Роман Брянский

– Да, народ все знает! – промолвил как бы про себя князь Даниил. – Полнится земля слухами! Вести летят как птицы, опережая гонцов!

– Ты прав, великий князь! – кивнул головой посланник. – Но я пришел и с другой вестью. Мой великий князь Михаил шлет тебе не только поклон, но и слезную просьбу: забудь прежние обиды! Великий князь обещает тебе навсегда покончить с враждой!

– А, значит, плохи дела твоего князя, – усмехнулся с легкой грустью Даниил. – Теперь ему не до сражений! Поперли его, видно, из Венгрии?

– Пришлось оттуда уходить, – кивнул угрюмо головой посланец. – Король Бела не отдал свою девку за княжича Ростислава! Король посчитал, что если наш великий князь потерял славный город Киев, значит, остался без владения! Вот и ушел тогда Михаил Всеволодыч с обидой, видя, что венгерский король ищет лишь выгоду в этом браке…

– А что еще надо искать? – рассмеялся Даниил. – На то мы и князья, чтобы прежде всего находить во всем выгоду…А какая тут разница, князь или король? Боится этот Бела за свою дочь, чтобы не выдать ее за безземельного князя! Вот если бы у твоего князя Михаила был Киев…Что значат одни только слова: великий киевский князь!

– И тогда наш князь Михаил со славным княжичем Ростиславом ушли к полякам, – продолжал черниговский воин. – Они теперь сидят у Кондрата и очень скучают о Руси. Тянет моего великого князя на родину: надоела ему чужбина!

– Значит, он просит прощения? – воскликнул Даниил. – Искренне ли?

– Уж так, великий князь! – кивнул головой посланник. – Великий князь Михаил уверяет, что он теперь будет с тобой заодно. И он также просит отослать его семью в Польшу, если это возможно.

– Ладно, иди, отдыхай! – махнул рукой Даниил Романович. – Я подумаю об этом…Подожди, поговорю с княгиней Агафьей.

– Слушаюсь, великий князь! – склонился в поклоне черниговский дружинник. – Жду тогда твоего решения!

– Ну, что ты на этот счет скажешь? – обратился к Роману после ухода посланника князь Даниил. – Как тебе вести, сынок?

– Вести не радуют, дядюшка, – пробормотал княжич. – Значит, в беде батюшка, если кается в своих пагубных делах! А может, все к лучшему? Ведь обещает же он заодно с тобой быть, а чего мне больше желать? Вот и будем мы не только родственниками, но и верными друзьями!

– Ну, тогда приступим к главному! – кивнул одобрительно головой князь Даниил и хлопнул в ладоши. В горницу вбежал верный слуга. – Беги-ка, Еремей, за княгиней Агафьей и моей супругой, – распорядился Даниил Романович. – Да зови-ка их сюда побыстрей!

Княгини вошли в светлицу не одни. С ними рядом шла красивая рослая девушка с большой косой, сверкавшей драгоценными камнями застежки. Агафья вела ее под руку осторожно, как бы боясь напугать робкую красавицу. Роман быстро бросил взгляд на вошедших и смутился, залившись краской: такой красивой девушки ему не приходилось видеть! Белокурая, голубоглазая, она, казалось, освещала своей прелестью княжеские покои.

– Добрый день, батюшка! – сказала она мягким грудным голосом и поклонилась отцу. – Добрый день, княжич! – Девушка остановилась прямо напротив Романа и, быстро поклонившись, с любопытством на него посмотрела. Ее большие глаза излучали доброту и тепло.

– Добрый день! – ответил дрожавшим от непонятного волнения голосом княжич, поклонившись в ответ, и не зная, куда девать свои, ставшие вдруг большими и неуклюжими, руки.

– Ну-ка, племянник! – засмеялся князь Даниил. – Смотри же, приятна ли тебе эта девица?

– Да,…уж приятна, – пробормотал отяжелевшим языком Роман. – Еще как! Очень!

– Это моя дочь! – кивнул головой довольный князь Даниил. – Мы тут посоветовались с вашими матерями и моими сыновьями, Романом и Львом, и решили, что быть вам женихом и невестой! Как тебе наше решение, сынок?

