Из темноты доносятся крики-писки, и теперь кусты шуршат в направлении выхода из парка.
Даже по меркам сверхъестественного мира нервы у Сени слабоваты. Но принимать успокоительные средства он в жизни не станет, говорит: «Эта отрава притупляет ум». А для охоты ум должен оставаться светлым. Я предлагала ему чай из вербены, мяты, боярышника и валерианы, но так и не добилась согласия.
– Он там что – сдох? – вопрошает Илья, и за издевкой-ширмой в его голосе слышатся нотки беспокойства.
– Он пережил бомбардировку Хиросимы, – усмехается Макс. – Правда считаешь, что парочка наглых детишек для него проблема?
И правда, все мы знаем историю о том, как Сеня влюбился в какую-то провидицу, тут же взял на себя обязанности мальчика на побегушках и, следуя каждому наставлению девицы, отправился в Хиросиму за неким волшебным снадобьем. Какое совпадение, что именно в это время там случился ядерный удар. Правда, Сеня до сих пор не верит, что это было ничто иное, как покушение на его жизнь.
Из кустов доносится слабый скулеж. Сперва я замечаю красные волосы, а уже потом из темноты вырисовывается их обладатель.
– Бли-ин, – протягивает он, щупая затылок. – Какая-то дура с перепугу шандарахнула меня бревном по голове!
Парни хохочут.
– А чего ты хотел? – пожимает плечами Макс. – Самозащита – обычное дело в таких ситуациях.
– Ну, так блин, я же не собирался ничего плохого им делать! Просто решил разогнать, пока тут еще безопасно.
– Безопасно? – смеется Илья – не столько с самой ситуации, сколько с очаровательно уязвленного и растерянного вида друга с листиками и веточками в волосах. – Злое зубастое чудище внезапно прыгает тебе на голову…
– Логично предположить, что в этот момент им движут только гуманные побуждения, – прибавляет Макс, поддразнивая Сеню.
Тот переминается с ноги на ногу, сунув одну руку в карман джинсов, другой продолжает потирать ушибленное место. И вдруг выдает со всей серьезностью, на которую способен:
– Не собирался я их есть! Хватит, блин, с меня проблем!
Ребята замолкают, и, готова поклясться, у каждого из них в тот момент в голове одни и те же мысли, одинаковые картинки.
В тишине ожидание снова становится неприятно волнительным. В этой компании отбросов на каждого приходится львиная доля беспокойства, только эти болваны хотя бы могут курить: Илья по новой перевязывает волосы на затылке, собрав те, чтобы выбились из пучка из-за приступа смеха, и снова блаженно затягивается; Сеня просит у друга сигарету, поддавшись нездоровой рекламе. Мне тоже хочется последовать его примеру, но я не могу: обязалась бросить и держусь с того самого дня, как Майя поселилась у меня в квартире. Макс в курсе моего акта самопожертвования, так что на протянутую Ильей пачку реагирует отказом. И снова косится на меня, будто ожидает признательности или хоть какой-то положительной реакции. Но я по-прежнему молчу. Он мнит себя моим спасителем, не понимая, что я ни за что не сорвусь, пока мои мысли заняты куда более сильным наркотиком, чем сигареты.
– Будешь?
Протягивает раскрытую пачку и ждет ответа, который так и останется не услышанным, прерванный резким взрывом песка и пыли от удара чего-то тяжелого, рухнувшего из-под темной небесной глади на землю в паре метров от нас.
– Твою мать, Ваше Величество!
Пыль еще не осела, лишает возможности что-либо разобрать, но Сеня уже торопится к месту катастрофы, где у деревьев обломаны могучие ветви и вырыт в земле котлован. Илья же предпочитает держаться на расстоянии, ждет, когда картинка прояснится, а мы с Максом подрываемся, но так и замираем, стоя на скамейке в нелепых, напряженных позах. Я натягиваю капюшон, щурюсь с прицелом в темноту, ожидаю нового выпада, оглядываюсь по сторонам, но не нахожу врагов. Макс не глядя заводит руку за спину и хватает ветку растущего позади дерева, с легкостью ломает ее, а, когда выбрасывает руку вперед, та превращается в длинный сверкающий меч.
– Ваше Величество! – доносится спереди.
Пыль понемногу рассеивается, и я вижу, как Сеня выковыривает вялое тело из земли.
Бросаюсь вперед, к Его Величеству, запрокидываю голову в поисках опасности. Крохотное белое пятнышко светится высоко в небе – звезда, которую не увидишь ни на одной звездной карте.
Проклятые небожители!
