж владел им на законных, или, вернее, узаконенных основаниях. Все же мысленно Леруа упрекнул себя за недостаток дотошности.

– Да, с момента постройки. Четырнадцатый век! Квадратная башня как раз с тех времен… Был пожалован барону Филиппу д’Эвре по прозвищу Железнобокий. Была довольно мрачная история, еще при одиннадцатом Людовике – к королевскому домену как раз присоединяли Пикардию, и надо было казнить тех, кто помнил о вольностях Амьена, а заодно и нескольких наследников… Молодой Филипп не довел дело до казни, и обошелся кинжалом. После чего ко двору не попал, но Всемирный Паук дал ему этот замок.

Паук? Какой Паук? Ах, да, это прозвище… Подробности из школьной истории с трудом всплывали в памяти юриста, Леруа не мог похвастать такой же любовью к прошлому во всех его деталях.