Тайны Великой Эрдинии: Оборотная сторона власти

– Ну, если это всё, что ты просишь от меня в ответ на те знания, которые я могу получить из нашей с тобой беседы, то это – малая цена, – брат Марк помог Арону присесть. – У тебя есть моё слово! Но… – брат Марк весело сощурил глаза. – Похоже, обычная поза, благодатная для обучения, тебе сегодня тоже не доступна.

– О, учитель! – рассмеялся в ответ Арон. – Я постараюсь расслабиться и так!

– Это будет не очень легко! – брат Марк сел возле мальчика на ковёр, по-турецки скрестив ноги и положив руки на колени ладонями вверх.

– И у нас будет всего полчаса времени до того, как целитель придёт сюда, чтобы сменить мазь на моих ранах! – Арон тоже перевернул руки ладонями вверх и закрыл глаза.

– Если вопрос будет достаточно интересным, мы сможем продолжить после перевязки! – ответил брат Марк.

– Верно! – обрадовался Арон предложению учителя.

Души ученика и учителя слились воедино в ожидании выводов, которые они смогут сделать из той информации, что появилась перед одним из них. Обычно направление задавал учитель, на этот раз ведущим был ученик.

– Арон, сегодня первое слово принадлежит тебе! – изрёк брат Марк, позволив тем самым Арону указать направление нынешних философских изысканий.

– В мире существует много сущностей, – начал Арон, стараясь как можно теснее сплестись с могучим разумом своего наставника, чтобы иметь возможность осмыслить сказанное. – И уровень этих сущностей настолько же различен, насколько различны и их души. При этом каждая сущность имеет свой, отличный от других уровень. Но уровни эти можно систематизировать и объединить, распределив интервально. Систематизация эта может быть различна, и зависеть исключительно от цели того, кто её проводит. Предположим, что цель эта – направить ход истории в русло, выбор которого означает возможность дальнейшего существования мира, в котором обитают рассматриваемые сущности. Что тогда делать тому, в чьи обязанности входит такой выбор? Как направить деятельность множества людей? Как сделать это так, чтобы люди выполняли твои распоряжения, словно это непреложный закон? Если ты скажешь человеку «налей в миску воды», у него возникнет вопрос: «зачем?» даже в том случае, если за неисполнение твоей воли его ждёт наказание. Как сказать слова, чтобы вопросов не возникало? Как сказать слово так, чтобы человек был полностью уверен, что неисполнение этого слова – крах всего, о чём он мечтает? Крах его мыслей, крах его духа, крах его существования? Иногда нельзя объяснить, почему ты делаешь те или иные выводы. Сущность, уровень которой ниже твоей даже на мизерную часть, может не понять твоих умозаключений. Но тебе просто необходимо, чтобы эта сущность выполнила то, что должна. Иначе, по твоим расчётам, случится то, чего ты не желаешь. Итак, есть цель, но как её достигнуть? Есть один из проторённых путей! Распределив сущности по уровням (назовём их группами), мы должны будем дать каждой группе команду так, чтобы она выполнила эту команду в то время, которое мы назначим. Но при этом команды должны быть даны таким образом, чтобы соотнести время исполнения каждой команды в каждой группе. Прежде всего, для этого необходимо иметь отправную или ключевую точку – точку начала. Точка начала должна совпасть с каким-то событием. Но это событие произойдёт в одной группе. Значит, какое-то событие, которое является следствием предыдущего, и может быть увидено кем-то из другой группы, может стать отправной точкой для той группы, и так далее. Но как определить первое событие? Можно просто сказать «начали», но это не выход. Зато если многим поколениям сущностей каждой группы внушать необходимость выполнения команды, тогда можно быть почти уверенным в том, что она будет исполнена в точности так, как ты и запланировал. И чем больше промежуток времени, в течение которого каждое поколение вкладывает в предыдущее мысль о необходимости выполнения команды, тем большему внушению поддаются потомки. Так возникает предзнаменование, предначертание или другие виды предсказаний. Но здесь возникает ещё одна проблема. Это необходимость твоего наблюдения и корректировки исполнения команды. Возможность жизни настолько долгой, чтобы те поколения, о которых мы говорим, могли родиться. Только в этом случае ты сможешь определить отправную точку и дать сигнал к тому, что настало время исполнения команды. Первое предзнаменование… – Арон глубоко вздохнул, разрывая тесную связь, даровавшую ему слияние его духа с духом учителя. – Время вышло учитель, они идут!

