Тайник. Сборник детективных рассказов

Девушки завизжали. Парни повскакивали со своих мест, чтобы разнять драку, но Дружинин всё равно успел хорошенько наподдать Шитикову.

– Может, нам лучше вызвать полицию? – осторожно произнесла Полина Петрова, подходя к Борису Измайлову. – По-моему, ситуация вышла из-под контроля. Пусть сотрудники полиции разбираются, кто здесь прав, кто виноват.

– Нет, это только наше дело, – остановил её Борис. – Я не уверен, что наше расследование вообще к чему-нибудь приведёт. И что касается меня, то я по-прежнему думаю, что в смерти Женьки Разумовского виноват Виктор.

– Тогда зачем ты взял на себя роль следователя? – удивилась Полина. – Зачем ты задаёшь всем вопросы, если уверен, что это – лишняя трата времени?

– Ответ ты сама сказала, – понизив голос так, чтобы никто не мог его слышать кроме Полины, сказал Борис. – Ситуация вышла из-под контроля. И она вышла из-под контроля не пару минут назад, а в тот момент, когда народ решил вспомнить Разумовского, запустив съёмку с его участием. Собираясь на этот вечер, я рассчитывал увидеться со старыми друзьями, посидеть, выпить, поболтать о том, о сём. Но вместо этого всем захотелось поиграть в Шерлока Холмса. И чтобы избежать ненужных осложнений я решил в этом деле взять на себя роль следователя, потому что как лицо незаинтересованное и непредвзятое я смогу сохранить хладнокровие, не позволив эмоциям опуститься до суда Линча, как это мы сейчас наблюдаем. Но больше всего я не хочу выносить сор из избы. Ведь если мы обратимся к органам правопорядка, то первым, кто пострадает, снова будет Витька Ананьин. А ему и так уже досталось.

– А с чего ты взял, что Витька пострадает? Он своё уже отсидел.

– Да, отсидел. Да только если начнётся новое разбирательство, то его первого начнут вызывать на допросы, припоминая всю его нелицеприятную биографию. И хотя снова в тюрьму его никто не посадят, но нервы потрепать успеют. А парень только-только начал нормально жить. Нашёл работу, женился. А новые визиты в следственные органы могут лишить его и того и другого. Так что закончим наше расследование сами, да разойдёмся по домам. А то этот вечер и так чересчур затянулся.

А тем временем дерущихся ребят успели разнять. Девушки сразу же постарались оказать Шитикову первую помощь, прикладывая к его лицу компрессы из салфеток, смоченных водкой, чему Валерий всячески противился, предпочитая принимать водку исключительно внутрь. И лишь Виктор Ананьин совершенно не участвовал во всеобщем ажиотаже, продолжая тихонько сидеть на своём месте и поедать салатик.

За весь вечер он не притронулся даже к вину и, пожалуй, остался единственным трезвым человеком в этом зале.

– Ну так мы будем продолжать выяснять, кто убил Женьку Разумовского или же просто обнимемся и пойдём по домам, пока здесь ещё кого-нибудь не убили? – громко произнесла Вика Чусеева, пытаясь отвлечь своих одноклассников от произошедшей потасовки.

– Полагаю, мы вполне можем закончить все сыскные мероприятия и пожелать друг другу всего хорошего, – застёгивая пиджак на все пуговицы, словно приготовившись уходить, высказал свою мысль Марк Колесников.

– Да, на сегодня уже хватит подбитых глаз и сломанных носов, – произнёс Яков Гутман, решив последовать примеру Марка.

– Ну, положим, твой нос ещё не сломан, – проводя рукой по лицу, проговорил Шитиков. – Почему только я один должен возвращаться с вечеринки с потрёпанной физиономией? Давайте ради справедливости накостыляем друг другу от души. И со спокойной совестью разойдёмся по домам, чтобы потом ещё долго вспоминать эту встречу выпускников. Надеюсь, что следующей не будет. А если кому-то и придёт в голову дурная мысль повторить сегодняшнее безумие, то мне приглашение можете не отправлять. С меня хватит! Остановите Землю, я сойду!

