Чернокнижник

– Он больше. Но не такой изящный, как этот дворец.

– Ну, я рад, что тебе здесь понравилось.

В столовой Симона и его друзей уже ждал роскошный обед.

Симон, гурман и ценитель изысканной кухни, был в восторге.

– Это выше всяких похвал, мистер Шельдман! – сказал довольный экстрасенс. – Вы делаете меня абсолютно счастливым!

– Я хочу, чтобы тебе было во всем хорошо. Мы все тебя любим, Симоша.

В приятных хлопотах день прошел очень быстро, к ночи все разошлись по своим комнатам. В покоях Симона стояло королевское ложе с балдахином, расшитым геральдическими лилиями. Симон лег, но сон не шел к нему. Перед мысленным взором экстрасенса настойчиво вставало одно странное видение: по пустынной трассе быстро ехал автомобиль, за его рулем сидел смуглый молодой человек, его взгляд был сосредоточен, по щекам текли слезы. Впереди показались опоры моста. Незнакомец уверенно вел на них машину.

Глава 39. Ядвига Францевна

Ксаверий достал телефон и набрал номер.

– Я вас слушаю, – прозвучал мягкий женский голос.

– Ядвига Францевна, это я, Ксава Синклер. Можно вас навестить?

– Ксавушка, – воскликнула женщина, – как же я рада вас слышать! Голос у вас совсем чужой. Как мы вас искали! Конечно же, приезжайте и немедленно. Бог ты мой, Ксавушка! Что же вы раньше-то не позвонили, Павлик час назад уехал в вуз! Мы бы все вместе помянули Николая Николаевича.

– Профессор умер? – сдавленно спросил Ксаверий.

– Да. Погиб. Во время нападения на госпиталь. Но вы разве не знаете?

– Знаю, но надеялся, что Николай Николаевич выжил.

– Нет. Там никого не осталось в живых.

– Кроме меня.

– Вы были в плену. На меня вышла ваша невеста, Лариса Брусникина, мы вместе делали запросы.

– Я уже встретился с Ларой. Спасибо, что помогали ей.

– Да какая там помощь, Ксава! Две декабристки в поисках своих мужей. Сначала ничего не знали, потом нам говорить не хотели. Потом прислали гроб с телом Коли, потом искали вас. А потом вас показали в новостных программах. Сколько же вам пришлось пережить, Ксаверий! Это хорошо, что вы вернулись.

– Я скоро буду, Ядвига Францевна.

Ксаверий попросил остановиться возле кондитерской. Здесь юноша купил большой торт, украшенный кружевом сливок, и банку лучшего кофе. Через десять минут он уже был в уютной петербургской квартире.

Они сидели за круглым столом, покрытым ажурной скатертью. Настенные часы в керамическом корпусе негромко тикали, в резных шкафах из темного дуба застыли книги. Картины мастеров 19-го века создавали атмосферу спокойствия и уюта. Ядвига Францевна, аккуратная полная женщина лет 55-ти, налила гостю кофе и нарезала торт.

Ксаверий рассказал об их работе с Николаем Николаевичем в полевом госпитале, о нападении террористов, о плене. Ядвига Францевна плакала, слушая рассказ ученика ее мужа.

– И куда же вы теперь, Ксава? В США? – спросила женщина.

– Да, вероятно. Там ждет меня работа. И даже, вроде, друзья наметились.

– Конечно, наверное, вы правы. Вас теперь здесь ничего не держит.

– Ничего.

Ксаверий достал серебряный портсигар.

– Это вам, Ядвига Францевна. От меня и… американской армии.

– Да что вы, Ксавушка! – Ядвига Францевна всплеснула руками. – Это же очень дорогая вещь!

– Мне подарил ее американский генерал, мудрый, храбрый, честный герой, как ваш супруг и мой учитель, Николай Николаевич. Генерал сказал, что я могу отдать этот портсигар хорошему человеку. Что я и делаю. Николай Николаевич заботился обо мне, помогал мне в учебе и в жизни, а когда я пропал, вы, его супруга, разыскивали меня, поддерживали мою невесту. Я очень благодарен вам и Николаю Николаевичу. Я уеду, пусть эта вещица останется вам как память обо мне и нашей работе с Николаем Николаевичем.

– Ксавушка, – Ядвига Францевна обняла юношу. – Пусть у вас все сложится хорошо в жизни!

Ксаверий и Ядвига Францевна попрощались.

Глава 40. Возвращение

И снова такси. Поля, луга, реки и просторы встречали Ксаверия Варфоломеевича Синклера. Шесть лет назад юношей, полным мечтаний, покидал он родной дом, а вернулся в одежде американского солдата, с орденом, евнухом, без будущего и надежд. Ксаверий медленно шел по деревне, словно вспоминая все то, что было таким близким, а теперь стало таким далеким. Ксаверий проходил мимо поля, на котором работали трактора. Шла подготовка полей под озимые. Первым, кого он увидел, был Васька-тракторист.

– Ксавка? – удивился он. – Варфоломеич, неужто ты?

Васька выскочи из трактора, и, вытерев руки о штаны, протянул руку Ксаверию. Здорово, дружбан!

– Здравствуй, Вася, – ответил Ксаверий, пожимая чумазую, но честную руку приятеля.

– Ух ты, с наградой, и так одет! – Васька с восхищением рассматривал Ксаверия. – Ты чего, американец теперь?

– Нет, я там жил, на военной базе.

– Да знаем уже, как ты от бандюков спасся, через лес шел, раненый. Голос от ран потерял или простудился пока к нам ехал?

– Я тропическую лихорадку перенес, да и ранения сделали свое дело.

– Герой, Ксава, настоящий герой! Но ты всегда супер был. Я помню, как ты мне ногу вылечил. Мне ее в городе отхреначить хотели, а ты меня выходил. Я тут женился, уже первенец есть. Заходи, с женой познакомлю, малыша покажу.

– Да-да, я обязательно приду, – рассеянно проговорил Ксаверий.

– Вижу, устал ты. Не буду мешать. Отдохнешь – заходи. В баньке попаримся. С твоим домом все в порядке, тетя Маша присматривала. Твои грядки поливала, ты ведь за шесть лет так ни разу сюда не приезжал.

– Денег не было на дорогу, – вздохнул Ксаверий, – стипендии только-только на жизнь хватало.

– Зато теперь ты крутяк! В общем, как оклемаешься, подруливай, братан. Жду!

Васька лихо запрыгнул в трактор и продолжил прерванную работу. Ксаверий дальше побрел по деревне. Односельчане встречали его, как героя, обнимали, поздравляли, спрашивали, сочувствовали, качали головами, рассматривали американскую форму. Ксаверий и раньше не отличался общительным нравом, но сейчас все слова и разговоры были ему особенно в тягость. Наконец, он дошел до своего дома. Ничего не изменилось в нем, словно и не было промчавшихся шести лет. Фруктовые деревья, грядки, аккуратный забор. Только теплица отсутствовала. Ксаверий зашел в свою избу. И здесь все было чисто: пыль и сор выметены, посуда вымыта и аккуратно расставлена на полочке у печи, свежая домотканая дорожка пересекала комнату до самого входа. Ксаверий выглянул в окно. Тетя Маша открыла невысокие ворота и пошла по дорожке сада. Ксаверий вышел навстречу женщине.

– Здравствуйте, Мария Павловна, – сказал он.