Ветки. История Петербурга в 69 станциях

Когда-то Кировско-Выборская линия заканчивалась станцией «Дачное», но, продлив линию на юго-запад, проектировщики посчитали, что «Дачное» никому не нужна. Станцию закрыли, платформы разобрали, а «Ленинский проспект» повернул рельсы красной ветки в правую сторону. Про «Дачное» напоминает лишь то, что периодически в поездах звучит объявление: «Уважаемые пассажиры, поезд следует до станции «Автово», только до станции «Автово» – на самом деле поезд едет чуть дальше и сворачивает в электродепо, расположенное в непосредственной близи от позабытой всеми бывшей конечной.

«Ленинский проспект» связан, в том числе, и с моими детскими воспоминаниями. Когда-то я коллекционировал карманные календарики, и однажды моя мать рассказала, что знает магазин, где их продаётся очень много.

День бы каким-то выцветшим и тихим. Мы вышли из метро, поднялись наверх и зашагали по широкому проспекту. Шли мы долго, и самым поразившим меня было огромное количество обувных магазинов. Через двадцать лет я рассказал об этом гитаристу своей группы, который на тот момент жил на «Ленинском проспекте».

– Да, точно, – прокомментировал он, – там действительно очень много мест, где торгуют обувью.

Словом, ничего не изменилось за годы. Вполне может быть, что до сих пор открыт тот самый магазин, куда мы ездили с мамой. И очень может быть, там до сих пор продают карманные календарики. В большом количестве.

На станции «Ленинский проспект» установили первый в городе подъёмник для инвалидов-колясочников. Правда людей в колясках в метро я не вижу, а если и вижу, то это попрошайки, делающие вид, что они ветераны каких-нибудь невероятных боевых действий. Может быть, они базируются на «Ленинском проспекте», так как больше ни одна станция красной ветки не имеет в своём оснащении хотя бы чего-то, что может помочь инвалиду спуститься вниз или подняться к выходу из метро.

В километре от входа в метро расположена железнодорожная станция «Ленинский проспект». Я часто проезжал её на электричке. А на перроне был всего один раз, когда возвращался с военных сборов из-под Пскова.

Сборы проходили в части в посёлке Струги Красные. В Питер я и ещё два будущих лейтенанта оттуда возвращались своим ходом – сначала на попутке до Луги, а потом на электричке. В электричке контролёр попытался нас оштрафовать за безбилетный проезд…

– Молодые люди, ваш билет?

– Купить не успели, – нагло соврал мой однокурсник.

Однокурсник был довольно габаритный. А учитывая, что мы были в военной форме, то спорить с тремя курсантами, пусть и ехавшими бесплатно, контроллеру не представлялось перспективным.

– Вы до Петербурга едете?

– Ага…

– Вы тогда лучше до конца не едьте, выходите на «Ленинском Проспекте», там без билета можно нормально выйти – турникетов нет…

– Спасибо за совет.

Вообще, электричка шла до Балтийского вокзала, но там при выходе нужно было вставить билет в особое устройство наподобие турникетов в метро. Позже такими штуками обзавелись практически все железнодорожные станции, находящиеся в черте города. Но это было потом.

Мы вышли из электрички. Солнце нестерпимо жарило, а ветер лениво передвигал с места на место горячие толщи августовского воздуха. Хоть и вечерело, но прохладнее от этого не становилось. Жара, шумный проспект, куча народу.

После тихой военной части километровый отрезок Ленинского проспекта, по которому нужно было пройти до метро, показался каким-то невероятно шумным. Мы приехали часов в шесть вечера, и здесь, судя по всему, в это время самая высокая концентрация народа. Вполне может быть, что здесь в эти часы самая большая концентрация людей в мире! Или нам просто так показалось?

Мы шли, шарахаясь от пешеходов. Хотелось быстрее вырваться из этого вертепа, хотелось спрятаться. Восемь дней под Псковом отучили от того, что что-то может происходить настолько быстро и сразу: автомобили гудят в пробках, прохожие хаотично передвигаются с неимоверной скоростью, а солнце, словно бы издеваясь, добавляет своим жаром ощущение какого-то невероятного ада.

Очень захотелось побыстрее покинуть это место. Мы купили жетоны и спустились в прохладу метро. Со станции «Ленинский проспект» поезд, взяв нас на борт, устремился к следующей за ним «Автово».

