Последний отзыв
очень хорошая книга для студентов и учителей
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2025.
✖
Пинок сонетов (2020)
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Не зная что это такое.
И вот, на вершине, измазанный в грязь
Прошу у Вселенной покоя.
Крик в тишину и никто не ответил.
Напрасно горланила пасть.
Теперь можно плакать, ссылаясь на ветер,
А можно и вовсе пропасть.
«Семь. Камень. Огонь…»
Семь. Камень. Огонь.
Рыбы плывут иначе.
Солнца кровавый конь
Вдоль горизонта скачет.
Под оболочкой век
Радуга тихо тает.
В зеркале красный смех,
Внутри копошится стая.
Камень. Огонь. Семь.
Ветер гудит в постелях.
Губы дрожат. Ем
Снег, принесённый метелью.
В голову вбил грусть.
В ладонях дрожит сердце.
Луна холодна. Пусть
Заходит ко мне греться.
В бокале гранатовый сок,
Огненный лёд искрится.
Луна – голубой цветок.
Ей, как и мне, не спится.
Дым и тяжелый вздох.
Книга. Страницы. Буквы.
Время – болотный мох,
Годы – ягоды клюквы.
Чувствуешь кислый вкус,
Проглотишь – осталась горечь.
Доешь – кузовок пуст.
О чём, по итогу, спорить?
Рыбы плывут на свет.
Пару гудков коротких.
Первой любви след
В каждом стакане водки.
Что хорошо всем,
Связано лишь с обманом.
Утро. Часы. Семь.
Ангелы встанут рано.
«Канонада прошла. Месяц бледен, как сыр…»
Канонада прошла. Месяц бледен, как сыр.
И опять увлечен вереницею
Серых будней, опутавших внутренний мир,
Словно нити, сплетённые спицами.
Почитал, поразмыслил. Но больше без дел,
Был охвачен проклятою леностью.
На остатки невыпитой водки глядел
С отвращеньем сомнительной трезвости.
Я созвучен теперь с миллиардом людей,
Моё горе – боязнь грядущего.
В сердце жалость к себе, словно рыба в воде
Разгулялась, наевшись насущного.
Я, быть может, решил по простому пути
Зашагать без борьбы и без тактики.
Я решил не искать там, где можно найти —
Вот удобнейший жизненный практикум.
Почему? Невдомёк. Или просто боюсь
Каждый день признаваться в ужаснейшем:
Что кретин, самодур, что ленивец и трус
И не коркой являюсь, а мякишем.
Горделиво надеюсь признанье снискать,
Ни единой не вздрогнув конечностью.
Одеяло, подушка. Зарыться и спать,
Только снами беседуя с вечностью.
Сколько раз я уже на себя напенял,
Чистый лист перепорчен до чёрта.
И опять мои перья уходят в пенал
И с опаскою строчки затёрты.
А с другой стороны, может всё хорошо?
Вроде, сам себе царь – соглядатай.
Что за радость: любить свой бетонный мешок,
Даже если обложенный ватой?
Растекается снег, расплавляется лёд,
Соль на ранах в елей превращается,
Горечь сладкою стала, как липовый мёд,
А вокруг карнавалы и танцы.
Приступ снова прошёл. Месяц съеден как сыр.
Меланхолии возданы почести.
Ну а если пока не протёрся до дыр,
Значит дальше – и нужно, и хочется.
«Люди едут на работу…»
(Н)
Люди едут на работу
В понедельник и в субботу.
Катят в стареньких трамваях
По продавленным путям.
У людей дела большие.
Наплевать: свои, чужие.
И вот, на вершине, измазанный в грязь
Прошу у Вселенной покоя.
Крик в тишину и никто не ответил.
Напрасно горланила пасть.
Теперь можно плакать, ссылаясь на ветер,
А можно и вовсе пропасть.
«Семь. Камень. Огонь…»
Семь. Камень. Огонь.
Рыбы плывут иначе.
Солнца кровавый конь
Вдоль горизонта скачет.
Под оболочкой век
Радуга тихо тает.
В зеркале красный смех,
Внутри копошится стая.
Камень. Огонь. Семь.
Ветер гудит в постелях.
Губы дрожат. Ем
Снег, принесённый метелью.
В голову вбил грусть.
В ладонях дрожит сердце.
Луна холодна. Пусть
Заходит ко мне греться.
В бокале гранатовый сок,
Огненный лёд искрится.
Луна – голубой цветок.
Ей, как и мне, не спится.
Дым и тяжелый вздох.
Книга. Страницы. Буквы.
Время – болотный мох,
Годы – ягоды клюквы.
Чувствуешь кислый вкус,
Проглотишь – осталась горечь.
Доешь – кузовок пуст.
О чём, по итогу, спорить?
Рыбы плывут на свет.
Пару гудков коротких.
Первой любви след
В каждом стакане водки.
Что хорошо всем,
Связано лишь с обманом.
Утро. Часы. Семь.
Ангелы встанут рано.
«Канонада прошла. Месяц бледен, как сыр…»
Канонада прошла. Месяц бледен, как сыр.
И опять увлечен вереницею
Серых будней, опутавших внутренний мир,
Словно нити, сплетённые спицами.
Почитал, поразмыслил. Но больше без дел,
Был охвачен проклятою леностью.
На остатки невыпитой водки глядел
С отвращеньем сомнительной трезвости.
Я созвучен теперь с миллиардом людей,
Моё горе – боязнь грядущего.
В сердце жалость к себе, словно рыба в воде
Разгулялась, наевшись насущного.
Я, быть может, решил по простому пути
Зашагать без борьбы и без тактики.
Я решил не искать там, где можно найти —
Вот удобнейший жизненный практикум.
Почему? Невдомёк. Или просто боюсь
Каждый день признаваться в ужаснейшем:
Что кретин, самодур, что ленивец и трус
И не коркой являюсь, а мякишем.
Горделиво надеюсь признанье снискать,
Ни единой не вздрогнув конечностью.
Одеяло, подушка. Зарыться и спать,
Только снами беседуя с вечностью.
Сколько раз я уже на себя напенял,
Чистый лист перепорчен до чёрта.
И опять мои перья уходят в пенал
И с опаскою строчки затёрты.
А с другой стороны, может всё хорошо?
Вроде, сам себе царь – соглядатай.
Что за радость: любить свой бетонный мешок,
Даже если обложенный ватой?
Растекается снег, расплавляется лёд,
Соль на ранах в елей превращается,
Горечь сладкою стала, как липовый мёд,
А вокруг карнавалы и танцы.
Приступ снова прошёл. Месяц съеден как сыр.
Меланхолии возданы почести.
Ну а если пока не протёрся до дыр,
Значит дальше – и нужно, и хочется.
«Люди едут на работу…»
(Н)
Люди едут на работу
В понедельник и в субботу.
Катят в стареньких трамваях
По продавленным путям.
У людей дела большие.
Наплевать: свои, чужие.
Последний отзыв
очень хорошая книга для студентов и учителей