И Шитиков попытался подняться со стула, оттолкнув при этом от себя всех, кто стоял рядом, и попытался ему помочь, но не удержался на ногах и плюхнулся обратно на стул.

– Чёрт! – выругался Шитиков. – Как я теперь домой пойду?

– Не волнуйся, Валерий, – поспешил успокоить его Измайлов. – Всем, кто не сможет самостоятельно дойти до дома, мы вызовем такси.

– Ну так вызывайте же, чёрт побери! – треснул кулаком по столу Шитиков.

– Вызовем, не беспокойся! Как только выясним все обстоятельства убийства Евгения Разумовского, сразу же отправимся по домам.

– Да что тут выяснять? – недовольным тоном произнёс Марк Колесников. – Мы снова вернулись к самому началу. К тому, что следственные органы установили двадцать лет назад. Женька Разумовский был убит в драке Виктором Ананьиным, который отсидел весь назначенный ему срок и даже на пять лет больше. Всё! Это дело прошлое. Преступление совершено, и наказание за него человек уже понёс. Нечего ворошить старое! Пойдёмте лучше по домам!

И Марк направился к выходу из зала. Взялся за ручку двери, дёрнул её на себя, но дверь не открылась. Тогда Марк начал сильнее и сильнее трясти её, полагая, что замок заклинило, но дверь продолжала оставаться закрытой.

– Это что за хрень? – поворачиваясь к одноклассникам, произнёс Марк. – Кому пришла в голову мысль закрыть нас здесь?

И тут у народа начался новый приступ паники.

– Мы что, здесь закрыты?

– Что за ерунда! Отдайте ключ!

– У кого ключ? Срочно откройте дверь! – возмущался народ, с опаской глядя друг на друга.

– Друзья, успокойтесь! – постаравшись перекричать всех, взял слово Борис Измайлов. – Я не знаю, кто нас запер, но в любом случае это не является проблемой. Я сейчас же позвоню администратору этого зала и попрошу прислать человека, чтобы тот открыл дверь с внешней стороны. Но эту вынужденную заминку мы можем продуктивно использовать и продолжить выяснение обстоятельства того вечера, когда был убит Евгений Разумовский.

– Измайлов, надоел уже! – раздражённо перебил его Марк Колесников. – Хватит изображать из себя мессию и борца за справедливость! Звони своему администратору и выпускай нас быстрее из этой душегубки!

– А ты чего так разошёлся, Колесников? – возразила ему Вика Чусеева. – Разве тебе не хочется узнать, кто на самом деле виноват в смерти Женьки Разумовского? Ведь, мне помнится, вы с ним были не разлей вода! Повсюду вместе таскались. Один без другого даже в туалет не ходил! А теперь ты ведёшь себя так, словно едва знал Женьку. Ты же первый должен кричать, чтобы мы нашли убийцу Разумовского. Что с тобой случилось, Колесников? Почему ты так изменился?

– Это ты, может быть, изменилась, а я всё тот же, – поправляя галстук и глядя на Викторию исподлобья, ответил Марк.

– А действительно! – задумчиво произнесла Алиса Лунёва. – Марк, ведь вы с Женькой были как братья. И я всегда знала, что если Женька не со мной, то он с тобой. Так почему же ты так равнодушно отнёсся к его смерти? Почему ты никогда не приходил на поминки? Ты словно вычеркнул Женьку из своей памяти! Но почему?

– А за что мне его помнить? – ухмыльнувшись, проговорил Марк. – Меня он на руках не носил и подарков мне не дарил!

– Но ты же не девушка! – рассмеявшись, сказал Борис Измайлов. – Или девушка?

– Что за чушь! – тут же взъерепенился Колесников. – Как тебе такое только в голову могло взбрести? Небось, перебрал лишнего как Дружинин!

– Чего? Кому я понадобился? – услышав свою фамилию, встрепенулся Юрка Дружинин.