За ненадобностью снимаю капюшон и кричу оставшимся позади ребятам (Илья тоже уже успел принять боевую форму):
– Они ушли!
После падаю на колени по другую сторону от Его Величества и протягиваю руки, чтобы помочь выбраться из земли.
– Лиля права, – говорит он слегка охрипшим голосом и откашливается. – Как всегда права.
Его Величество хватается рукой за Сенино плечо и совершает усилие, чтобы сесть. Неугомонный правонарушитель с красными волосами злится, матерится и отчитывает свалившегося с неба хозяина, а сам не замечает, что слезы вот-вот хлынут из его глаз.
– Блин, тебе стоило смириться с моей участью и отдать меня им на растерзание! Это я совершил преступление – мне и расплачиваться жизнью! А теперь что? Работы на всю ночь – пока пересчитаешь твои косточки, все ли на месте! Ты же наш король, так какого хрена жертвуешь собой ради такого отморозка, как я?!
Его Величество сплевывает песок, терпеливо стряхивает пыль с одежды и темных волос, насколько это возможно, но никак не реагирует на Сенины слова, позволяя мальчишке высказать наболевшее. Неизменна лишь его улыбка. Черт побери, он всегда улыбается! Будь то самое опасное приключение, пережитое нами, из которого мы выходим живыми лишь по счастливой случайности, – он неизменно будет сверкать улыбкой направо и налево. Это, честно сказать, обескураживает и даже при осознании всей плачевности ситуации внушает небывалое спокойствие. Так что и я улыбаюсь. Дружески хлопаю по плечу Его Величество, убедившись, что все в норме, и поднимаюсь с колен.
У Макса с Ильей реакция аналогична моей. Только Сеня не замечает очевидного, продолжая тараторить чепуху про «королевское достоинство» и «зачем ради меня лицом в грязь», пока Его Величество, отряхнувшись, натурально не закрывает рукой его болтливый рот.
– Заткнись, – просит он по-доброму, с улыбкой, и у Сени глаза вдруг становятся шире, как от внезапного озарения. – Хочешь стать мучеником небожителей? Окей, в следующий раз я исполню твою просьбу. И даже позволю пересчитать мои кости, раз тебе это так нравится, лишь бы ты замолчал. Помнишь хотя бы, сколько их было в прошлый раз?
Сеня растерянно молчит, видимо, не веря своему счастью.
– Это он сейчас кудахчет, якобы ты зря его спас, – обнажает правду Илья и закуривает, но уже не от волнения, а от дурной привычки. – А весь вечер дрожал от страха l?che renard
.
Сеня и без того легко впадает в ярость, а заимствование слов из других языков, которыми, безусловно, владеет Илья, всякий раз окончательно его добивает, подчеркивая напыщенность друга. Он решительно смахивает руку Его Величества, заодно – проступившие на глазах слезы.
– Я не за себя дрожал!
Он толкает Илью в плечо, проходя мимо, но тот отзывается безучастно:
– Опять завелся…
И выдыхает вслед облако сигаретного дыма, словно вдогонку пытается коснуться Сениного затылка. Илья выше и крепче, нежели Сеня. Как человек. Но если бы ребятам вздумалось помериться силой в своих настоящих обликах, не факт, что победителем вышел бы именно он. Однако этого мы никогда не узнаем: на серьезную стычку члены одного семейства никогда не пойдут.
– Блин, достал…
– Мелкая собака громко тявкает…
Они все еще препираются, пока мы с Максом протягиваем руки Его Величеству и помогаем встать. Тот делает глубокий вдох, прогибая спину. Кости хрустят. Его Величество вправляет себе челюсть, локоть и лодыжку. Черные, помятые, обуглившиеся крылья, сброшенные им со спины, остаются в яме. К утру они превратятся в пепел, а Его Величество чуть позже отрастит себе новые.
– Так тебе удалось договориться? – интересуется Макс.
За всей этой театральщиной мы забываем, что факт возвращения Его Величества домой еще не означает благополучного исхода.
Но он кивает. Мы шагаем по парку, все дальше от фонаря, своим светом созвавшего на шабаш ночных бабочек.
– На этот раз они простили Сене его баловство, – рассказывает Его Величество. – Но больше нам так не повезет – это мне ясно дали понять.
– Баловство? – отзывается Илья. – Подослать небожителям маньяка-убийцу, дабы воровать у них из-под носа человеческие жизни? Точно, именно так это и называется!
– Простили, как же! – Сеня игнорирует замечание Ильи, специально делает акцент на подлости небесных обитателей. – Проехались по морде да по достоинству нашего короля!