Не ангелы

– Наверное. Советую вызвать врача – судя по звукам из ванной, у твоей принцессы дела совсем плохи.

Я тоже давно прислушивался к тому, что творилось за стеной: причитания няни стали громче и более тревожными. Но мы не успели и шагу сделать, как дверь распахнулась и нас позвали на помощь:

– Мальчики! Кто-нибудь. Плохо Амалии, не удержу.

Мы с Ди метнулись к ванной: девчонка полулежала в руках Надежды Владимировны, бледная, с совершенно обескровленными губами, больше похожая на труп, чем на живого человека. Я весь похолодел от страха – не хотелось бы видеть, как кто-то умирает. Но Динар, опередив любые слова и мои собственные мысли, подхватил сестру на руки и вынес в коридор.

– Скорую вызывайте, – негромко, но каким-то новым, командным тоном, произнёс он, обращаясь ни к кому конкретно, но ко всем нам. Я оглянулся: за спиной стоял отец Ди, и между ними происходил молчаливый диалог посредством ледяных, бесчеловечных взглядов. Они так были похожи сейчас друг на друга, как более поздняя и более ранняя копии одного и того же человека. Вот только выдержка Динарчика была гораздо крепче.

– Надя, – отозвался отец, отворачиваясь, – звоните.

Мы снова остались вдвоём: Амалию увезли, Надежда Владимировна, напоив нас чаем, а себя – валокордином, ушла спать к Ли. Я молча таращился в тёмное окно, чувствуя себя впервые в доме Динара – чужим. А ему, кажется, было всё равно. Из коридора он принёс пачку сигарет и зажигалку, уселся на стул, подвинув его к плите, включил вытяжку и закурил.

– Эй, – среагировал я.

– Плевать, – безразлично бросил Ди. – Если раньше я ещё как-то пытался заставить себя уважать его, то теперь и пытаться не стану.

– Ситуация…

– Сложная? Не смеши. Амалия далеко не первый подросток в мире. Глупо было не обращать внимания на её выходки или считать, что всё обойдётся. Меньше бы мотался по своим любовницам, может, и пронесло бы. Отец ещё называется, – проговорил он на выдохе и замолчал.

– Наверное, нет смысла искать причины, раз уж всё случилось, – чуть подумав как можно более нейтрально высказался я.

– Конечно. Забей, Илюх. Надо строить свою жизнь и не думать о других. Ей четырнадцать! Вспомни нас…

– Мы тоже были дураками.

– Но не настолько же!

– У всех свои истории…

– Портит тебя твоя культурология, – хмыкнул он так, будто не было тяжёлого дня, кошмарного возвращения Амалии и разговора с отцом. Будто мы только вернулись с вечеринки и болтали ни о чём.

– А тебя – финансы.

– Ну не надо… Я тут задумал кое-что, уляжется немного с Амкой ситуация, возьмусь за переговоры с отцом. Если он поможет нам деньгами, то…

– Ты уверен, что стоит у него просить?

– Да. Это единственный вариант оставить меня в семье. Откажет – уйду на вольные хлеба.

– Ди… Может, не надо так резко? – я растерянно огляделся, в сердце прокрался страх. Затеи Динара чаще заканчивались крахом, чем победой. Хотя в вопросах заработка он отличался лёгкостью и проворно раскручивал даже ерунду, обеспечивая нас дармовой прибылью.

– Нормально. Я знаю, что делаю.

Он действительно знал – в этом я убедился буквально на следующий день и перестал сомневаться чуть позже. Ту ночь мы провели у Динара, а утром после завтрака разбрелись по своим делам. Но я очень хорошо помню решительность и злость Ди, когда вечером он пришёл ко мне с новостями про Амалию. Причина её ужасающего состояния была не только в алкоголе – она банально оказалась беременной. В четырнадцать. То, что творилось в семье моего любимого товарища в последующую неделю, я вспоминать отказываюсь.

Ди фактически жил у меня, пережидая бурю. Хотя я склоняюсь к тому, что он просто пытался уберечь родных от собственного гнева, если судить по сотням тирад, которые мне пришлось выслушать в те дни. Кто знает, может, я бы на его месте тоже вёл себя так – отстранённо, но в то же время сохраняя твёрдую позицию. А позиция Динара была до пошлости проста: аборт, частная школа и непомерная строгость. Об этом он каждый день сообщал отцу по телефону из моей гостиной.

