Хозяин бабочек. Альтраум IV

– Зачаровал, – сказал Акимыч. – Урон на плюс десять процентов вырос и небольшой шанс на нанесение дополнительного урона льдом появился. Вообще круто. Только я не понимаю, он больной, этот Джунт, что ли? Сперва дерутся, потом шпаги зачаровывают. Да один свиток зачарования как вся шпага стоит.

– Люди – вообще странные, – сказал я, поднимаясь. – Но, полагаю, он тебя этим окончательно унизить хотел.

– Да?

Акимыч сделал несколько выпадов шпагой.

– Ну, на такое унижение я согласен, пусть унижают чаще и больше!

***

Когда Ева вернулась в игру, я выложил ребятам все про ведьму и наши с ней тайные рандеву.

– Никак я в тебе не разберусь, – сердито сказала Ева, – с одной стороны, ты у нас такой доверчивый дурачок, у которого секретов нет, весь такой наивненький, душа нараспашку, а иногда вдруг оказываешься полон сюрпризов.

– Не такая это была приятная встреча, чтобы рассказывать, – пожал я плечами.

– Приятная, неприятная, какая разница? Нимис, пойми, я не пытаюсь лезть в твою жизнь, но мы сейчас пребываем в теле весьма серьезного квеста, который постоянно влияет на все, что вокруг нас происходит, кроит игровую реальность под себя. И все необычное, что с любым из нас случается, может быть составной частью этого квеста. Поэтому мне чрезвычайно желательно тут же узнавать, кто из мобов или неписей к вам является и что говорит. Это может быть что-то совершенно пустяковое и малозначимое, а может быть – ключ к топазовому квесту. Что, у тебя язык отсохнет рассказать, что к тебе ведьма приходила?

Я вздохнул.

– Наверное, я не хотел, чтобы ты ругалась, что я тогда в гостинице шапку снял. Но вообще О-Кицу эта шапка совершенно не мешала мной управлять. Спасибо, хоть глюков не было в этот раз.

– Ментальные атаки – это не обязательно галлюцинации, – сказал Ева, чертя прутиком по земле, – эта школа может воздействовать на три составляющих личности игрока. На разум, на волю и на чувства. Самое простое, это влияние на чувства – обычно это страх, самое удобное и распространенное.

– А страх тоже к ментальным практикам относится? У меня к нему приличное сопротивление, шестерка.

– Да, он настолько часто используется в игре, что особняком учитывается. Но вообще страх – не единственная эмоция, которую менталист регулировать может. Гнев, ярость – тоже из этой связки, просто с ними работать обычно очень неудобно. Кстати, твое красное ведьмовское зелье тоже с ментальным воздействием получается, как, между прочим, и приворот… Вообще похоже твой класс – это не только артефакторика, но и менталистика. Ладно, потом об этом подумаем. То, что ведьма твоим телом могла управлять – это уже работа с волей, а галлюцинации – прямое воздействие на разум. Шапка по идее от всего спектра должна немного защищать, но, видимо, эта ведьма уж слишком сильна. А теперь пожалуйста, максимально дословно перескажи мне все ваши беседы.

Это было нелегко. Про оранжевых бабочек я так и не решился рассказать. Почему-то у меня была твердая уверенность, что именно об этом нельзя трепаться ни в коем случае. Некоторые вещи просто знаешь – и все. Но все остальное я, как мог, попытался воспроизвести более или менее близко к оригиналу.

– Ну, с яшмой и конем все просто, – сказала Ева.

– Да ну?

– Ну да! «Все, что я скажу, может быть использовано против меня, поэтому я пользуюсь поправкой к Конституции, ничего не говорю и сматываюсь». Единственный разумный ответ в такой ситуации – особенно если на самом деле можешь смыться. Видимо, эта непись, и правда, что-то слышала про Хохена, но квестовая программа блокирует у нее возможность так просто передать нам эти знания. Типа, мы другим путем должны идти. Жаль только, что совершенно неясно каким.

– А с лягушкой что? О-Кицу сказала, что ответила на мой вопрос, но, мне кажется, что ничего она не ответила.

– Повторишь еще раз ее реплики?

Я вздохнул и покорно повторил: «Я спросила что это. А ты – дурак, мужик и мешок с костями, Нимис Динкан».

Ева несколько секунд сосредоточенно думала, а потом рассмеялась.

– Знаешь, а она действительно ответила. Я почти уверена. Доставай-ка свое земноводное.

Я полез в карман и извлек игогушку, который, к счастью, никак не пострадал при нашем бурном общении с фиолетовыми. Сидел себе на ладони совершенно целый и вроде даже как довольный.

– А давайте, – сказала Ева, – вы двое тоже попробуете поскрипеть мозгами и решить эту простенькую детскую загадку.

– Я, – сказал Акимыч, – даже в детском саду все время забывал что нельзя скушать, у чего два кольца и которое зимой и летом одним цветом. Если правильного ответа сразу не знать, то от этих милых детских загадочек застрелиться можно.

– Ну, от тебя я многого и не ждала. Нимис, ты-то хоть попытайся мозг включить на минутку. Не получается, нет? Смотри, вот как обычно отвечают на вопрос «Что это?».

– Быстро отвечают.

– Нимис!!!

– Да не знаю я! Говорят, что это стол… или там крокодил.

– Хорошо, а что такое стол и крокодил?

– Я же сказал, я без понятия! Объекты, предметы, имена существительные…

– Имена существительные – уже хорошо! А это что? Что сидит у тебя на руке?

– Лягушка, игогушка, гад, земноводное, амфибия, прыгучая штука с глазами…

– Ладно, с филологией у нас, я смотрю, тяжело, пойдем через математику. Простейшее уравнение! Вот это, – Ева указала на лягушонка, – так же относится к лягушкам и земноводным, как ты, Нимис Динкан, – к мужикам и дуракам.

– Все, – сказал я, – я дурак, я дебил, я сдаюсь. И вообще когда ты на меня так давишь – я тупею!

– О господи! – Ева раздраженно бросила в меня прутик, – Ведьма сказала, что ты должен дать своей дурацкой лягушке имя! Что тут непонятного?

– У него есть имя, он – игогушка! – Это не имя, а его сущность. И, кстати, все абсолютно в традициях фольклора. Фамильяр ведьмы всегда проходил церемонию нарекания. В него после этого вселялся положенный злой дух и все такое. Давайте, ваше ведьмейшество, обзывайте своего лягушонка.

Я посмотрел на лягушонка. В голове после Евиного допроса царила пустота, только повторялось взявшееся неизвестно откуда «Нарекает ту жабу Иваном…».

– А как обзывать?

– Удивительно, – сказала Ева, – что вы пока не спрашиваете меня, как вытирать нос. Ткни в него пальцем и скажи: нарекаю тебя Сухариком.

– Почему Сухариком?

– Ну, Клошариком, Шариком, Кошмариком, как хочешь, так и называй.

Я посмотрел на лягушонка.

«Грех велик христианское имя

Нарещи такой поганой твари!»…

… откуда это вообще?

Ну хорошо, хорошо, пускай будет не христианское. А какие есть стопудово не христианские имена?… Петр, Павел, Иоанн, тьфу!…

– Нарекаю тебя Сулейман ибн Дауд!