АВТОВО

Почему-то, если у вас есть какие-то дела на юго-западе города, встречи принято назначать именно на станции «Автово». Видимо, это связано с тем, что следующие за ней станции имеют выходы в запутанные подземные переходы с кучей подъёмов в город – пока объяснишь, где именно будешь ждать, легче доехать сюда. «Автово» имеет один выход, а само здание станции очень примечательно.

Двенадцать колонн и купол на циклопическом световом барабане создают ощущение какой-то тяжести и монолитности. Здание само по себе небольшое, но кажется огроменным – в пятидесятые архитекторы умели играть с формами.

Станция открылась в 1955. Именно сюда прибыл самый первый поезд Ленинградского метрополитена. Именно здесь в конце нулевых снимали один из эпизодов фильма «Стиляги»: в который раз питерская станция «сыграла» роль московской подземки. Впрочем, выбор режиссёра можно понять, такой красоты как в перронном зале станции «Автово» мало где увидишь. Всё огромное, сверкающее и очень колоритное.

Особенный колорит придают пространству колонны, облицованные стеклянными панелями. Над панелями работал настоящий мастер – создатель первого в России оптического стекла и член-корреспондент Академии Наук СССР Николай Николаевич Качалов. Сами колонны из бетона, но выглядят так, будто сделаны полностью из стекла. Всё дело в том, что с внутренней стороны облицовочных плит отражающие грани расположены под таким хитрым углом, что бетона не видно совершенно. Красота, да и только.

Над одним из перронов висит специальное табло. Оно показывает, куда поедет прибывший поезд – дальше в сторону «Ленинского проспекта» или укатит в депо. Подобных штук больше нет ни на одной станции.

К слову, именно в том депо, куда со станции «Автово» уезжают поезда, в одном из фильмов о Шерлоке Холмсе Ливанов и Соломин изображали, что находятся в лондонской подземке.

«Автово» не имеет эскалаторов, а внутренние помещения для пассажиров разделяется на три этажа: собственно, перронный зал, верхний вестибюль и находящийся между ними круглый зал с кассами – кассы сюда перенесли сверху лет десять назад.

В «Автово» мне раз в месяц назначал встречу редактор журнала, для которого я писал статейки о рок-фестивалях и музыкантах разного калибра. Я поднимался почти до выхода и ждал его у ограждения недалеко от турникетов, выпускающих пассажиров из перронного зала. Паша подходил с другой стороны и, не входя за другие турникеты, проход через которые стоит денег, передавал мне месячный гонорар. Плюс этого места не только в том, что Паша живёт недалеко от «Автово», но и в том, что мне не приходилось лишний раз выходить из метро и тратить ещё одну поездку с проездного.

Если выйти из метро и повернуть налево, можно увидеть, как проспект Стачек уходит вверх по мосту через железнодорожные пути. Недалеко течёт речка Красненькая. Речка, кстати, раньше называлась Красной, но из-за своей ширины и мелководности приобрела уменьшительный суффикс.

Под мостом места насквозь неприглядные – весной грязь, зимой снега по колено.

В девяностые петербуржцы каждый вечер собирались у телевизоров, чтоб посмотреть очередную серию многосерийного фильма «Улицы разбитых фонарей», а каждое утро в метро можно было увидеть людей, читающих книжки Андрея Кивинова. Преимущественно в мягком переплёте,

Кивинов когда-то познакомил читающую и глазеющую публику с компанией отважных и очень человечных милиционеров – этаких настоящих героев своего времени… Мало кто знает, что в бумажных первоисточниках, по которым были поставлены первые серии «Улиц разбитых фонарей», отважные Ларин, Казанцев и Волков с Дукалисом бродили именно по этим местам – в окрестностях проспекта Стачек. В одной из повестей герои стоят на мосту через Красненькую и ждут, когда найденный местными жителями труп прибьёт к противоположному берегу. На другом берегу начиналась зона ответственности соседнего отдела, а по правилам, где труп нашли, там и занимаются расследованием. Вешать на отдел очередной «глухарь» ментам очень уж не хотелось.

Речка Красненькая сегодня больше напоминает ручей, но исторические традиции сохраняют за ней статус, хоть и маленькой, но реки.

За железнодорожными путями расположено Красненькое кладбище. Я был там один раз. Зашёл на волне любви к произведениям Кивинова. Кладбище старое, тихое, при входе бабушки торгуют цветами. Именно здесь находится братское захоронение жертв наводнения 1824 года, после которого, по одной из городских легенд, в этих местах и была построена деревня, давшая впоследствии название станции.

