– Кажется, это труп из самолёта, – присмотрелась я. – Женский.
– Это стюардесса, – стойко пытался справиться с тошнотой англичанин. – Она приносила мне чай…
– Воу! – я обернулась и усадила его на землю, заставляя привалиться к стене. – Не драматизируй. Не нужно ничего вспоминать. Дыши глубже.
Я быстро пошарила в рюкзаке и достала бутылку воды:
– Вот, держи. Отпей.
Мужчина благодарно кивнул, сделал глоток и, глубоко дыша, прикрыл глаза. Ему потребовалось немного времени, чтобы прийти в себя.
– Сколько ты здесь пробыла одна? – открыв глаза вновь, внезапно спросил Том, явно изумляясь моему холодному спокойствию.
– Что-то около трёх месяцев, – туманно отозвалась я.
На самом деле, я знала точный сок. Ведь, каждый чёртов день с момента трагедии я делала пометки в исследовательском дневнике. Его глаза удивлённо округлились:
– Так долго?! О, боже…
Стенсбери выглядел обескуражено. Кажется, ему не представлялось возможным столь долгое существование в одиночку. Он осмотрел меня с ног до головы в поисках зацепки, какого-нибудь намёка на то, почему я до сих пор жива. Да, пожалуй, в это сложно было поверить. Я не обладала какими-либо сверхчеловеческими данными, многого боялась, была обычной и неловкой девушкой. Том явно не ожидал от меня такой степени живучести.
– Скажи мне, как? – не поверил он, – Как ты выжила?
– Наверное, мне слишком дорога моя жизнь.
– Я не представляю, не могу до сих пор смириться…
– Расслабься, – я достаточно резко потрепала его по плечу. – Ты же мужик! Давай, соберись! Нам предстоит ещё ни один раз столкнуться с подобным. Я хочу, чтобы ты держал себя в руках, когда кто-нибудь попытается меня сожрать.
Томас жалостливо посмотрел на меня снизу вверх.
– Надеюсь, – решила я приободрить своего спутника, – скоро мы раздобудем оружие. Вот тогда мы повеселимся!
– Мы что, будем их убивать?! – тут же вознегодовал англичанин.
– Том, извини мою бестактность, но как бы тебе сказать, – наигранно замялась я. – Они уже давно мертвы, так что, это не убийство.
– Но они были людьми!
– Это уже не люди. Помнишь то, что я тебе рассказывала о них? – пыталась я до него достучаться. – Это ходячая, плотоядная, агрессивная биомасса. Не более того.
Том замолчал, погрузившись в свои мысли. Я прекрасно его понимала, не так-то просто заставить себя причинять вред ходячим мертвецам. Мало того, что это страшно, так ещё каждый раз всматриваешься в эти лица, и думаешь, гуманно ли ты сейчас поступаешь, правильно ли? Точно ли твой противник мёртв? А ещё зомби бывают разных полов и разных возрастов – эпидемия никого не обошла стороной. Так чиста ли твоя совесть? К счастью Томаса, в отличие от меня, ему не придётся с замиранием сердца выискивать в каждом встреченном зомби знакомые черты.
– Мне лучше, – мужчина поднялся на ноги, но выглядел он всё ещё удручающе. – Можем идти.
– Хорошо, – я ободряюще улыбнулась ему.
Мы обошли главные ворота парка, возле которых стояли ярко-зелёные лавочки, и пошли вдоль высокого решётчатого забора. Вскоре зловещий пустынный проспект остался позади, а мы остановились возле небольшой дыры в заборе. Отсюда уже был виден самолёт.
Пробравшись на пожухлую траву парковой клумбы сквозь чёрные прутья, мы двинулись к выгодно валяющимся неподалёку листам покорёженного металла. С этой стороны парка были видны внушительные воронки от снарядов, очевидно, скопления зомби пытались уничтожить с воздуха. Вообще, по доходившим до меня слухам, попытки авиации были недолгими и безрезультатными. Мы притаились за листом поржавевшего от непогоды металла – было сложно сказать, чем это являлось ранее. В городе теперь вообще было предостаточно мусора и обломков, непонятного происхождения.
Пока мы оглядывались, я успела обнаружить небольшую круглую пробоину вверху пластины, её края были характерно вывернуты.
– Здесь стреляли, – от случайной находки у меня радостно заблестели глаза. – Когда будем подбираться к самолёту, будь добр, смотри под ноги. Кто-нибудь мог бросить на территории парка оружие.
Мужчина без особого интереса осмотрел найденную мной пробоину и ощупал вывороченный вовнутрь металл.
– Чёрт! – Том вдруг поспешно отдёрнул руку и досадливо свёл брови.
– Что случилось?
– Мелочь.
Попытка Тома скрыть от меня плоды его неосторожности не увенчалась успехом. Я быстро сообразила, что каким-то чудом англичанин умудрился порезаться.
– Дай сюда, – поспешно перехватила я его за повреждённую руку и потянула к себе.
– Не стоит, всё в порядке, – слабо запротестовал Стенсбери.
Проигнорировав его слова, я осмотрела руку. Порез на пальце был глубоким.
– Ну, ей-богу, уникум! – недовольно проворчала я на русском, туго перехватывая повреждённый палец и засовывая его себе в рот.
Том, мягко говоря, опешил. Отсосав солоноватую кровь и сплюнув, я приложилась вновь, и ещё раз, пока кожа на пальце не побледнела.
– Эмм, – Том слегка растерянно наблюдал за моими действиями.
Что ж, я бы тоже на его месте волновалась, если бы порезалась ржавым металлом.
– Тин, – мужчина выглядел слегка напряжённым и, кажется, чуть пошёл красными пятнами.– Что… что ты делаешь?
Отстранившись, я критически осмотрела рану и, удовлетворившись результатом, полезла в рюкзак за пластырем.
– Ну, – изрекла наконец я, тщательно заклеивая порез, – Если к вечеру тебя не начнёт лихорадить, считай – я тебя спасла от мучительной смерти.
Стенсбери внимательно смотрел на палец такими глазами, будто я отрезала старый и прилепила ему новый.
– Спасибо, – тихо прошептал Том, сглатывая.
– Жить будешь.
Моей гордости не было предела. Я вновь закинула рюкзак за плечи и оценила обстановку. В данный момент возле самолёта заражённых не наблюдалось.
– Идём, – я решительно встала и ринулась вперёд.
Том, немного растерявшись, догнал меня уже на подходе к самолёту. Мы аккуратно пробрались под поваленным колесом обозрения, и подошли к открытому люку. Я прислушалась– внутри было тихо.
– Ты уверена, что он не развалится? – с тревогой в голосе уточнил Томас, с недоверием осматривая разломанный корпус.