– Батюшка Данила Романыч! – вскрикнул княжич. – Как я считаю? Да ничего лучше я…, – он замялся. – Уж не думал я, что может быть такая красота! Господи, как же она прекрасна!

От таких слов девушка сильно покраснела, но промолчала.

– Что ты скажешь об этом, доченька? – обратился к ней отец. – Как тебе жених? Хочешь ты взять его в супруги?

– Да, батюшка, люб мне княжич Роман, – ответствовала дочь. – Согласна я с твоей волей!

– Ну, что ж, будь по-вашему! – вздохнул Даниил. – Тогда я оглашаю, что ты, моя дочь Аннушка, и мой племянник Роман теперь невеста и жених!

На следующий день княгиня Агафья вместе с посланником Михаила Черниговского и большим конным отрядом, снаряженным князем Даниилом сопровождать их в пути, выехала к своему мужу, оставив в Галиче сыновей на попечение гостеприимного брата.

…В конце января в Галиче игралась свадьба. Даниил Романович пышно праздновал это событие, не жалея ни сил, ни средств. Невеста и жених больше месяца не виделись после помолвки и только в церкви в день венчания при большом стечении народа вновь сошлись рука об руку. После произнесения подобающих слов священник одел на жениха и невесту венчальные короны и под громогласные славословия объявил их мужем и женой. – Слава! – кричали толпившиеся вокруг родственники, дружинники, городская знать. Под шум и гам молодые вышли из церкви и сели в небольшую, запряженную двумя черными, как смоль, лошадьми, повозку. Кони тронулись, и молодожены, осыпаемые со всех сторон цветами, быстро поехали по центральной улице города к княжескому терему.

Вслед за ними прибыли князь Даниил со своими красавицей женой, сыновьями Романом и Львом, молодыми рослыми удальцами, братом князем Василием, князь Михаил Черниговский с супругой, княжичами Ростиславом, Мстиславом, Симеоном и Юрием. Два последних сопровождались дядьками, которые внимательно следили за поведением подопечных. При входе в терем жениха и невесту ожидала целая толпа княжеской челяди. Осыпав молодых серебряными монетами из большой, сверкавшей на солнце, чаши, дворецкий Даниила Радим раскрыл настежь двери в пиршественный зал. Заиграли трубы, заныли гудки, жених и невеста под музыку заняли свои места во главе огромного стола, уставленного множеством самых изысканных блюд.

– Слава молодым! – громко крикнул княжеский дворецкий, когда все приглашенные уселись за стол. – Счастья им и многих лет! Пусть же господь наш Бог подарит им здоровых и удачливых детей!

– Слава! – подхватили все сидевшие и встали, подняв перед собой полные пенного меда бокалы.

Следующую здравицу произнес сам князь Даниил, сидевший рядом с супругой и сыновьями по правую руку от жениха напротив князя Михаила с семейством. Он с радостью отметил, что, наконец, под крышей его дома собрались желанные родственники и князь Михаил со старшим сыном Ростиславом теперь ему дорогие гости и друзья.

– Я рад видеть здесь всех вас и в связи с этим даю вам твердое обещание, – подчеркнул великий галицкий князь, – что дружба со мной вам в тягость не будет! Все мы видим, что настали тяжелые времена для русской земли. Надо подождать, пока Господь не снимет проклятия со всей земли. Однако не оставлю вас в это тяжелое время. Я дарую княжичу Ростиславу мой богатый город Луцк, а князю Михаилу – обещаю вскоре вернуть Киев! Ты, князь Михаил, сядешь на своем киевском столе сразу же как только мои верные воины отразят нечестивых татар! Ну, а теперь выпьем же снова за здоровье молодых! Живите же в согласии и любви, дорогие мои дети! Да народите нам достойных внуков, чтобы мы имели в старости отдых и покой!

– Слава! – вновь закричали пировавшие и опрокинули свои бокалы.

ГЛАВА 16

ПОДАРОК ТАТАРИНА

На следующее утро сразу же после отъезда татарина, в ворота купеческой усадьбы постучали. Псы яростно залаяли, почуяв незнакомых людей.