– Никому. Сиди спокойно, дорогой, – с кавказским акцентом произнёс Борис, после чего снова обратился к Колесникову. – А ты чего так разошёлся? Шуток, что ли, не понимаешь?

– Надоели вы мне со своими шуточками! Каждому нужно меня подколоть да унизить! А что я вам сделал? – начал выкрикивать Марк, словно его задели за живое.

– Да ты чего, парень? Никто не собирался тебя унижать или обижать! Да если бы я знал, что ты так отреагируешь, то вообще бы промолчал! – попытался Измайлов угомонить вышедшего из себя одноклассника.

– Да, так было бы гораздо лучше, – немного успокоившись, произнёс Марк, после чего, словно делая всем одолжение, добавил. – Вы все тут думали, что ваш Женечка Разумовский был пай-мальчиком, этаким образцом идеального парня. Конечно, у него всё было: и папочкины деньги, и внешность, и спортивная карьера. А уж как девчонки к нему липли, и говорить не стоит. Да только никто не знает, какое гнилое нутро было у вашего любимца! И он сделал всем большое одолжение тем, что так рано умер!

– Да как у тебя только язык поворачивается говорить такое! – набросилась на Колесникова Алиса. – Да, все мы не без греха, но думать о том, что чья-то смерть была благоденствием Божьим, просто кощунство!

– Милая, да ты вообще знала своего парня? – снисходительно обратился к Алисе Марк. – Ты хоть знала, что он совершенно не хотел ребёнка и собирался уговорить тебя сделать аборт?

– Этого не может быть! – мгновенно присмирев, стала качать головой Алиса. – Этого просто не может быть! Ты сейчас нарочно это мне говоришь, чтобы больнее уколоть! Уж кто-кто, а ты лучше всех знал, что мы собирались пожениться после окончания школы! И Женька точно также хотел ребёнка, как и я! У нас были планы, и Женька готов был пожертвовать своей спортивной карьерой ради меня!

– Какая же ты наивная, Алиса! Когда-то и я был таким же, но только благодаря Разумовскому мне пришлось слишком рано узнать реальную цену красивым словам и сладким обещаниям, – тяжело вздохнув, промолвил Марк и замолчал.

– Нет уж, не молчи! Продолжай свою мысль! – решительно произнесла Алиса, подходя ближе к Марку.

– Для того, чтобы уговорить тебя сделать аборт, Женька собирался сделать тебе предложение, от которого бы ты не смогла отказаться, – сказал Марк, и его взгляд мгновенно стал невидящим, словно сейчас был не здесь, а переместился в далёкое прошлое.

– Да, мы собирались пожениться, – перебила его Алиса. – Но только почему одно должно было исключать другое?

– Потому что он собирался сделать тебе другое предложение, – сказал Марк, всё ещё продолжая пребывать в своих воспоминаниях. – Он хотел тебе предложить отправиться с ним в безумно дорогое путешествие на какой-нибудь заморский курорт. На Канары или в Майами.

– Ну, мне, конечно, очень лестно это услышать, – улыбнувшись, сказала Алиса. – Но я всё равно не понимаю, почему для поездки за границу требовалось прервать беременность?

– А ты хотела бы разгуливать по Майами бич не в бикини, а в свободном платье, едва прикрывающем огромный живот? – произнёс Марк.

– Ну, – замялась Алиса, и стало заметно, что Марку удалось-таки заронить зёрна сомнения в её душу. – Мы бы могли поехать на курорт потом, после рождения ребёнка.

– Ты сама-то себя слышишь? – тут же возразил ей Марк. – Это сейчас ты такая умная и рассудительная, и на собственном опыте знаешь, что хорошо и правильно, а чего делать не стоит. Но вспомни, ведь дело было двадцать лет назад! Тебе ещё не было восемнадцати, и ты никакого понятия не имела о материнстве и о детях! И единственное, чего тебе хотелось, так это быть рядом с любимым парнем. А уж если бы он предложил тебе на выбор: отправиться в декрет или отправиться вместе с ним на другой конец света, где бы ты смогла сводить с ума буржуев своей шикарной фигурой, то, думаю, ответ очевиден.