Эслинн

– Выгода, – растягивая слова, прошипел Биргер, – но что я получу взамен? Трон, богатство? Хотя последнее меня давно не интересует. Свобода. Вот что сейчас волнует больше всего. И как странно, – змей сверкнул рубиновыми глазами, – отчего ты понимаешь каждое моё слово? О, да, у тебя есть дар, – кольца хвоста сжали ноги Эдварда, а лицо Биргера приблизилось вплотную. – Это очень интересно. И впервые кто-то кроме Солвейг, понимает меня с полуслова.

– Так, ты знаком с королевой эльфов? – удивлённо спросил Эдвард, не скрывая интереса. Любопытство стало сильнее страха.

– Было время, принц, когда мне пришлось поговорить с Солвейг. – Биргер ослабил хватку и скрестил руки на груди, раскачиваясь, словно кобра в стойке. – Как-то раз Исгерд захотела избавиться от невестки и попросила её спуститься к озеру Холгер. Никто не знал, что королева эльфов ждёт появления дитя, никто кроме неё и меня. Поэтому я решил не убивать её сразу. Странно, отчего она никому не рассказала об этом? – Биргер задумчиво приподнял белые брови. – Старуха Исгерд отправила Солвейг к озеру, когда они с Балдером снова повздорили. Я знал, что сын королевы Ледяной страны пьяница и гуляка, и впервые за столько лет в моём сердце проснулась жалость. Только жажда крови оказалась сильнее. Я забрал её ребёнка, который так и не родился, и тогда понял, что Солвейг понимает язык змей. Бедняжка должна была найти бутыль с ядом, которую Исгерд предусмотрительно оставила на берегу озера. Я почувствовал приближение человека и выплыл на поверхность, ломая лёд. Солвейг испугалась и застыла на месте, шевеля губами. Мне показалось, она и сама не поняла, что говорит на языке нагов, а потом расплакалась и попросила сжалиться над ней. Я подполз ближе и обвил сначала ноги королевы, потом и остальное тело, сдавливая кольцами, не желая слушать её мольбы. Потом почувствовав, как бьётся сердце не рождённого ребёнка, ослабил хватку, но как оказалось уже поздно. Солвейг упала на мёрзлые камни, испытывая не только боль, но горечь утраты. Не сразу я понял, что она потеряла, но это зрелище заставило меня содрогнуться. Всё произошло быстро, и Солвейг лишилась чувств. Тебе не нужны подробности, как я освободил её от будущего наследника, но ничего вкуснее я не пробовал в своей жизни. Нерождённое дитя, – протянул белый змей, закрывая глаза. – Однако думаю, это лучше, чем, если бы я умертвил её.

– Мне не понятно подобное удовольствие, Биргер, – уронил Эдвард. – Да и моя смерть не принесёт тебе радости. Сейчас я тощ и почти, что мёртв, но повторяю, мы могли бы заключить сделку.

Биргер ослабил хватку и отпустил Эдварда, отползая в сторону, зная, лишённый оружия и флейты принц ничего не сможет предпринять.

– Ты больше не станешь убивать людей, Биргер, а отправишь Исгерд на дно озера Холгер. Ты заберёшь у неё медальон и сможешь снова стать человеком или обрести покой, это уже выбирай сам.

Эдвард понимал, что если белый змей снова станет королём Ледяной страны не миновать беды, и правление Исгерд покажется раем по сравнению с преисподней, что раскроет Биргер для своих новых подданных. Однако если он станет смертным, его можно будет одолеть. Только и Биргер мог осознавать, что станет уязвимым и скорее попытается избавиться от тех, кто привёл его на трон.

Принц изучал летописи и знал, какие интриги плетутся во дворцах, если дело касается власти. Как родственники, спешащие захватить престол.

