Пинок сонетов (2020)

И глухо вою в терновой чаще,
Могилу рою свою покорно.
И бред слипается с настоящим
И всё становится иллюзорным.
На бытие поднимаю жало,
Но застреваю в пространстве узком.
Меня к себе не пускают астралы
И не помогает перезагрузка.
Она по моим извилинам бродит
Болезненно-грациозной походкой.
До исступленья меня доводит,
А я её вымываю водкой.
Она не хочет, бежит по венам.
В потоке крови купаясь, прячась,
А я будто вытолканный на сцену
И не сыгравший своей задачи.
Сливались капли, стекло дрожало
Я лбом хотел на него опереться
Её и Бога мне не хватало
И ещё долго болело сердце.

«Улетела, распрощалась неподстреленною птицей…»

Улетела, распрощалась неподстреленною птицей,
Невостребованной сказкой, засмеялась и ушла,
Потерялась где-то в дебрях жарко дышащей столицы.
Сердце плавится как масло от воздействия тепла.
Вековечить её образ на искромсанных страницах —
Это самый лучший способ для того, кто на бобах.
Разговаривать и думать, от чего потом не спится
Так прекрасно, даже если наше дело с ней – труба.
Шифровать воспоминанья, блеск дешёвых фотографий,
Чтобы больше твою слабость ни один понять не смог,
Комплименты превращая в жуткий сборник эпитафий,
Отгоняя мысль о том, что у любви не станет ног.
Полдень снова раскаляет небо с запахом корицы
И кипение подходит на свой самый жёсткий пик.
До сих пор не понимаю, как возможно так влюбиться,
Чтобы, счастьем задыхаясь, изойтись потом на крик.
В общем, сложная дилемма: и любить, и быть поэтом,
На одно потратить силы – на другое не успеть.
Но, собравшись, понимаю: через две недели лето
Наше первое, а значит может быть ещё не смерть.

«Порт. Волна пивною пеной…»

Порт. Волна пивною пеной.
Красноглазые мурены
Ищут тех, кому за деньги
Можно бы продать тепло.
Моряки в клешастых брюках
Счастье ищут только в рюмках.
Несмотря на то, что снова
Им вернуться повезло.
И на них косятся люди,
С укоризной, словно судьи.
Но молчат, прекрасно помня
Об их крепких кулаках.
Корабли встают на якорь,
Небо начинает плакать
И печаль с тоской и болью
Жалит сердце моряка.
Опостылевшие воды,
Что в себя вобрали годы,
Бесконечно надоели
Так, что хочется блевать.
Моряки, порой, не верят
В то, что существует берег,
Но, пробыв денёк на суше,
Начинают тосковать.
Вот и маются, бедняги,
Осушая свои фляги,
Иссушая свое сердце,
Истощая свой карман.
Их всю жизнь круговоротит,
А мораль сама приходит:
Лучше суши только море,
Лучше моря – океан.

«Оставь свое имя коряво написанным…»

(Н)

Оставь свое имя коряво написанным!
Фонари. Лето задыхалось числами.
Что между нами? Как между нами?
Прыжок в глубину. Столбы расстояний.
Разницы нету: вёрсты, мили.
В лесу тревожно заухал филин.
Сидели вдвоем, ничего не пили.
Глядели в глаза. Тошнотою к горлу
Подступала любовь. Давился, кашлял.
Как ни крути, но писать не пёрло.
Осталось думать о будущем нашем.
Воспоминанья свелись до количества литров.
Как бы дожить до финальных титров?
Смех. Фонари. Тишина. Ромашки.
Холод костра. Треснутой чашкой
Небо. Голос осип, пытаясь осилить.
Опять расстояния нас пилили,