Чудны дела твои, Господи!

– Не знаю, – буркнул Боголюбов. – Я только знаю, что здесь у вас ценностей на многие миллионы.

– Так у нас охранная сигнализация новейшая!

– Кто имеет право снимать музей с новейшей сигнализации? Только не надо уточнять, в каком смысле!

Саша, как раз собиравшийся уточнить, моргнул.

– Да мы все имеем, Андрей Ильич, – ответил он виновато. – У кого ключи, тот и с сигнализации снимает. Нет, бабушки-смотрительницы права не имеют, конечно, а мы…

– Кто вчера снимал?

Боголюбов был уверен, что сейчас Иванушкин дрогнет и выдаст себя – если знает, конечно!.. – и он поймет, врет Саша или нет. Андрей был уверен, что врет Саша плохо, неумело.

– Вчера похороны были, – сказал Иванушкин. – Здесь не было никого. Никто не снимал.

Боголюбов точно знал, что снимали, да еще как!..

– А почему вы спрашиваете? Похороны, да еще и понедельник, никого здесь не могло быть!

– Это очень просто проверить, – сказал Боголюбов. – Позвонить в охрану, и они скажут.

– Можно и позвонить, – легко согласился Саша, – только не было в музее никого. Все пошли на кладбище, а потом на поминки.

Боголюбов еще посмотрел на стену с портретами, широкими шагами направился к высоким дверям и распахнул их. Нина с той стороны отпрыгнула и чуть не упала.

– Вы вчера не снимали музей с охраны? – вежливо спросил Боголюбов.

Нина с ненавистью смотрела на него.

– Я вчера похоронила любимого учителя и близкого человека, – выпалила она ему в лицо. – И если бы вы не прикатили, она была бы жива и здорова!

– Нина!.. – одернул ее Саша.

– А ты выслуживайся, выслуживайся! Может, к майским праздникам премию выпишут за лизоблюдство!.. И ты еще пару полотен вверх ногами повесишь!

Она повернулась и побежала по белому залу с колоннами. При виде колонн Боголюбова затошнило.

Он поднялся на второй этаж и уставился в окно на клумбу, похожую на бело-голубое облако.

– Извините ее, Андрей Ильич. На самом деле никто не думает, что вы виноваты…

– В каком смысле? – уточнил Боголюбов. – На самом деле все думают, что как раз я виноват! Где картина, которую преподнес Анне Львовне писатель?

– Я не знаю, – ответил Саша с изумлением. – Должно быть, у нее дома.

– Я хочу взглянуть на портрет.

– Зачем?!

Боголюбов усмехнулся.

– Из эстетического интереса, Саша! Это можно устроить?

– Не знаю, Андрей Ильич. Анна Львовна жила одна, пока сын не приедет, к ней в дом заходить нельзя, наверное…

– У вас есть ключи? Или у кого они есть? У всех, как водится?..

– У меня нет, – твердо сказал Саша. – Может быть, у Нины или у Алексея Степановича! А у меня нет.

– Кто такой Алексей Степанович?

– Сперанский, писатель!

– Да, да, – согласился Боголюбов, глядя в окно. – Знаменитый, я вспомнил.

Длинная черная тень прочертила клумбу с первоцветами, мрачная фигура выступила на свет. Боголюбов сорвался с места и побежал по лестнице вниз, чуть не падая на ковровой дорожке.

– Андрей Ильич, вы куда?!

Боголюбов выскочил на площадь перед музеем, зажмурился от солнца и вбежал в распахнутые чугунные ворота. Убогая – как же ее зовут?! – неторопливо обходила цветочное облако.

– Постойте!

Она оглянулась и остановилась. Боголюбов подбежал. От резких движений колотило в висках, и голова как будто опять немного треснула.

– Как вы вчера сюда попали? Я видел вас в окно! Ворота были закрыты, калитка тоже! Как вы прошли?

Убогая постояла немного и двинулась дальше. Боголюбов схватил ее за руку.

– Вы не понимаете меня? Как вы вчера здесь оказались?

– Андрей Ильич, – выговорил подбежавший Саша, – что случилось?

– Вот это, – убогая нагнулась и потрогала нежные лепестки, – мышиные слезы. А это крокусы. Кудрявчики – гиацинты. Беленькие – подснежники. А тюльпанов еще нет. Тюльпаны только пролезают.

– Я вчера вас здесь видел. Как вы попали в парк?..

– Уезжай, – равнодушно сказала убогая. – Может, еще успеешь.

И скорой походкой двинулась в сторону темневших на ярком солнце деревьев. Боголюбов двинулся было за ней, но Саша его удержал.

– Что вы, Андрей Ильич? Она не в себе!

– Насколько не в себе? Вчера она здесь разгуливала, а ворота и калитка были заперты! С той стороны бетонный забор с колючкой, а с другой лес и речка! Как она попала в парк?

– С чего вы взяли, что она попала!

– Я ее видел! Из окна, как сегодня!