Купец Илья уже ожидал незваных гостей, поэтому слуги распахнули ворота настежь и встретили пятерых вооруженных дружинников князя Михаила. Возглавлял прибывших сам воевода Ратибор. Последний оделся и вооружился, как будто для битвы. На голове у него был большой железный шлем со свисавшими до плеч кольчужными кольцами, а под полушубком позвякивали стальные пластины панциря. Ноги воеводы были укрыты металлическими пластинками так, что он едва ступал из-за их тяжести. Четверо других воинов тоже были готовы к сражению: они, по-видимому, решили, что в доме купца засел целый вражеский отряд.

Привратник беспрекословно пропустил дружинников, потрясавших мечами и палицами, в терем, где их у входа ожидал встревоженный Илья Всемилович.

– Будь здоров, купец! – грозным, повелительным голосом промолвил Ратибор и огляделся: неплохо устроился богатый купчина!

– Будь здоров и ты, славный воин! – ответствовал купец. – Заходи же, отведаешь наших хлеба-соли!

– Не надо мне ни хлеба твоего ни соли! – буркнул воевода. – Я пришел я сюда по очень важному делу!

– Какое же ко мне дело, славный воитель? – удивился Илья. – Я – человек простой и торговый! Как же я смогу быть полезным тебе, такому известному воину? Я не владею военным искусством!

Ратибор надулся от важности и с презрением посмотрел на богача. – Мы пришли сюда не по ратным делам, – сказал он, откашлявшись, – а по такому делу. На тебя поступил донос от почтенного горожанина, что ты, предерзкий купец, скрываешь в своем доме татарского лазутчика! Надо проверить: неужели это правда!

– Да Господь с вами! – всплеснул руками купец. – Чепуха-то какая! Разве я стану, да еще в своем доме, держать поганых?! Я сам сюда приехал из сожженного нечистыми города! Эти татары убили мою матушку! Эй, Василиса! – крикнул он. – Иди-ка быстрей сюда!

Купчиха слышала весь разговор и сразу же подошла ближе. – Уж не смеешься ли ты над нами, воевода? – воскликнула она. – Зачем же нам помогать лютому врагу? Мы сами пострадали от этих татар! Я тогда едва выбежала из горевшей избы! Они заколотили нас, несчастных вщижских баб, и живыми хотели сжечь! За что же их после этого любить?

Ратибор пристально посмотрел на Василису и ее мужа: похоже, что они говорят правду! Да и наведенные справки о купце Илье подтверждали только что услышанное.

– Ну, не знаю, – заколебался он, – и не имею на этот счет уверенности… Но, однако же, надо осмотреть весь ваш дом с постройками и опросить всех твоих слуг…

– Милости просим! – улыбнулась хозяйка. – Заходите же и смотрите все, что надо! Мы очень рады, что такие славные воины нас проведали!

Воевода махнул рукой и вместе с дружинниками устремился в глубь дома. Они обошли все помещения купеческого терема и внимательно оглядели каждую мелочь. Затем они пошли с обыском по всему двору, перерыв сверху донизу все закутки и сараи. Однако никаких улик против купца им обнаружить не удалось.

Вернувшись в дом и усадив на скамью всех своих дружинников в гостиной комнате, воевода, расположившись рядом с ними в большом, устланным мягким ковром кресле, которое принесли для него слуги, начал вызывать всех проживавших у купца по одному на допрос. Он тщательно допытывался, рассчитывая поймать хоть кого-нибудь на оговорке. Но и здесь ничего не вышло. Те из слуг, которые были достаточно умны, говорили то, чему учила их Василиса, а глупые лишь бормотали всякую ерунду и тряслись от страха. Это льстило княжеским воинам: боятся, значит, уважают! В конце концов, Ратибору надоела говорильня, и он позвал в комнату хозяина.

– Слушай меня тогда, купчина! – грозным тоном сказал он. – Опросил я тут всех твоих людей, но от этого нисколько не доволен, э-э-э…вот так! Сдается мне, что твои люди знают о каких-то неправедных делах! Я начинаю сомневаться, а был ли ошибкой тот донос? Ну, пусть не вражий лазутчик у вас побывал, но там… какой-то татарин…раненный! – Купец побледнел. – Да, теперь я помню: там на рыночной площади мы не досчитались одного татарина…Тогда было немало убитых. Да еще своих загубили в давке, целую уймищу! Однако в тулупах и татарских одеждах было только десять трупов…Я еще тогда заподозрил неладное…Может, выкрали какого нечестивца или сбежал?