Семья решила иначе. Побоялись навредить здоровью Амалии, да и на тот момент нянек в виде бабушек-дедушек и наёмных работников было даже слишком много. Я не переставал удивляться превратностям судьбы и количеству испытаний, пришедшихся на этих людей. Пока сам не оказался вовлечён в не менее странные и ужасающие события.

8

Амалия уже месяц как притихла, окружённая заботливыми и строгими гувернантками, похожими на приставов. После того как ей с подругами пришло в голову устроить выкидыш, она провела достаточное количество времени в больнице, полностью отвернув от себя Ди, который, казалось, вычеркнул сестру из списка родных. Он полностью сосредоточился на Лиане, учёбе и том самом проекте. Отец, к моему удивлению, не поскупился – так что руки у нас были развязаны настолько, что Динарчик решился на осуществление не одной своей идеи, а нескольких.

Только я ему был плохим помощником: учёба отнимала почти всё свободное время, даже вне университета. Приходилось посещать дополнительные лекции, ходить на выставки и очень много читать, чтобы не плестись в конце списка успеваемости. Кроме того, я прилично сох по Ане, всё пытаясь обратить на себя её внимание так, чтобы не вызывать подозрений. Я тушевался. Ди посмеивался, но советов больше не давал, – к моему великому сожалению. У него как раз в тот момент с девушками всё стало резко удачно: они чуть ли не вешались на моего прекрасного товарища, стоило нам прийти в компанию или забежать к кому-нибудь из старых друзей на квартиру. Правда, сам Динарчик динамил каждую. По его выражению, «не желал связываться с легкодоступными, тем более бесплатными». Не хотел слухов, берёг репутацию.

Странно, но играл этот факт против него же. Среди общих знакомых говорили в нелестном ключе об избирательности Ди, о его странных наклонностях в вопросах любви, девчонки смеялись над вопросом фертильности и мужской функции, кто-то в открытую оскорблял за отказы, считая его «зажравшимся золотым мальчиком» и устраивая провокации.

Динар долго молчал, не реагировал и даже не обсуждал со мной. До одного момента. Как-то ближе к концу зимы, когда первая его идея с перепродажей драгоценных камней (которые он после предложил мастерам отца для обработки, с чего мы, собственно, и получили первый ощутимый доход: продали родителям однокурсника Ди кольцо по индивидуальному эскизу) сыграла, как и ожидалось, он позвонил мне, приглашая прогуляться по Волхонке. В противную ветреную погоду идти никуда не хотелось, но отказать я не мог. Ближе к вечеру мы встретились у выхода из метро «Кропоткинская».

– Я бы хотел здесь жить, – начал Динарчик безо всяких предисловий.

– Окнами на Храм?

– Не обязательно. Только отец никогда мне столько денег не даст.

– Ну и хорошо. Мне здесь не нравится. Тем более мы и так с тобой всю жизнь живём в самом центре. Смысл менять шило на мыло?

– Атмосфера, Илюш… Здесь домишки маленькие, улочки совсем другие. Какой-то особый дух.

– Купеческий? – хмыкнул я, пытаясь намекнуть Ди на его стремления.

– Ага… Как раз для таких дельцов, как мы. Знаешь… Я решил заняться инвестициями. Камушки и дело отца, – это хорошо, но мне нужно что-то своё, чтобы ни от кого не зависеть.

– Хм… Но ты же понимаешь, что без его денег у тебя бы ничего не было из того, что есть сейчас.

– Слишком ты умный для своих лет, Илай.

– Я разумный.

– И что? Против моего выбора?

– Нет. Почему? Ты же не делаешь ничего противозаконного. А попробовать что-то новое всегда можно. Только я тебе в этом вопросе не помощник, увы.

– Знаю. Просто хотел с тобой поделиться…

– Ди, как у вас дома?

– Не знаю. Я там почти не появляюсь.

– И ко мне не заходишь…

– Да.

– Почему?

– Мне кажется, что… – он опустил голову и некоторое время шёл, глядя под ноги. Я же смотрел по сторонам, прикидывая, смог бы действительно жить в этом районе или нет. – Что наши семейные дела слишком уж какие-то грязные для тебя, Илюш. Ты всегда был рядом, но я ничем так и не смог отплатить.