Брат Марк и Арон одновременно открыли глаза.

– Учитель, – спросил брата Марка Арон. – Достаточно ли интересна была эта тема, чтобы продолжить после перевязки?

– Чрезвычайно интересна! – восхищённо ответил ему монах.

Арон кивнул и перевёл взгляд на открывающуюся дверь. В комнату вошли брат Феон и брат Симон с послушником Беллом, держащим в вытянутых руках поднос с мазями и перевязочными материалом. На локте его, как обычно, висел чемоданчик целителя. В проёме двери нерешительно переминались с ноги на ногу братья Кёлин и Верн.

Увидев сидящего на полу брата Марка, Верховный Жрец удивлённо вскинул брови. Брат Марк поднялся и с немым вопросом обратил свой взгляд на ученика, тот едва заметно кивнул, показывая, что успел заблокировать ту часть разума Марка, которая не предназначалась для чужих ушей, брат Марк улыбнулся и объяснил, обращаясь только к брату Феону:

– Обычная поза для философских изысканий, Верховный Жрец!

Но слова брата Марка ещё более удивили главу церкви.

– Ты решил обучать мальчика в таком состоянии? – неодобрительно спросил он.

– Дух Арона сильнее его тела, – ответил учитель. – А для обучения необязательно делать какие-то телодвижения, которые причинят боль истерзанному телу мальчика.

Брат Феон кивнул, видимо, его вполне устроило объяснение.

– Пора делать перевязку, Арон! – обратился к мальчику целитель.

– Моё тело целиком и полностью к твоим услугам! – весело провозгласил Арон.

– Братья Кёлин и Верн… – вздохнул брат Симон.

– Я же сказал «целиком и полностью»! – улыбка осветила лицо мальчика. – Это означает, что ты можешь делать с ним всё, что заблагорассудится.

Брат Марк впервые наблюдал, как перевязывали Арона. Он ещё не полностью отрешился от духа мальчика после слияния во время обучения, и поэтому особенно остро воспринимал боль своего ученика. Он чувствовал, как Арон полностью расслабился и пропустил через свою душу вместе со своим телом течение боли, излечивающей его от яда, попавшего в организм. Ощущения брата Марка были неполными, лишь отзвуками того, что чувствовал Арон, но и этого хватило, чтобы учитель со стоном сполз вдоль стены, обхватив голову руками. Ему не было больно. Боль чувствовало лишь тело Арона, брат Марк ощущал лишь малую часть, проходящую через душу ученика и терзающую её осознанием совершённой ошибки, о которой брат Марк не имел никакого представления. Но и это было слишком больно.

Когда раны были перевязаны, брат Марк поднял голову и спросил своего ученика:

– Как ты можешь выдерживать это без единого крика?

Ответ, тихо, почти безмолвно прозвучавший из ослабевших уст, оглушил учителя:

– Разве есть смысл кричать, если нет того, кто в силах понять твой крик и посочувствовать тебе?

Но как бы тихо не произнёс свой ответ Арон, он был услышан практически всеми находящимися в комнате. Ведь в какой-то из моментов обучения послушников приучали слышать всё, вплоть до шелеста крыльев пролетающей вдалеке бабочки. Их услышал и тот, кто был самым главным в этом храме.

Брат Феон вздрогнул от посетившей его мысли, что будь Арон обычным ребёнком, он смог бы его утешить ложью о том, что абсолютно все здесь его любят, но этот мальчик мог ощущать настроение окружающих, он был иным. И то, что многие обитатели храма испытывают к нему лишь страх и, возможно, почитание, Арон прекрасно понимал. Нет! Мальчику было известно, что он нужен всем им, что каждый из них желает одного – чтобы Арон выжил, но у него не было веры в то, что хотя бы один из хранителей не хочет этого лишь потому, что просто любит или сопереживает ему. Восьмилетний мальчик, едва избежавший смерти, а сейчас беспомощно лежащий в своей постели, чувствовал себя абсолютно одиноким в храме, наполненном монахами, предполагая, что те готовы посочувствовать самому последнему негодяю, но только не ему.