– Эта идея мне нравится, Эдвард. Мне надоело быть цепным псом на службе королевы. Мы поступим так. Ты вернёшься во дворец к Солвейг и скажешь, что Биргер пощадил тебя взамен помощи уничтожить Исгерд. Отправляйся к ледяной королеве во дворец снова, спустись в её покои, где в шкатулке из красной яшмы хранится медальон моей матери. Он из чёрного агата и похож на застывшую каплю слезы. Как только я утащу Исгерд в холодные воды озера, ты разобьёшь его. А чтобы в твою умную голову не пришли дурные мысли или желание обмануть меня, ты отдашь мне самое дорогое, что есть у тебя.

– Кроме жизни для меня дороже всего Эслинн, – улыбаясь, ответил Эдвард, зная, что любимая далеко, и ей ничего не может угрожать.

– Эслинн, – протянул Биргер, словно пробуя имя на вкус, – оно означает на языке древних вдохновение. Это как глоток свежего воздуха. Эслинн. Посмотри на небо. – Биргер спустился к старому скрюченному дереву и только сейчас Эдвард заметил, как занимается рассвет, и белый змей сделался невидимым. – Отсюда видно как сверкают башни замка Солвейг. Иди и помни – мы заключили договор.

Вдохновлённый мыслями о том, что возможность восстановить мир в Ледяном королевстве приближало его возвращение домой, Эдвард быстрыми шагами шёл к замку.

Он толкнул незапертые ворота и увидел у коновязи лошадей и вола, которым насыпан овёс и налита вода. Улыбаясь, принц, похлопал свою белую кобылу по крупу.

– Я рад, что о вас заботятся, – проговорил он и стремительно взбежал по ступеням.

Он помнил, где вход в подземное убежище и, минуя коридоры и галереи, приближался к заветной двери. Внезапно чуть было не запутался в паутине, которую сплёл рыжий паук, старый знакомый. Он оплёл проход, точно поджидая принца, спускаясь, ловко перебирая мохнатыми лапами.

– А, вот и ты, Эдвард, – тихо проговорил рыжий паук. – Слухи о твоих похождениях давно опередили тебя.

– Так зачем же ты заплёл проход? – спросил Эдвард. – Или меня не ждут там?

– Если бы не Вио-птах, никто бы и не поверил, что Исгерд дала тебе убежать, а может, ты перекинулся на сторону Королевы. Слишком долго тебя не было. Солвейг больна, и ничто уже не сможет помочь ей, даже яд Биргера бессилен.

– Странно, – удивлению Эдварда не было конца, – а в чём же причина её болезни? Может тебе что-то известно, рыжий паук?

– Тоску может излечить лишь надежда, но и её осталось слишком мало. Без солнца волшебные силы королевы эльфов таят, и когда последние искры магии погаснут в её душе – Солвейг умрёт.

– Но отчего же ей не выйти на солнце? – не понимал Эдвард, возмущённо прорываясь к выходу раздвигая паутину.

– Белый змей поджидает её. Днём хоть и говорят, что он спит, но никто не верит в это. При свете солнца Биргер становится невидимым. И ничто не остановит его кроме волшебной флейты. Она же с тобой?

Эдвард только сейчас спохватился, что флейта у Биргера и решительно шагнул вперёд, обрывая остатки паутины.

– Извини, рыжий паук, только мне очень нужно поговорить с королевой, и новую паутину ты плети лучше в другом месте.

– Хорошо, – прошипел паук. И, как показалось принцу, он проговорил это несколько обиженно.

– Ты это, за паутину не обижайся, просто я очень тороплюсь, и поверь, всё встанет на свои места!

– Ступай, принц, иди навстречу судьбе, только не делай опрометчивых шагов.

Эдвард толкнул дверь, вспоминая, как это сделал Атти, и когда тяжёлая ручка повернулась, начал спуск вниз. В спешке принц не запасся факелами, и когда дверь захлопнулась, он оказался в полной темноте. Кроме огнива у парня ничего не было, поэтому он двигался осторожно, на ощупь, чтобы не упасть и не сломать себе шею.

Мысли никак не выстраивались в стройные ряды, и Эдвард не знал, как начать разговор и как поступить с хитрым Биргером. Белый змей заинтересовался Эслинн. Вдруг каким-то способом он сумеет добраться до неё и навредить девушке. Нет, этого принц никак не мог допустить, но что он мог сделать на таком большом расстоянии от Зелёного Дола. Он корил себя за несдержанность в словах. «Как я мог назвать её имя», – сокрушался влюблённый принц, надеясь, что Эслинн минует коварство Биргера.

