– Это моя работа, – сухо ответил он. – Я поговорю с Сергеем и объясню, куда идти и к кому.
До стоянки осталось десять метров, но мы не спешим, растягивая время, которое в этом городе движется слишком быстро.
По темному каналу, проснувшемуся от зимы, по самой поверхности воды пробежал легкий ветерок, поднялся ввысь, а потом спустился и пробрался под мое пальто. Шевелит лацканы на воротнике, пытается унести с собой легкий шифоновый шарф.
– Так ты уже не вернешься в Питер? – спросил Алекс, крепче обмотав шарф вокруг моей шее.
Обычно так он укутывает Машу перед выходом из дома.
– Не знаю, – пожала плечами я, – если только в гости.
– А как же Маша?
– Я надеялась, ты разрешишь, забирать мне ее на каникулы? Хотя бы на несколько дней, а летом на пару месяцев.
Подняв голову вверх, он взглянул на голубое небо и вздохнул. Сейчас его глаза такие же холодные, как вода в канале.
– Ты помнишь, что постановил суд? Два дня в месяц. Это так мало, София, всего каких-то два дня. А ты хочешь уехать и пропустить эти несчастные мгновения, которые Машка каждый раз с нетерпением ждет? Сначала ты спряталась за сто километров от нее, теперь вовсе уезжаешь за тысячу.
Как верная собачонка я встала рядом с ним, не шевелюсь, не перечу, только слушаю жестокую речь, жду, когда он перестанет таращиться в небо и спустится на грешную землю. Увидит, что перед ним стоит женщина, не алкашка, как в прошлом, не шлюха, как он раньше считал, а обычная мать, любящая своих детей.
– Разрешить? – продолжил он. – И что дальше? Она будет жить на два города?
– Многие так живут.
– Ладно. – Он повернулся ко мне. – Я разрешу, тебе забирать Машу на каникулы. Только пообещай мне одну вещь?
– Какую? – обрадовалась я.
– Не надо! – Скривил губы он. – Будешь дома прыгать от счастья. А сейчас не надо. Хорошо?
– Угу, – тут же осела я.
– Не уезжай в свою Самару, пока мы не вернемся с отдыха. Пусть Маша осознает это, попрощается. А то в тихую смотаешься, а она будет переживать.
– Я не уеду, пока Сергей не встанет на ноги.
– А! Ну, это надолго! Тогда еще увидимся.
– Как надолго?
– А так. – Усмехнулся он. – Пока операция, потом несколько месяцев реабилитация. Ты думала, два дня и отделаешься. Не так все легко, София!
Иван как чувствовал! Стоило мне вернуться домой, и сразу же появились проблемы. Как мне объяснить ему, что случилось? Оправдываться, выдумывать причины? Поймет ли он и будет ли терпеливо ждать моего возвращения?
Алекс привез меня в поселок, а потом поехал домой собирать чемоданы в дорогу. Мы не стали прощаться. Я только махнула головой, а он сказал:
– Созвонимся ночью.
Все как обычно. Равнодушная улыбка и сухой тон.
Перед тем как забрать сына из детского сада, я зашла к Илье. Теперь он остался один дома, и дела с ремонтом крыши пошли гораздо быстрее. С утра он съездил на работу, а после обеда вызвал строительную бригаду и полностью погрузился в обустройство своего гнездышка.
Только я появилась на пороге, как он принялся готовить чай, изображая из себя хозяйственного парня.
– Больше никогда не женюсь, – сообщил он. – Одному лучше. Хочешь – спи, хочешь – ешь.
– А кто тебе раньше не давал, есть? – поддела я его за живое. – Все ждал, когда жена накормит? А сам? Взял бы да приготовил обед.
– И так весь дом на мне! – завелся он. – Целый день на работе, а приедешь – то цветы полей, то подрежь помидоры в парнике, то полы помой! Я еще и готовить должен? А для чего тогда жена? Пусть живет у родителей, командует, кем хочет. А я больше никогда не свяжусь ни с одной бабой.
– Тебе будет скучно одному.
– Без тебя – да. Будет.
Глаза блеснули из-под черных ресниц.
– Илюшка…
– Бросаешь меня. А я-то думал.
– Чего ты думал?
– Что мы всегда будем рядом. Пусть женаты, замужем. Но рядом!
– Тогда поехали со мной в Самару? Ты свободен, ничего не держит.
– И что я там буду делать?
– Так же работать. Продашь дом, купишь квартиру в городе, или тоже дом рядом с нами. Уж работа для тебя везде найдется.
– Поехать в Самару из Питера…
Он задумался.
– Илья! – Дернула я его за рукав. – Ты здесь останешься одни. А там мы будем с Максом.
– Ты не понимаешь некоторые вещи. Питер – город искусств. Здесь каждая улочка, каждый уголок имеют свою историю. Художественную ценность. Вот идешь по центру, там своя жизнь. Чуть свернул в сторону, а там другой воздух, другие люди, другая одежда. Образы! Мышление! За день можно увидеть такое! – Он взмахнул руками, описывая большой круг в воздухе. – Всю палитру красок, прочувствовать все эмоции, на которые только способен человек. Можно влюбиться, а можно умереть только от одного взгляда на кованые решетки на Певческом мосту. Ты видела их? Они прекрасны!
Мне и, правда, этого не понять. Петербург так и остался для меня загадкой. Я знаю только ту часть города, в которой живут Лапины, парк, да рынок, куда по выходным возил меня Макс.
А еще, раньше, несколько лет назад, я видела город глазами Леры. Искрящимся и дорогим. Теперь он стал для меня лишь пунктом, точкой на карте и местом, куда можно съездить на экскурсию.
В пять часов я пришла в детский сад за сыном. Пожилая воспитательница в желтом платье встретила меня в раздевалке. Макс играл с детьми в группе.
– София Викторовна, – противным голосом сказала она, – ваш сын сегодня ударил Кирилла.
Ну, вот и началось.