Название «Автово» уникально для Петербурга – в нём сохранилась история не советского периода, а самая что ни на есть изначальная. Никто доподлинно не знает, откуда оно взялось, а разные телепередачи и книги по краеведению приводят по две-три версии сразу. Мне не нравится ни одна из них. В детстве я был уверен, что оно образовано от слова «автомобиль». Ввиду своей бездоказательности, эта версия ничуть не хуже, чем все остальные.

Как-то с «Автово» мы с музыкантами моей группы ездили на антинаркотический фестиваль, проходивший в Приморском парке победы – минут пятнадцать на трамвае, и вот ты уже там. В тот день лил дождь, а на открытой сцене током билось, такое ощущение, вообще всё. За участие в мероприятии нам вручили покрытый лаком самый натуральный кирпич с логотипом фестиваля. Обратно к метро я ехал с кирпичом в сумке и инструментом нашего гитариста. Гитарист пошёл отдыхать с каким-то приятелем, а мне пришлось волочь с собой тяжеленный кофр с гитарой и, повторюсь, самый натуральный кирпич. Сейчас кирпич лежит у меня дома. Почему я его храню, сам не знаю. Никакой практической и эстетической ценности в нём нет. Разве что, если коттедж буду строить – использую.

19 августа 2003 года я гулял с девушкой по южной части города. Мы дошли до «Автово» и поцеловались, зайдя за здание станции. А вы помните свой первый в жизни поцелуй?

КИРОВСКИЙ ЗАВОД

От «Автово» до станции «Кировский завод» ехать всего один перегон. Пешком идти минут пятнадцать-двадцать. Ходить пешком мне нравится больше. Особенно летним вечером, когда земля ещё не остыла, а солнце катится к горизонту.

Свернув от выхода с «Автово» направо и пройдя по проспекту Стачек, попадаешь на Комсомольскую площадь. Она находится ближе к «Кировскому заводу» и является своеобразным разделителем, ориентиром и отправной точкой.

Огромную площадь окружает дорожное кольцо. Пару раз я наблюдал тут автомобильные аварии – видимо из-за размеров кольцо воспринимается водителями как просто небольшой поворот проспекта, а не место, где с неожиданной для них стороны может вывернуть ещё один автолюбитель.

Вокруг площади стоит несколько огромных домов-сталинок: серо-коричневые сооружения выполняют роль оправы для жемчужины этих мест – одной из самых просторных площадей города.

Когда-то площадь предполагалась как архитектурный и смысловой центр района, но после войны окрестности стали застраивать, как попало – за массивными сталинскими домами прячутся уютные дворики с хрущёвками и небольшими магазинами, а улицы расходятся бессистемно и ассиметрично.

В целом площадь выглядит как огромный, пусть и облагороженный, но всё-таки пустырь. В середине нулевых с подачи писателя-фронтовика Даниила Гранина появилась идея поставить тут триумфальную арку, являющуюся восстановленной копией, спроектированной за одну ночь и возведенной за одну неделю недалеко отсюда триумфальной арки в честь победы над немецко-фашистской Германией. Ту арку строили в спешке, и простояла она недолго – через три года сооружение демонтировали.

С Комсомольской площадью, правда, не сложилось, и арку построили в Красном Селе на южном въезде в Петербург.

На площади стоит памятный монумент героям-комсомольцам. Если честно, сколько раз я не ходил по Стачек, ни разу не обращал на него внимание. О нём я узнал от ребят, делавших цикл передач «Петербург своими глазами». Пришлось специально как-то после встречи с редактором пойти по привычному маршруту до «Кировского завода». Хотелось воочию убедится, что монумент действительно есть.

Был мерзкий вечер позднего февраля. Проспект Стачек неприветливо мигал огнями проезжающих машин, а монументальный и очень героический комсомолец в центре площади не обратил на меня ровным счётом никакого внимания.

Когда открывали монумент, у его пьедестала была закрыта капсула с посланием к комсомольцам следующего века. Интересно, наверное, было бы её извлечь и прочитать письмо из прошлого в будущее, сделавшее невероятный кульбит, обесценивший все написанные там слова.

Здание вестибюля «Кировского завода» высится совсем недалеко – этакий филиал античности в промышленном районе города. Внешне станция напоминает классический древнеримский или древнегреческий храм, что очень сильно дисгармонирует с названием этого места. При мягком свете закатного солнца здание кажется игрушечным.