Фигуристка

Увлеченные тарелкой, которой они между собой дали прозвище «Павлуша» (потому что «Павел» в переводе «малыш»), ребята много времени находились возле нее, часто используя и то, что отводилось для сна. Мира тоже засиживалась с ними, слушая их споры, предположения и доводы. Но мало понимала в терминологии и тихонько ускользала спать. Костя занимался диагностикой, при помощи приборов собственного изобретения просветить, прослушать объект. Влад же был убежден, что Павлуша живой организм, и с ним можно вступить в контакт.

– Знаете, коллега, – со смехом говорил ему Костя. – Ваши идеи похожи на бред! Вам бы еще шаманов пригласить, экзорцистов или гипнотизеров.

– Поверь, мой скептичный друг, – снисходительно отвечал ему веснушчатый Влад. – Реальность чаще более безумна, чем самые невообразимые фантазии. Павлуша должен привыкнуть к нам и понять, что мы его друзья.

– Отличная идея! И как он это поймет?

– Я не буду причинять ему боль, резать и сверлить. И тебе не позволю.

– Хорошо! Но если он живой и понимает нас, пусть как-то намекнет об этом, чтобы и мы его поняли.

– Терпение, терпение! – поговаривал Влад и гладил маленькой ладонью, покрытой веснушками, гладкую серебристую поверхность Павлуши, не обращая внимания на усмешки Кости.

Конечно, АТ время от времени справлялся о ходе исследований, выслушивал отчеты мальчишек, сочувственно кивал: понятное дело, всё глухо. Ничего другого и быть не могло. Но только однажды Костя растолкал меня среди ночи.

– Вставай, фигуристка! Наш ботаник! Он оказался прав! Быстрее! – Костя говорил шепотом, как будто боялся разбудить еще кого-то, хотя кроме них троих в жилом отсеке никого ночью не было.

Мира вскочила с постели, как ужаленная. Как была, в пижаме, сразу впрыгнула в знаменитые ботинки.

– Меня-то подожди! – с запозданием уронил Костя, но она уже была далеко.

К складу летела, как на тренировку, что есть духу. И едва не снесла Влада, дожидающегося друзей возле тарелки.

– Я рад, что ты с нами, – сказал Влад.

Мира кивнула, не сводя взгляда с серебристого корпуса аппарата.

Подбежал запыхавшийся Костя:

– Ну, ты носишься!

В корпусе тарелки была открыта небольшая дверь. Влад жестом пригласил друзей внутрь. Мира с неуверенностью протиснулась в проем.

Это было невероятно! В такое даже поверить сложно! Изнутри тарелка оказалась гораздо больше, чем снаружи. И представляла собой просторный салон с пультом управления и удобными креслами. Здесь легко могли разместиться не меньше десяти человек.

– Павлуша, знакомься, это Мира, – сказал Влад, привычно улыбаясь.

– Я ее знаю, – ответил детский голос. – Она с вами.

– Это кто говорит? – удивилась Мира.

– Приятно познакомиться, я Павлуша, уникальный летательный аппарат,– ответил детский голос, а Мире показалось, что его манера ей кого-то напоминает.

Конечно же, Влада. С кем поведешься…

– И ты можешь летать? – Мира задала самый глупый вопрос, на какой была способна.

В ответ она услышала нечто похожее на смешок.

– Павлуша – феноменальное сочетание передовых технологий и интеллекта, – пояснил Влад.

– Откуда он такой взялся? – вырвалось у Миры.

– К сожалению, мне доступна не вся информация. Я плод работы мощного искусственного разума, но смею предположить, что этот разум создал кто-то еще более мощный.

– Вне всякого сомнения! – удовлетворенно кивнул Влад.

– Как ты оказался на Земле? – спросил Костя.

– Преследовал враждебный объект, сражался, был ранен и упал. Дальше было холодно. Я отключился. В состоянии энергосбережения пробыл достаточно долго.

– Да, по моим подсчетам, пару-тройку тысяч лет, – вставил свое слово Влад. – Мы немного пообщались с Павлушей, он рассказал.

– Когда я попал в условия, удовлетворяющие моим восстановительным функциям, процесс был запущен, я смог залечиться.

– Он все время пребывал в сознании, когда его пытались вскрыть, разрезать, пробурить! Вы представляете? – Влад был возмущен. – Ему же было больно!

– Ты ничего не делал, не защищался, не шел на контакт? – удивился Костя.

– Кодекс Системы, создавшей меня: атакуй лишь внешнего врага. Я защитник. Спасатель.

– Спасатель, говоришь? – оживился Костя.

– Совершенно точно, – детский голос Павлуши звучал крайне серьезно. – Могу взять на борт от одного до пятидесяти особей разного вида. Человеческих максимум пятнадцать.

– Сколько наших застряло на Миранде? – вдруг спросил Костя.

Мира вспомнила фотографию группы Комарова перед стартом, которую Александр Трофимович однажды им показывал:

– Четыре человека.

– Отлично, Павлуша. Нас тоже вместе с тобой четверо. Теперь мы одна команда. Отправляемся на пятый спутник Урана. Готов к старту?

– Без всяких сомнений, но нужно 30 минут на полную диагностику, – воодушевленно отозвался Павлуша.

– Ребята, – обратился Костя к товарищам. – Вы слышали, полчаса на сборы.

Я не могла поверить! Мы улетаем с Земли спасать космонавтов! Когда АТ проснется и придет на работу в Центр, нас он уже не застанет. Мы будем далеко. Даже дальше, чем можно себе представить! На Миранде!

Если команда Вячеслава Комарова добиралась до Урана-V целое десятилетие, то Павлуша переместился туда в считанные минуты.

Все происходящее казалось ребятам чудесным сном или какой-то игрой. Они ликовали в душе. Сердца их трепетали от волнения и предчувствия неизвестности. Но они были готовы к любым испытаниям и подвигам.

Павлуша проецировал на стены салона все, что находилось в тот момент снаружи. И мы могли наблюдать Вселенную в спектрах, даже недоступных человеческому зрению. На какое-то время всё замелькало радужными потоками, но быстро сменилось ошеломительным видом ярко-голубого Урана в окружении колец. Миранда выглянула из-за его гигантского тела, как осторожный зверь. Мы устремились к ней.

Серая поверхность спутника была местами покрыта кратерами, а по большей части расчерчена на широкие ровные площадки геометрических форм. Это наталкивало на мысль об их искусственном происхождении.

– Как будто гигантский бульдозер постарался, – отметил Костя.