Так в мрачных мыслях о предстоящей битве он и дошёл до пятна света. Факелы освещали проход, только в этот раз принца никто не встретил, никто не преградил дорогу, пытаясь защитить королеву Солвейг.

Страшная мысль уколола жалом, и Эдвард ускорил шаг, подошёл к массивной двери и забарабанил в неё, что было сил.

Через несколько минут он услышал шаркающие шаги и, как приоткрылось слуховое окошко.

– Что тебе нужно? – усталый голос Бекана прозвучал тихо и безрадостно. Однако Эдвард узнал его сразу и радостно воскликнул, что наконец-то смог вернуться.

– Я не сразу понял, что это ты, – ответил печально Бекан, закрывая слуховое окошко. Эдвард услышал, как зелёный гоблин отодвинул табурет и, повернув ключ в замке, поднял засов.

Дверь открылась, разрывая паутину опутывающую её. Юноша решил, что последний раз он с друзьями входил внутрь и задумался, не слишком ли поздно вернулся.

– Ты стал другим, Эдвард, – проговорил Бекан, теперь в твоих глазах я не вижу былого огня, словно твоя душа замёрзла, пока ты возвращался из Ледяного Королевства.

– Я всё тот же прежний, – улыбнулся Эдвард, – только нам сейчас необходимо многое обдумать. И как Солвейг? До меня донеслась весть, что она больна.

Бекан опустил глаза и направился вперёд, ступая по каменному полу осторожно, стараясь не шуметь. Потом он обернулся, приложив палец к губам и сообщил, что не стоит сейчас беспокоить королеву.

В небольшой комнате, где в очаге камина весело потрескивали поленья, расположились друзья принца. Они ему показались усталыми и чем-то удручёнными. Братья эльфы стали бледными как смерть, и даже Атти, словно без солнечного света сделался серым и осунулся.

– Да, как посмотрю, дела ваши идут не лучшим образом, – проговорил Эдвард после того, как обнял каждого из товарищей. – Только солнечный свет может излечить Солвейг, да и Биргеру не нужна её смерть.

– Интересно, получается, – протянул Иден. – Походу ты больше нашего осведомлён о том, что происходит с королевой эльфов.

Он скрестил руки на груди и посмотрел на Олана.

– Пусть лучше расскажет, что случилось в замке Исгерд, – бросил Иден, и Эдварду не понравилось, что друзья совершенно пали духом. Он в одиночку выбрался из владений Исгерд, и даже белый змей Биргер говорил с ним, а не набросился, чтобы выпустить порцию яда или поужинать в холодной долине у Бледного озера.

Эдвард не стал обижаться на товарищей, не предложивших ему еды или питья, друзей которых точно больше заботила собственная безопасность. Заразившись страхами Солвейг и её подданных, они не покидали убежище за всё время, что Эдвард провёл в странствиях.

Однако чем дальше продвигался рассказ принца, тем более отважными становились их лица, а глаза наполнялись надеждой.

В тусклом пламени свечей никто и не заметил, как в комнату вошла королева, она внимательно слушала Эдварда и теперь сама ощутила прилив сил и веру, что ещё можно спасти не только собственные жизни, но и два королевства.

– Я давно думала об объединении, – начала Солвейг, и от звука её голоса друзья вздрогнули.

– Тебе не стоило вставать, Солвейг. – Олан заботливо коснулся её руки.

– Мне не стоит находиться в чреве подземелья. – Эти слова, произнесённые решительно, казалось, наполнили смыслом и силой королеву. – Я хочу видеть солнце, вдохнуть полной грудью воздух родного королевства и тогда, возможно, магия снова вернётся ко мне.

– Так и будет, – ответил Эдвард, беря Солвейг за руку. – Ты услышала всё и то, что Биргер не желает твоей смерти, он не хочет подчиняться Исгерд и поэтому жаждет получить свободу.