А все не чувствуется искренней удачи.
-Апатэ правит миром, Эвридика, -
Устав от мыслей, молвит он жене, -
Лишь, кто хитер, тот будет на коне,
А храбрецу – фамильный склеп да пика.
Как не гордись своей великой силой,
И завоюй хоть весь Пелопоннес,
А впереди – все тот же темный лес,
И бесконечный шум верховья Нила.
-Очнись, супруг, не всех дарит Эфир,
Есть день и ночь, зима и радость мая,
А у тебя ведь дочь растет Даная,
Тебе ли не потворствует Зефир?
-Ах, все безумие, осколки бытия,
В чем радость жизни – кто об этом знает?
Я обожаю милую Данаю,
Но что с того? Чем выше в этом я?
В чем мой удел? Что в свете ждет Селены,
Коль Немесида путь мне преградит.?
Накажет ли сего воителя Кронид
И одарит ли памятью нетленной?
Когда настигнет злобная Таната?
Дозволит ли издать последний стон?
И не поможет предок Посейдон
Мне избежать ужаснейшей расплаты?
-Твой разговор сродни уничиженью,
Он плавит мозг, ничуть не грея душу,
Ты лучше мнение Оракула послушай,
Мудрее нас он, в этом нет сомненья.
Неистово клокочет Эврос рядом,
Волною бурной берег омывая,
И беспокойных белых чаек стая
Кружит над оживленным водопадом.
Белесых гор мечтательные станы
Рельефу дарят скучно-светлый тон,
И у подножья страстный Альякмон
Тревожит брызгами цветущую фригану.
Акрисию лицо сковала мука,
И выше гор, безмолвнее тоска,
Оракул предсказал ему с листка:
–Нескора смерть, но от руки родного внука!
Лишь подрастет Данаи сын слегка,
Могучую он силу обретет,
Ты станешь на пути его, и вот
Не дрогнет парня крепкая рука…
Монарху весть – отравленное зелье,
Подобной участи не вверишь и врагу.
–Данае девственной остаться помогу,
Отныне жить ей в темном подземелье…
Царя и Эвридики хмуры лица.