Брат Симон предпочёл сделать вид, что не слышал слов мальчика, сказанных так тихо, что обычный селянин и не услышал бы их. Только острый слух монахов храма способен был уловить шелестящие звуки, слетевшие с уставших от боли губ. Послушник, стоящий за спиной целителя, на самом деле ничего не слышал. Он лишь бросал иногда испуганные взгляды на Арона. Дай этому мальчику выбор, он никогда не зашёл бы в покои избранного. А братья Кёлин и Верн, сделав своё дело, сразу отступили за двери, где и сейчас стояли, тихо о чём-то переговариваясь.

– Я бы мог понять твою боль! – склонившись над мальчиком, прошептал ему на ухо брат Марк, но тот лишь покачал головой.

– Нет, брат Марк! Даже ты не смог бы…

Арон уже жалел, что с его губ вылетели слова, причинившие неудобство всем, кто находился в одной с ним комнате. Но сказанного не воротишь. «Последнее время я делаю слишком много ошибок!» – подумал Арон, и решил в будущем внимательнее следить за своей речью.

– Брат Феон! – позвал мальчик.

– Да, Арон? – голос брата Феона стал необычно мягким, жрец исподволь желал, чтобы Арон почувствовал его заинтересованность состоянием подопечного, но тот не верил, казалось, читая его душу, как раскрытую книгу.

– Брат Марк побудет со мной! – мальчик вымучено улыбнулся; боль ещё давала о себе знать. – Иди, отдохни немного. Не думаю, что ты так настоятельно необходим на моих перевязках. Ты ведь давно не спал?

– Более суток! – ответил за Верховного жреца брат Симон.

– Так иди, выспись! – Арон вздохнул в лёгкие немного воздуха, чтобы закончить сказанное, говорить было тяжело. – Обещаю, что я этой ночью никуда не убегу! – пошутил мальчик.

Но брат Феон даже не улыбнулся шутке. Поклонившись, он пошёл к дверям. И лишь около двери недовольно пробурчал: «Это я и без тебя знаю!». Арон подумал, что, наверное, Верховный Жрец устал настолько сильно, что совершенно утратил присущее ему чувство юмора.

– Добрых снов, брат Феон! – прошептал мальчик, но тот уже закрыл за собой дверь и не слышал пожелания своего подопечного.

– Я оставлю тебя! – склонил голову брат Симон; в отличие от Верховного Жреца главный целитель не забыл о необходимом ритуале прощания.

– Пусть боги будут благосклонны к тебе! – выдохнул мальчик в ответ обычные слова и полуприкрыл глаза.

– Пусть боги будут благосклонны и к тебе, Арон! – ещё раз поклонился целитель и вышел.

За ним, словно собачка на поводке, выбежал и его помощник. Было слышно, как за дверью брат Симон распекал послушника за то, что тот забыл поклониться и пожелать хорошего времяпровождения избранному.

Арон усмехнулся в душе. Хорошее времяпровождение? В таком-то состоянии? Но он постарается сделать всё, чтобы его время прошло как можно лучше!

– Продолжим, учитель, – прошелестел он, губы не слушались.

– А у тебя нет желания немного отдохнуть? – спросил тот, видя состояние ученика после того, как целитель, совершенно не заботясь о том, что пациенту может быть больно, наложил болезненные примочки.

– Не сейчас! – ответил Арон. – Я должен осмыслить то, что произошло со мной, как и то, что я узнал во время своей отлучки из храма. Продолжим, брат Марк. Это также укрепит и моё тело, так как я смогу хотя бы немного оторваться от него, а значит и от боли, снедающей меня в настоящий момент.

– Хорошо! – сдался учитель. – Продолжим, раз такова твоя воля.